Глава 7

САРА

— Сара? — Ким просунула голову в палату для пациентов, где я мыла руки.

— Одну секунду. — Я стряхнула капли воды в раковину и схватила бумажное полотенце. Затем я вытерла руки, глядя на своего пациента, который уже забыл о моем визите и был приклеен к своему телефону. — Увидимся через некоторое время.

— Угу, — пробормотал он.

Этот парень был здесь всю прошлую неделю, и за те дни, что я работала, он произнес, может быть, три предложения. Его разум был захвачен видеоигрой на его телефоне.

— Черт, — выругался он в экран, размахивая большими пальцами.

Я закатила глаза, затем вышла из комнаты, чтобы поговорить с Ким.

— Что случилось?

— К тебе посетитель.

— Посетитель? — Кто бы пришел сюда повидаться со мной?

Мое сердце упало. Эмбер. Это должно быть была Эмбер. Никто никогда не приходил навестить меня. Узнала ли она о Дне святого Валентина? Была ли она здесь для того, чтобы уволить меня?

Мой желудок скрутило в узел, когда мы с Ким шли к посту медсестер. Сжав пальцы, я пыталась выровнять дыхание, но у меня был легкий приступ паники.

После того, как Майло поцеловал меня, я была не против рискнуть своей работой. Но потом я осознала, что мне нужно было покупать продукты. И газ. И оплачивать счета за электричество.

Мне действительно нужно было электричество. Я любила проточную воду.

Так что мне нужна была моя работа.

Конечно, я могла бы найти другую, но я хотела работать здесь. Особенно в последние недели пребывания Майло. Как только он уйдет я не была уверена, что смогу когда-либо увидеть его снова.

Короткая прогулка до сестринского поста была похожа на медленный марш смерти к гильотине.

Я огляделась в поисках Эмбер, ожидая, что она будет ждать в одном из кресел. Но оба места были пусты.

— Вон там. — Ким указала через стойку на нишу с противоположной стороны лифта. Там была наша крошечная комната ожидания, и где была только одна обитая тканью скамья и два стула с тонкими деревянными подлокотниками.

Меня ждала не Эмбер.

— Мама?

Она оторвала взгляд от своего телефона и встала со скамейки.

— Моя машина сломалась.

Никакого «Привет». Никакой улыбки. Просто «моя машина сломалась».

— Хорошо. — Я встретила ее по другую сторону прилавка.

Воздух вокруг нас наполнился запахом свежего сигаретного дыма, и я отпрянула в сторону. Я ненавидела то, что он так быстро прилипал ко мне. Он просочился в мой скраб и прилип к волосам. В детстве я забирала волосы наверх не потому, что мне нравился конский хвост, а потому, что это был единственный способ избежать запаха сигаретного дыма мамы и папы. Не думаю, что я даже осознавала это в то время. Только много лет спустя, пожив в доме, где запрещено курить, я поняла, как сильно это меня беспокоило.

Особенно сейчас, потому что этот запах ассоциировался с его смертью.

— Мне нужны твои ключи. — Мама щелкнула пальцами, оставив ладонь вытянутой.

— Мои ключи?

— Да. Моя машина сломалась примерно в двух кварталах отсюда, так что я просто пошла пешком. Эвакуатор уже на подходе, но я не собираюсь ждать на улице на холоде. Я пойду в твою квартиру и подожду.

Нет. Ни за что на свете.

Мама будет курить в моей квартире. Она покопается в ней и составит список того, что можно было бы раскритиковать. Как, то, что на моей кровати было слишком много подушек. Диван был слишком жестким. Холодильник был слишком пустым. Это были три претензии, которые она выдвинула в тот единственный раз, когда была у меня дома. Она обошла квартиру кругом и менее чем за десять минут составила список критических замечаний длиной в фут.

Я даже представить себе не могла, что бы она придумала, если бы ее оставили там одну на тридцать минут.

— Где твоя машина? — спросила я.

— На Бернарда.

Это было в двух кварталах в противоположном направлении от моего дома.

— Тогда тебе следует подождать здесь. Это ближе, чем проделать весь путь до моего дома только для того, чтобы потом вернуться

Она нахмурилась и опустила руку.

— Отлично. Я позвоню твоему брату.

— Что? Нет. Почему? — Если к ней должен подъехать эвакуатор, зачем ей понадобилось звонить Денни? Они оба мне здесь были не нужны.

— Сара?

Я оглянулась через плечо и сдержала ворчание.

— О, э-э… Здравствуйте, доктор Вернон.

Получилось неплохо, не так ли? Мне стоило больших усилий не допускать раздражения по отношению к нему в моих повседневных взаимодействиях. Если мои улыбки, направленные в его сторону, и были вымученными, он, казалось, этого не замечал.

— Привет. — Он улыбнулся моей маме, и вся ее фигура выпрямилась.

— Доктор? — Она протянула руку, хлопая ресницами, когда он пожал ее. — Вы слишком молоды, чтобы быть доктором.

Меня сейчас стошнит. Она действительно заигрывала с ним?

Он усмехнулся.

— Я верю, что хороший уход за кожей нужен не только женщинам. Своей юной внешностью я обязан пожизненному использованию сывороток и инъекциям.

Вероятно, у него в ящике стола лежал шприц с ботоксом.

Слишком занятая тем, что прятала закатывание глаз и приколы, я не заметила, что и доктор Вернон, и мама уставились на меня и ждали представления.

— О, извините. доктор Вернон, это моя мама, Эбби. Мама, это доктор Вернон. Он специалист по ожогам здесь, в больнице.

— И по всему округу Спокан, — добавил он, игриво толкнув меня в плечо.

Верно. Он ведь еще принимал на дому.

Сара! Мое внутреннее нахальство было безудержным, и если я не буду осторожна, то у меня вырвется язвительный комментарий. Тогда меня действительно навестит Эмбер, и охрана сопроводит из здания.

— Чему мы обязаны удовольствием видеть вас? — спросил доктор Вернон маму.

— О, моя глупая машина сломалась. — Она пригладила с одной стороны свои платиново-светлые волосы, слегка встряхнув плечами, так что расстегнутый жакет, который был на ней, распахнулся еще немного.

Мама была красивой женщиной, и она это знала. Если не считать курения, она прекрасно следила за собой и выставляла напоказ свое тело, надеясь привлечь к себе внимание.

Я часто задавалась вопросом, не поэтому ли папа обратил на нее внимание в первую очередь. Он был самым приземленным человеком, которого я когда-либо встречала. Он был скромным и добрым. Ему не нужны были роскошные машины или дизайнерская одежда. Но, конечно я понимала, что, когда ты молодой мужчина наличие такой женщины, как мама, рядом с собой повысило бы самолюбие любого мужчины.

Когда они познакомились, ее волосы были того же цвета, что и мои. Он часто говорил мне, что ему нравится этот цвет. Он всегда говорил, что это выделяет ее из толпы.

Это и меня выделяло из толпы.

Зеленые глаза мамы тоже были похожи на мои. Они всегда были яркими, обрамленными длинными черными ресницами, которые притягивали к себе. Доктор Вернон не был застрахован от ее очарования и потихоньку подходил к ней. Знал ли он вообще, что делает это?

Вероятно, нет. Его взгляд задержался на ее лице, на этих глазах и полных губах, которые всегда были накрашены мягким персиковым оттенком. Для меня это был невинный цвет. Но доктор Вернон уставился на мамины губы так, словно ожидал, что из ее коралловых надутых губ вырвется поток злых и непристойных слов. Он также не обошел вниманием декольте, которое она выставила напоказ.

Ее внешность всегда привлекала рыбу.

И она насадила наживку на крючок для доктора Вернона.

— Вы можете поверить, что Сара никогда не приглашала меня навестить ее здесь, на работе, доктор Вернон? — Она погладила его по руке, ее красные ногти оставили воображаемые следы когтей на его белом лабораторном халате. — Она работает здесь уже много лет, и я только сейчас встречаюсь с ее коллегами.

— Ожоговое отделение — не место для посещения семьи, мама.

— О, Сара. — Она рассмеялась. — Нет ничего плохого в том, чтобы родственники зашли поздороваться.

И все же она не поздоровалась. Я не ответила, лишь натянуто улыбнулась ей.

— Итак, ваша машина? — спросил ее доктор Вернон.

— Да. — Она драматично вздохнула. — Она доставила мне столько хлопот, а ведь ей еще и года не исполнилось. Я выжита, как лимон. Вы же знаете, какими могут быть эти продавцы автомобилей. Они используют женщин в своих интересах.

А теперь она играла девицу в беде.

— Это ужасно. — цокнул доктор Вернон, его взгляд снова переместился на мамину грудь. — Если вы решите обменять ее, я буду рад пойти с вами. В качестве одолжения Саре, конечно.

— Верно. Конечно. Это замечательно, что у нее такие милые друзья на работе. Спасибо вам, доктор Вернон.

— Зовите меня Грег. — Он протянул руку, чтобы пожать мамину. Снова.

— Мам, я бы с удовольствием поговорила, но мне действительно нужно возвращаться к работе. Исцелять пациентов и все такое.

— Все в порядке. — Она отмахнулась от меня свободной рукой, так как другой все еще держала Грега.

— Ты подождешь здесь? Или внизу? Или… как?

Она отпустила руку доктора Вернона и отмахнулась от меня.

— Я написала твоему брату.

— Ты написала Дэнни, но пришла сюда за ключами, чтобы подождать у меня дома?

— Мне не хотелось больше идти пешком. Я продрогла до костей.

— Это в трех кварталах отсюда.

— Мне холодно. — Она указала длинным пальцем на свои сапоги на шпильках высотой до колена. — А это четырехдюймовые каблуки. На улице гололед. Ты хочешь, чтобы я свернула себе шею? Я едва выжила, добравшись сюда.

— Ладно, — пробормотала я. — Отлично. Так Денни приедет сюда?

Мама открыла свой телефон, чтобы проверить сообщения.

— Он уже в пути.

Фу. Денни был в лучшем случае непредсказуем. С тех пор как он переехал к маме под Новый год, я видела его три раза. Один раз за ужином. Потом в другой раз, когда я принесла вазу с цветами на мамин день рождения в январе. Потом на прошлой неделе позвонила мама и сказала, что нашла коробку с моими вещами в подвале.

Все три раза Денни был под кайфом. Если бы он пришел сюда сегодня он бы точно был либо одуревшим от алкоголя, либо одурманенным марихуаной, либо совершенно злым, если принял что-нибудь покрепче. Его настроение, вероятно, зависело от наркотика, который он выбирал на завтрак. Боже, я надеялась, что он просто покурил травки. Когда я видела его в последний раз, он был без рубашки, а на его правой руке красовался след от укола.