ГЛАВА 29

ГЛАВА 29

В

се плюсы свежего воздуха исчезают, как только я снова оказываюсь в особняке. Теперь, когда я знаю, что Гидра отравляет нас, воздух как будто приобретает другой запах. Может быть, мне это кажется, а может, я просто стала лучше его чувствовать. Это тот же кислый запах, что и раньше, когда я думала, что кто — то сжег еду. Я бы даже не зашла внутрь, если бы был способ сбежать из этого места. Проклятые путы вокруг моего сердца сжимаются, и я тихо ругаюсь.

— Вышли на ночную прогулку?

Я вздрагиваю от голоса, ожидающего меня в темноте, когда вхожу в большую комнату. Я поворачиваю голову в направлении женского голоса, но в темноте не разглядеть ничего, кроме очертаний ее тела. Она меня видит?

Айанна, по крайней мере, я думаю, что это она, выскальзывает из угла комнаты. Она останавливается в луче лунного света, льющегося из одного из высоких окон. В холодном голубом свете ее кожа выглядит омерзительно.

Я лениво улыбаюсь, изображая усталость. — Я слишком много съела за ужином, и пошла прогуляться, чтобы успокоить желудок, но я устала. — Я зеваю, чтобы подчеркнуть эту мысль, и мне совсем не нужно притворяться. — Я, пожалуй, пойду спать.

— Тогда спокойной ночи. Приятных снов. — Айанна машет мне пальцами. Ее ногти слишком длинные и в лунном свете напоминают когти. Моя Фурия готова выплеснуться во всей своей красе, чтобы мы могли разорвать этого зверя в клочья, но я загоняю ее обратно. Становится все труднее и труднее контролировать потребность поставить всех этих ублюдков на место.

Я машу рукой и сосредотачиваюсь на том, чтобы не бежать вверх по лестнице, а идти тяжелыми, медленными шагами. Взгляд Айанны прожигает мне спину, когда она смотрит, как я ухожу, но мой темп не замедляется. Я продолжаю в том же духе, пока не возвращаюсь в свою комнату. Ради небольшой вероятности, что от этого будет толк, я засовываю стул обратно под дверь и иду через комнату к двери во внутренний дворик. Я открываю ее медленно, чтобы не производить много шума. Я не думаю, что Айанна последовала за мной в мою комнату, но кто знает, насколько скрытны Гидры?

Мне следовало бы остаться в своей комнате на некоторое время, пока не исчезнет вероятность, что Айанна ждет, чтобы подслушать, но, боюсь, я засну, если сделаю это. Я задерживаюсь достаточно надолго, чтобы сбросить ботинки, прежде чем пересечь комнату. Мои волосы падают на лицо, когда я выхожу на балкон. Надвигается гроза, и усилился ветер. Облака закрывают Луну, из — за чего свет исчезает и появляется снова.

Теперь, когда я стою перед раздвижной дверью Атласа, мной овладевает странная нервозность. Я стучу в его окно, не желая никого будить громким стуком. Я не видела никаких камер на балконе, но это не значит, что их здесь нет. Сложив руки рупором, я заглядываю внутрь, но в его комнате нет света, поэтому я ничего не вижу. Я стучу снова, чуть сильнее, съеживаясь от того, как громко это звучит. Внезапно я испытываю благодарность за ветер, потому что он дует так сильно, что ставни стучат о стену дома где — то поблизости.

Как только эта мысль проносится у меня в голове, небо трескается, и с небес льет дождь. Это не легкий туманный дождик. Нет, это потоп, и я мгновенно промокла. Трахни меня. Я снова стучу в окно Атласа, но, поскольку по — прежнему никакого движения, я дергаю за ручку. Я чуть не лечу обратно на задницу, когда дверь открывается без каких — либо усилий. Он оставил ее незапертой?

Яд так сильно подействовал на Атласа? Ранее сегодня он выглядел нормально. Ладно, как бы то ни было, он выглядел сексуально, но у него не было усталых мешков под глазами, как у нас с Ларк. Он выглядел слегка уставшим и чуть менее золотистым, чем обычно. Я не обратила никакого внимания на то, как выглядели остальные. На самом деле, я не видела Грир со вчерашнего дня. Как я не могла понять этого раньше? Это более чем немного беспокоит.

Я оставляю дверь приоткрытой, желая впустить свежий воздух, но не хочу замочить пол Атласа. Я мелкими шажками захожу в комнату, поскольку ничего не вижу. Я не знаю, как устроена комната Атласа. Судя по расположению раздвижной двери, я предполагаю, что она противоположна моей комнате. Вместо того, чтобы ставить кровать справа, когда вы входите в комнату, его кровать должна быть слева.

Всего два шага, прежде чем я спотыкаюсь обо что — то на полу и падаю на кровать. Оказывается, его комната не противоположна моей. Она выглядит точно так же. Кровать издает звук, а затем мир вращается, когда меня бросают на спину и прижимают к матрасу. Атлас держит мои руки у меня над головой и использует остальную часть своего тела, чтобы удерживать мои. Боги, он большой. Я не изящное маленькое создание, но Атлас закрывает меня полностью. Его мышцы напрягаются, когда он прижимает меня к себе, его мощные бедра сжимают мои вместе.

Это не должно быть так горячо.

— Атлас, — шиплю я. — Я здесь не для того, чтобы убивать тебя.

— Очевидно. Я тебя прижал. — Голос Атласа хриплый со сна, и все мои нервные окончания вспыхивают от ощущений.

— Тебе обязательно было шептать это мне на ухо? — Я стону. Потому что я раздавлена, а не потому, что вся эта ситуация — какая — то неуместная прелюдия.

Атлас сильнее наваливается на меня, его нос скользит вверх по моей шее, прежде чем его рот останавливается на моем ухе. — Да. Так вот почему ты вся мокрая?

Звук, который я издаю, что — то среднее между стоном и кряхтеньем. — На улице идет дождь, гений.

Он слишком отвлекает, и у нас нет на это времени. Атлас удивленно хмыкает, когда я вырываюсь из его захвата и переворачиваю его. Я оседлала его, он лежит спиной на кровати. Мои руки покоятся на его обнаженном торсе. Наверное, хорошо, что я не могу его видеть, потому что чувствовать его — достаточная пытка. На нем пижамные штаны, но материал тонкий. Мое платье прилипло к телу из — за дождя, но все равно задирается до бедер. Все, что стоит между мной и Атласом, — это эти брюки и мое тонкое нижнее белье.

Нельзя отрицать, что Атлас тоже наслаждается контактом. Если только он не всегда невероятно возбужден. Ради него я надеюсь, что это не так, потому что это было бы отстойно.

— Как бы ни было забавно бороться с тобой посреди ночи, маленькая птичка, почему ты здесь? Если ты пришла быстро потрахаться, давай продолжим. Я устал и хочу снова лечь спать.

Было бы нехорошо ударить его прямо сейчас. Мне нужна его помощь, чтобы вовлечь всех в мой план, что было бы намного проще, если бы у него не было разбитого лица.

— Каким бы лестным ни было это приглашение, я здесь не поэтому. — Атлас ерзает подо мной, словно пытается устроиться поудобнее. Все, что он делает, — это трется об меня своим членом.

— То, что ты сидишь на моем члене, говорит об обратном. — Я не вижу его лица, но ухмылка в его голосе ясна как день.

Руки Атласа свободны, и они опускаются чуть выше моих колен, прежде чем скользнуть вверх по бедрам. Они грубые и мозолистые, и мои веки закрываются от того, насколько приятны его прикосновения. Насколько невероятно совершенным является его тело под моим.

Я отбрасываю его руки и скатываюсь с него. Я не могу сосредоточиться, когда он прикасается ко мне.

Шаркающей походкой, вытянув руки перед собой, я добираюсь до ванной, ни обо что больше не споткнувшись. Я включаю свет и поворачиваюсь лицом к Атласу. Он не сдвинулся с того места, где я его оставила. Он все еще лежит на спине, подложив руки под голову, чтобы видеть меня. То, как он вытягивается, творит непристойные вещи с его мышцами, туго натягивая их и подчеркивая каждый очерченный выступ.

Я стискиваю зубы и возвращаюсь к кровати, садясь на край, ближайший к ванной.

— Нас травят. — Упс. Я собиралась перейти к этому более мягко, но я слишком измотана, чтобы уклоняться от ответа. К тому же, я не раскрываю непристойный секрет; это дерьмо в буквальном смысле — вопрос жизни и смерти, и нам нужно выяснить, как мы собираемся из этого выбираться.

Я ожидаю, что Атлас усмехнется или закатит глаза, но он просто смотрит на меня со своим типичным непроницаемым выражением лица. Теперь я действительно жалею, что не могла видеть его лицо, когда сидела на нем сверху. Выглядел ли он таким же скучающим, когда я была на его члене?

— Что ты имеешь в виду? — Его тон ровный, но, возможно, я начинаю понимать Атласа, потому что слышу скрытый гнев.

Я понизила голос, склоняясь к шепоту. — Это испытание — фарс. Попасть в Подземный мир невозможно. Они привели нас сюда по другой причине. Мы в доме Гидры. Айанна и ее восемь клонов, они девять гребаных голов Гидры. У них ядовитое дыхание, которое высасывает жизнь из их жертв. Прямо сейчас у них есть одиннадцать чемпионов, которые охотно сидят в их котле с тушеным мясом, пока они медленно варят нас до смерти. — Я запыхалась к тому времени, как закончила вываливать всю свою недавно приобретенную информацию на его плечи.

Атлас садится, его глаза уставились в точку на дальней стене, пока он обдумывает то, что я сказала. Вау. Даже когда он сидит прямо, на нем нет никаких складок или «валиков».

— Откуда ты знаешь? — Атлас прикусывает нижнюю губу. Его плечи напряжены, а пальцы впиваются в одеяло.

— Как ты себя чувствуешь, Атлас? Полон своей обычной энергии? Готов совершить десятимильную пробежку и перевернуть несколько машин для развлечения? — Я приподнимаю бровь, ожидая увидеть, будет ли он честен со мной или сделает вид, что яд на него не подействовал.

— Я устал, — медленно произносит он, словно неохотно признавая свою слабость.

Я замечаю, что он не отрицает, что занимается этим дерьмом ради удовольствия.

— Ты случайно не обратил внимания на людей, приносящих нам еду в последние несколько дней? Ты видел сегодня Грир или Шафран?

— Черт. — Атлас проводит рукой по своим коротко подстриженным волосам.

— В основном. — Я вздыхаю с облегчением; почти уверена, что он мне верит. Я не хочу думать о том, что бы я делала, если бы он этого не понял. Та небольшая передышка от усталости, которую давал свежий воздух, давно прошла. Пребывание в этом доме снова лишило меня энергии. Сколько у нас времени, прежде чем это станет слишком? Прежде чем яд высосет из нас всю жизнь.