ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ШЕСТАЯ

Кора

Когда я открываю глаза, меня ослепляет свет. На краткий миг мое зрение затуманивается. Все цвета, отражающиеся от солнца, сливаются в один, но мой взгляд останавливается на Финне, лежащем рядом со мной в постели. Изломанные лучи сияют на его коже, делая его сияющим и неземным. Он абсолютно потрясающий. Когда мое зрение наконец проясняется, а черты его лица заостряются и становятся более утонченными, к моим щекам приливает жар.

Я вздрагиваю, когда по моему черепу безжалостно бьется барабан. Напоминает мне о часах, которые я провела, рыдая, пока не иссякли слезы. Отеки вокруг моих глаз ноют, и каждая конечность в моем теле кажется отяжелевшей, когда я пытаюсь сесть.

Нежное прикосновение помогает мне встать. Мягкие губы оставляют целомудренный поцелуй на моем лбу, заставляя мое сердце биться чаще.

— Ты идешь к Эмме? — спрашивает Финн, нежно проводя пальцами по моей спине.

Я киваю.

— Я должна сказать ей, что сегодня тот самый день.

Он мягко улыбается мне, но я вижу печаль, которая хочет блеснуть в его глазах. События, которые я никогда не могла себе представить, сбылись. Эмма мертва. Кай мертв.

Каждый раз, когда я просыпаюсь, от этой вопиющей правды у меня сводит живот, и мне хочется заползти поглубже в темную яму, которую я должна была бы вырыть сама. Я целитель. Поднимаю ладони перед собой и с отвращением смотрю на них. Как я могу называть себя целителем, если я не смогла спасти их? Я, блядь, подвела их обоих.

Сегодня день, когда мы чтим Кая и прощаемся. Эмму тоже следует почтить, но Дрейвен отказывается разлучаться с ней. Он держит ее в своей комнате, следит, чтобы она была чистой и никогда не оставалась одна. Мы все знаем, что он не готов попрощаться. Честно говоря, я тоже.

Матрас прогибается, когда Финн сдвигается, чтобы схватить обе мои руки и поднести их к своим губам. Только тогда я понимаю, что, должно быть, отключилась, уставившись на свои ладони в поисках того, чего они не смогли сделать.

— Иди, побудь с ней, а я все подготовлю для Кая, — заверяет он меня с такой заботой.

Финн был рядом со мной все это время, хотя я знаю, что ему тоже больно. Он удивляет меня тем, насколько внимателен, помогая мне оставаться на ногах, когда все, чего я хочу — это развалиться на части от горя… От стыда.

Я не утруждаю себя расчесыванием волос, когда надеваю розовое хлопчатобумажное платье, лежащее на стуле у кровати. Это то же самое платье, что было на мне вчера, но мне все равно. Это кажется таким бессмысленным беспокойством после того, как были потеряны две жизни. И все, что я сделала, это свернулась в клубок и разрыдалась. Так что, я полагаю, мои слезы все начисто смыли.

Финн наблюдает за мной, сидя на краю кровати, когда я подхожу к нему. Я беру его руку в свою и мягко сжимаю.

— Спасибо тебе, — шепчу я, глубоко вдыхая, чтобы сдержать новые слезы.

Он сжимает руку в ответ.

— Я здесь, если тебе что-то понадобится.

С тех пор, как мир перевернулся с ног на голову, было трудно найти хоть каплю радости. Но Финн… Он знает, что сказать, чтобы заслужить улыбку, какой бы слабой она ни была. Это странное чувство, когда мои губы приподнимаются, когда мое сердце все еще обливается кровью от горя.

— Я знаю, что ты рядом, и я здесь для тебя, в каком бы я ни была состоянии, — говорю я, замечая, как опускаются его плечи, когда расслабляются мышцы.

Мысленно я была далеко. Часто терялась в своих мыслях, но я тоже хочу быть рядом с ним. Просто это может занять у меня больше времени.

Я отпускаю его руку и поворачиваюсь на пятках, чтобы навестить Эмму. Когда я вхожу в коридор, он погружен в траурную темноту, наполнен тишиной смерти. Единственный звук — шлепанье моих тапочек, свидетельствующее о том, что жизнь здесь все еще существует, но я чувствую, что нарушаю дань уважения, которую дарит тишина.

Когда я подхожу к двери Дрейвена, я стою там, свободно опустив руки по бокам. Я смотрю на замысловатые узоры на дереве, набираясь храбрости, чтобы снова войти внутрь. Встретиться лицом к лицу со своей подругой, которую не смогли спасти мои силы.… И встретиться лицом к лицу с мужчиной, который сломлен множеством способов, которыми, я могла только вообразить. Я знаю, что он не заметит моего присутствия; он никогда его не замечает. Я тоже подвела его.

Я поднимаю руку, чтобы взяться за ручку двери, но останавливаюсь на волосок от нее. Раньше я стучала, но теперь это уже ничего не меняет. Дрейвен никогда не отвечает. Мои пальцы дрожат, едва касаясь металла, и я быстро сжимаю их в кулак в надежде, что это прекратится. После нескольких ударов сердца я нерешительно нажимаю на ручку и открываю.

В комнате тишина, когда я открываю дверь. Дрейвен сидит на стуле, который постоянно теперь стоит рядом с кроватью. Его локти опираются на матрас, когда он держит одну из безвольных рук Эммы в своих, глядя на нее так, словно может заставить ее двигаться.

Прерывисто вздохнув, я перехожу на другую сторону кровати, не сводя глаз с Эммы. Несмотря на то, что она лежит холодная и безжизненная, она выглядит несколько умиротворенной. Беспокойство за нас, из-за которого она нахмурила лоб, исчезло. Напряжение на ее губах разгладилось.

Мои колени задевают плюшевые одеяла, свисающие с края кровати, когда я смотрю на нее сверху вниз.

— Привет, Эм, — тихо говорю я.

Дрейвен не двигается при звуке моего голоса. Когда я бросаю на него быстрый взгляд, его глаза все еще сосредоточены на ее руке. Я даже не думаю, что он знает, что я здесь.

Слезы начинают течь из уголков моих глаз, когда я снова начинаю говорить.

— Сегодня мы чтим жизнь Кая, — я шмыгаю носом и пытаюсь проглотить комок эмоций в горле. — Я бы хотела, чтобы ты была здесь, чтобы попрощаться...

Тихий всхлип вырывается из меня, и я опускаю голову вперед, на секунду зажмуривая глаза, чтобы смахнуть слезы.

— Я обещаю, что скажу ему от твоего имени, как сильно ты его любила. Но он знал, — я мягко качаю головой с легкой улыбкой. — Он знал, как сильно ты заботилась о нем и что он занимает особое место в твоем сердце.

Я вытираю глаза ладонями. Разговаривать с ней, надеясь, что она меня слышит, немного успокаивает. Я знаю, что она мертва. Любой бы это узнал, посмотрев на нее, почувствовав отсутствие пульса. Но когда я попыталась вылечить ее, я не почувствовала никаких повреждений на ее теле. Ничего, что могло бы рассказать мне, как она умерла или почему ее тело остается нетронутым, хотя в нем и не бурлит жизнь.

— Я скучаю по тебе, — говорю я прерывистым шепотом, когда по моим щекам снова текут слезы.

Это несправедливо. Когда я лежала на грани смерти после последней битвы, я смогла исцелиться. Вернуться к жизни и жить. За исключением того, что Эмма тогда ушла во тьму, чтобы спасти всех нас. Теперь у нее не будет шанса проснуться и увидеть, что я рядом. Она и я... Мы были командой, и я скучаю по своей сообщнице по преступлениям в краже десертов. О том, как одна прикрывала другую, когда та ускользала, и сплетничали о парнях, хотя в основном говорила я.

Поднимая взгляд, я замечаю круги под глазами Дрейвена, которые стали еще темнее. Его плечи медленно поднимаются при каждом вдохе, как будто он слишком устал, чтобы дышать. Обходя кровать, я встаю позади него, осторожно прикасаясь ладонями к его спине. Я открываю врата своей силе и позволяю ей влиться в него, надеясь облегчить боль от истощения в его теле и вылечить боли, которые, я уверена, терзают его изнутри.

Дрейвен не двигается с места, но его дыхание выравнивается до нормального темпа. Убирая руки, я отступаю назад. Мое сердце болезненно бьется при виде этого зрелища, когда я бросаю последний взгляд на них двоих, прежде чем отправиться на поиски Финна.

Сегодня, когда мы отплыли немного в море, дует прохладный вечерний бриз, и низко нависает туман. День прошел как в тумане, когда все было готово, и родители Кая, которых было просто чудом найти, хотели подождать до захода солнца. Хотя я понимаю почему; небо окрашено в нежно-голубой и пурпурный цвета. Это прекрасно.

Я крепко держу Финна за руку, когда мы стоим на носу корабля, мне нужно почувствовать его силу, когда я смотрю, как отец Кая кладет тело своего сына на маленькую лодку и спускает его на веревках к воде. Несколько солдат помогают ухаживать за кораблем, чтобы мы могли засвидетельствовать наше почтение.

Королева Зораида и Эмиль также здесь, чтобы почтить память Кая. Они прижимают руки к сердцу, когда отец Кая — как я выяснила, хранитель ветра — использует свою силу, чтобы увести маленькую лодку от нас к горизонту. Следующим он бросает горящий факел на лодку, и огонь начинает медленно разгораться, распространяясь по ткани, обернутой вокруг тела Кая. Единственная видимая часть его тела — это его сильное лицо, которое выглядит так, словно он отдыхает.

Мой взгляд падает на мать Кая, которая цепляется за деревянные поручни корабля и кричит, роняя лепестки в воду один за другим. Матери никогда не следует переживать потерю своего ребенка. Прекрасную душу она принесла в этот мир только для того, чтобы наблюдать, как она уходит. И Кай глубоко заботился о них, иначе он не предложил бы свой пожизненный срок в качестве охранника, чтобы защитить их.

Лодку относит все дальше. Тихие рыдания неудержимо сотрясают мое тело, когда я тихо шепчу слова прощания ветру, который несет его.

— Я обещала Эмме, что расскажу тебе.… Хотя, я знаю, ты уже знаешь, что она любит тебя, очень сильно. И я надеюсь, что ты воссоединишься с ней в загробной жизни.

Треск пламени наполняется криком его матери, который окутывает море.

— Спасибо тебе, — продолжаю я, когда Финн подходит ближе, чтобы обнять меня. — Спасибо тебе за то, что ты был рядом с Эммой как друг и за то, что обучал ее, когда никто из нас не знал, какому насилию она подвергалась.

Сдавленный крик застревает у меня в горле. Эмма никогда не рассказывала нам о своих страданиях, но я понимаю почему. Она защищала нас по-своему. Заставляя нас не подозревать... мы были в безопасности. И все же, представляя ее боль, я хочу отомстить за нее любым доступным способом. И Кай… Он дал ей чувство безопасности, обучив ее. Возвращал ей силы, когда другие хотели их отнять.