ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

В

дальнем конце поля находится сцена, которую недавно построили. Ее новизна бросается в глаза в полуразрушенном амфитеатре. Звук, с которым кто — то нажимает на микрофон, заставляет меня вздрогнуть, когда я обращаю свое внимание в ту сторону. Должно быть, мы где — то далеко от Чикаго, потому что солнце ярко светит прямо на нас. Сейчас определенно не середина ночи, где бы мы ни находились.

— Добро пожаловать! — гремит мужской голос со сцены. Он выдыхает воздух над микрофоном, и он разносится по амфитеатру. Все замолкают.

— Черт, — ругаюсь я на длинном выдохе. Я знаю этот голос.

Еще до того, как парень у микрофона заговорил, я узнала его. Это Фаддей Вартен. Ведущий Олимпийских Игр. Он участвовал в каждом соревновании с момента их создания, с улыбкой на лице и своими фирменными зачесанными назад волосами. Коричневый цвет стал намного менее естественным, чем двадцать лет назад, но он по — прежнему выглядит так же.

На сцене рядом с ним — Натаниэль Роджерс. Верховный жрец, который восседает во главе «Вестников Олимпа». Организация, которая дала нам жрецов и правит гражданами на территории Зевса и Геры. Я ненавижу его с яростью, которая грозит вспыхнуть и взорваться каждый раз, когда я вижу его пышные волосы и глаза — бусинки.

До того, как боги пробудились, Натаниэль был пастором с большим количеством последователей для такого молодого человека. В то время ему было всего чуть за двадцать, но он повидал свет, согласно всем многочисленным биографиям, которые существуют о нем. Он посвятил себя поиску способа воскресить спящих богов. Никто не знает как, но Натаниэль пробудил их от мистического сна. Он сразу же завоевал их расположение и воздвиг огромный храм в центре Чикаго, который назвал Святилищем Олимпа. Прежде чем кто — либо успел осознать произошедшее, он назначил себя первосвященником и учредил жрецов.

Я вытираю вспотевший лоб и поправляю прическу. Стражникам удалось растрепать большую часть волос из моего конского хвоста, и мне нужно убрать их от лица из — за того, что сейчас произойдет. Я собираю их в узел и делаю несколько шагов назад. Я нахожусь у края толпы, но за моей спиной все еще слишком много людей. Я не хочу быть в гуще событий, когда начнется то, что должно произойти. Я не боюсь сражаться с этими людьми, но я не хочу, чтобы боги заметили меня. И все же, когда альтернатива смерть, вариантов остается не так уж много.

— Оставайся на месте, — рычит на меня стражник, его рот кривится в усмешке. Я бросаю на него свирепый взгляд, но перестаю двигаться.

Традиционно Игры начинаются с соревнования, чтобы определить, кто станет двенадцатью чемпионами, и это всегда кровавая баня. Некоторые люди так отчаянно пытаются выжить, что убивают, чтобы увеличить свои шансы. Другие просто пытаются защитить себя. Оглядываясь на арену, невозможно сказать, какой путь выберут эти люди. Кроме осла с колотушкой. Его довольно легко прочитать.

— Это честь участвовать в десятых Олимпийских Играх. — Фаддей ждет, когда мы зааплодируем, и по арене разносятся редкие хлопки, в основном от жрецов и стражников. Больше никто не хочет здесь находиться. Вероятно, даже люди, которые всю свою жизнь тренировались для участия в этих Играх. Тренировочные комплексы переполнены полубогами или теми, кто обладает некоторой долей божественной крови. Из того, что я слышала, у большинства из них нет выбора. Они были брошены в эти тренировочные центры тем, чей родитель — божество.

Тренированных чемпионов легко узнать. Привлекательные, спортивные, и в отличие от меня и многих других на арене, они одеты в одежду, подходящую для боя. Обычные жители территории Зевса и Геры намного превосходят по численности тренированных профессионалов, но я не сомневаюсь, что они составят большинство из двенадцати чемпионов.

— Сегодня будет ваше первое испытание. Вы достойны этого? — Фаддей выкрикивает вопрос, широко выставив руку, не держащую микрофон. Он хвастливый осел.

Маленькие дроны парят в воздухе рядом с ним. Они, должно быть, записывают и транслируют это дерьмо по всему миру. Я осматриваю остальной амфитеатр и нахожу еще несколько дронов в разных точках поля. Просто великолепно. Мы не хотели бы пропустить ни секунды этого действа.

— Они же не могут просто заставить нас Играть? — поблизости раздается испуганный голос. Это одна из захваченных в Чикаго. На ней чрезвычайно облегающее платье с леопардовым принтом. Тушь у нее размазалась под глазами, но кто знает, плакала ли она или это результат долгой ночной гульни.

— Конечно, могут, идиотка, — бесполезно отвечает кто — то рядом с ней. Он прав. Никто из нас не имеет права голоса в этой дерьмовой Игре. Вот как это работает. Жрецы собирают «добровольцев», которые сражаются за одно из двенадцати мест. Если ты не станешь чемпионом, тебя больше никогда не увидят. Некоторые люди умирают. Я не знаю, что происходит с остальными.

— Но прежде чем начнутся Игры, давайте получим благословение от нашего самого высокопоставленного Верховного жреца Вестников Олимпа Натаниэля Роджерса. — Фаддей протягивает микрофон Верховному жрецу. Тот берет его, не отрывая глаз от толпы.

Все жрецы носят мантии малинового цвета. Это их отличительный знак, и они носят их как знак чести. Однако Натаниэль Роджерс не носит традиционную одежду. Он одевается в идеально сшитые костюмы. Его галстук всегда завязан огромным узлом, который делает его похожим на зажим. Это идеальное дополнение к самодовольному и пронзительному выражению, которое никогда не сходит с его лица.

— Недостойны. — При этом единственном слове в амфитеатре воцаряется гробовая тишина. Натаниэль стоит слишком близко к микрофону, и звук его дыхания вибрирует по арене. Я расправляю плечи и полной грудью вдыхаю горячий воздух. Как одно слово может так сильно выплеснуть мою ярость на поверхность? Если я не возьму себя в руки, я сойду с ума и раскрою свой секрет всему миру.

Лед в моих венах. Успокаивающие мысли.

— Никто из вас не достоин дышать одним воздухом с богами, которых вы здесь почитаете. Сражаясь за место в этих Играх, никогда не забывайте о своем месте. Никогда не забывайте, что вы ничто по сравнению с их божественностью. Да здравствуют боги. — Натаниэль поднимает руки к небу, закрывая глаза и откидывая голову назад в знак поклонения.

Мои мышцы напряжены, руки сжимаются в кулаки. Я не должна быть здесь. Все в этих Играх неправильно.

— Вдохновляюще. — Женщина с длинными каштановыми волосами невозмутимо стоит в нескольких футах от меня. По обе стороны ее головы заплетены в косы, что делает ее похожей на воина — викинга. Ее поза и накачанные мышцы на руках говорят мне, что от нее стоит держаться подальше. Это, плюс отношение «отвали», которое висит вокруг нее, как дождевая туча.

Натаниэль возвращает микрофон Фаддею и перемещается в конец сцены, в тень. Его пристальный взгляд скользит по толпе, ищущий, оценивающий. Я нажимаю большим пальцем на амулет на своем ожерелье, зная, что он скроет меня, но чувствуя себя слишком открытой. Игра окончена, если боги узнают, кто я.

— А теперь пришло время найти наших чемпионов. — Фаддей ухмыляется толпе, его возбуждение, на мой взгляд, чересчур злобное.

Я снова продвигаюсь к краю толпы, не спуская глаз со стражника, который рявкнул на меня ранее.

— Как будут определены чемпионы? — кричит кто — то рядом со сценой пронзительным от ужаса голосом.

— А, нетерпеливый бобер. ДА. Давайте перейдем к сути этого испытания, не так ли? — Фаддей улыбается, но на его лице так много ботокса, что за пределами губ ничего не шевелится. — Каждый из двенадцати богов будет искать чемпиона, который будет представлять их на Играх. Вам нужно будет взять один из талисманов богов, и бороться за свое место. Будете ли вы одним из достойных?

Реакция толпы накатывает волной. Одни плачут, другие кричат и отбиваются от дронов, пока стражники не приходят в себя и не усмиряют их электрошокерами. Меньшая часть стоически ждет, готовая к бою. Мужчина с золотистой кожей и коротко подстриженными волосами стоит, скрестив руки на груди, выпрямив спину. На нем черная тактическая форма, в которой, должно быть, невыносимо жарко в такую погоду, но она ему чертовски идет.

Вздох срывается с моих губ, когда я вижу его неулыбчивое лицо. Это один из профессиональных чемпионов, которого комментаторы обсуждали в выпуске новостей прошлой ночью. Черт возьми, в Чикаго все еще ночь.

Как будто он услышал меня, его голова медленно поворачивается, пока он не смотрит прямо на меня. На его лице нет эмоций, взгляд оценивающий, но отстраненный. И все же, мое сердце учащается, а дыхание сбивается в груди от интенсивности его взгляда. Может быть, это единственный раз, когда я вижу этого парня, но инстинкт подсказывает мне, что это не тот случай. В нем есть что — то такое, что пробуждает стремление к соперничеству, и я выдерживаю его взгляд. Я не буду первой, кто отведет взгляд.

Парень с молотом делает шаг вперед, закрывая мне вид на золотого чемпиона. Он размахивает оружием, как будто это его член, и отчаянно хочет им похвастаться. Ухмылка на его лице отвратительна. Это не обязательно должна быть битва не на жизнь, но такие придурки, как этот, жестоко уничтожат конкурентов, потому что они могут. В толпе есть и другие, точно такие же, как он. Стервятники пускают слюни при мысли о возможном кровопролитии.

— Помните, ваши смерти не будут напрасными. Ваши жертвы станут благословением богов. — Фаддей усмехается. Я представляю, как стаскиваю его со сцены и бросаю в обезумевшую толпу, когда начинается битва.

Лед. Дыши. Сейчас не время давать волю моей ярости.

Я отбрасываю в сторону извращенные чувства, многим из них предстоит умереть. Я не могу сейчас думать об этом. Сейчас у меня одна цель — выжить и не выдать себя. Я должна сосредоточиться на том, что мне по силам.