ГЛАВА 8

— Я спущусь через минуту, Дания, - говорю я в трубку, роясь в шкафу в поисках второй красной туфли на каблуке. — Но сразу предупреждаю, я не смогу остаться надолго. Я все еще не закончила свою работу, которую должна сдать на следующей неделе.

— Что за тема? Лечение запоров у коз? — Она хихикает.

— Очень смешно.

— Они реально собираются учить тебя принимать роды у поросят и тому подобным вещам?

Я вижу туфлю в углу и достаю ее.

— Возможно. Где ты припарковалась?

— Прямо у входа.

— Окей. Я буду там через секунду.

Я надеваю туфли и иду к зеркалу, чтобы быстро взглянуть на себя. Черное платье-бандо, которое сшила для меня Зара, без бретелек, едва доходит до колен. Я надела его две недели назад на коктейльную вечеринку, которую устраивал мой отец, но это единственное платье, которое не нужно гладить. Вполне сойдет. Захватив сумочку и пальто, я открываю входную дверь и останавливаюсь на пороге. По другую сторону двери к ручке привязан бантом красный шелковый платок. Мое сердцебиение учащается, когда я разглядываю шарф, похожий на тот, которым я останавливала кровотечение своему длинноволосому незнакомцу. Тот, что он взял с собой. Он оставил ее? Я смотрю направо, потом налево по длинному коридору, но там никого нет. Мой взгляд возвращается к ручке, и я протягиваю руку, чтобы развязать шарф. Он не такой же, как тот, что он прикарманил, но я не сомневаюсь, что именно он оставил замену.

Наверное, мне следовало бы забеспокоиться, учитывая, что незнакомый мужчина знает, где я живу. Возможно так и есть. Но я чувствую что-то еще. Волнение.

Несмотря на мои безрассудные действия, которые привели все это в движение, я не совсем невежественна. В него стреляли! И это случилось в ту ночь, когда были убиты все эти люди. Это был он? Свидетель, указавший на длинноволосого мужчину, направлявшегося к тому комплексу зданий, - не доказательство, но я почему-то знаю, что он виновен. Наверное, мне стоит попросить отца приставить кого-нибудь к моему дому. Или еще лучше - продать это место и найти другую квартиру.

Но потом... Я пропускаю шарф сквозь пальцы и собираю волосы на затылке, завязывая их красным шелком.

* * *

— Ты пойдешь на девичник Ромины? — спрашивает Дания, пока мы идем к столику в дальнем конце паба, где нас ждут две наши подруги.

— Не уверена, - отвечаю я, пытаясь скрыть зевоту и терпя неудачу. Я всю ночь занималась, поэтому смертельно устала. — У Зары на следующей неделе контрольная по математике, и я обещала помочь ей в эти выходные. Она провалила последний.

— Ох. И... как она?

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы не наброситься на подругу. Ненавижу, когда люди говорят о моей сестре так, будто с ней что-то не так.

— Прекрасно.

— Значит, она по-прежнему не хочет общаться? Должна признаться, я была удивлена, что она пошла с нами на вечер караоке.

— Если моя сестра не хочет идти куда-то, это ее выбор. У тебя с этим проблемы?

— Воу, девочка. Я не имела в виду...

— Я знаю. — Я извиняюще улыбаюсь ей. — Прости. Первая выпивка за мной, окей?

— Как скажешь.

Я вешаю пальто на спинку стула, затем машу официанту, после чего наклоняюсь над столом, чтобы чмокнуть каждую из своих подруг в щеку. Ромина сразу же начинает рассказывать о своих планах на девичник, и я не могу не позавидовать ей. Отец Ромины работает в одном из казино Cosa Nostra, но он занимает не настолько высокое положение в иерархии, чтобы считаться крупным игроком. Она выходит замуж по любви, а не потому, что ей нужно пожертвовать собой ради Семьи. Возможно, у меня еще есть несколько лет свободы, но осознание того, что меня ждет слишком скоро, висит над моей головой, как Дамоклов меч.

Нам нужно предъявить наши поддельные удостоверения личности, прежде чем официант согласится принять наши заказы. Если бы мы пошли в один из баров, принадлежащих Cosa Nostra, никто бы не посмел спросить у меня документы, но я не так уж часто туда захожу. Если бы кто-то из Семьи заметил меня в баре без телохранителя, он бы сразу же связался с доном. Затем позвонит отец и прочтет мне лекцию за безответственность, а потом пришлет двух громил, которые будут ходить за мной до конца вечера.

Когда я тянусь за мохито, который официант ставит на стол, меня охватывает странное чувство. Ощущение такое, будто тысячи маленьких иголочек колют открытую кожу на моем затылке. Это то же ощущение, которое я периодически испытываю уже несколько месяцев, но никогда еще оно не было таким сильным.

Я потираю ладонями затылок и бросаю быстрый взгляд по сторонам. Дания и девочки все еще болтают о вечеринке Ромины, обсуждая, кто что наденет. Группа за столиком слева от нас смеется, один из парней развлекает всех историей, его руки дико размахивают во все стороны. Справа также - люди просто разговаривают и прекрасно проводят время. За барной стойкой сидят около дюжины мужчин, некоторые из них выглядят довольно пьяными. Вроде бы ничего необычного, но все же я не могу избавиться от ощущения, что что-то изменилось. Я просто не могу понять, что именно.

— Нера? — Ромина подталкивает меня локтем. — Ты пойдешь с нами?

Я пытаюсь отвлечься и делаю глоток своего мохито.

— Куда?

— В магазин за туфлями. Мне нужно что-то, что подойдет к моему наряду для репетиции ужина. Поедем завтра днем.

— Не могу. Мне нужно закончить свою работу про роль регулирующих органов в ветеринарной практике.

Ромина дважды моргает на меня, а потом начинает хихикать.

— Я правда не понимаю, зачем ты так с собой поступаешь. Ветеринарная практика? Серьезно?

— Представь, если бы твоя ценность в жизни не зависела только от того, что ты можешь сделать для семьи? — спрашиваю я. — Что твои навыки и опыт могут быть использованы для того, чтобы изменить к лучшему общество в целом, когда ты этого хочешь, а не только для процветания Семьи? Но в нашем мире никто не спрашивает совета у женщины, даже если она является самым блестящим экспертом в какой-либо области. И, как женщина, я просто средство для обеспечения хороших деловых отношений или укрепления позиций мужчины в организации. Поэтому, я выбрала программу ветеринарного техника, потому что люблю животных и потому что выгода от получения этих знаний - моя. Не Коза Ностры. Только моя.

За столом воцарилась неловкая тишина. Я знаю, что мне не следовало быть такой резкой, но я просто не могла больше держать язык за зубами.

— Пойду подышу воздухом, — говорю я и, схватив сумочку, выхожу из-за стола. Когда я ухожу, это странное ощущение преследует меня, но я все еще не могу определить его причину.

За последние десять минут в пабе стало тесно, и мне приходится протискиваться между телами, когда я направляюсь через зал. В баре группа мужчин шумит и спорит, а бармен пытается всех успокоить.

Из-за общей конфронтационной атмосферы и тяжелого аромата алкоголя, витающего в воздухе, мне кажется, что я задыхаюсь, пока иду по узкому коридору к выходу.

Я выхожу на улицу и делаю глубокий вдох. Справа от меня четыре человека сидят и курят. Мне нужно отвлечься, я поворачиваю налево и иду по тротуару, подальше от запаха, пока не дохожу до угла здания. Музыка и веселый смех изнутри паба доносятся сюда, в этот переулок, но здесь гораздо спокойнее, чем у входа. Закрыв глаза, я прислоняюсь спиной к холодной кирпичной стене и наконец-то вдыхаю свежий воздух. Я люблю гулять с друзьями, но иногда все это слишком.

— Ты подхватишь пневмонию, тигренок.

Я напрягаюсь, и мои глаза распахиваются. Мой длинноволосый незнакомец прислонился к противоположной стене, скрестив руки на груди и наклонив голову набок, наблюдает за мной. Мое сердцебиение учащается только от того, что я снова рядом с ним. Он снова одет во все черное - костюм, который выглядит сшитым на заказ и дорогим даже при слабом освещении, и расстегнутое пальто поверх него. Я не вижу никакого оружия, но у меня такое чувство, что у него его больше, чем одно. Кажется, каждая молекула воздуха вокруг него излучает очень четкий сигнал: Опасность! Угроза! Не подходи! Я игнорирую предупреждение, желая быть ближе к нему, а не дальше.

— Мне нужно было подышать свежим воздухом, — шепчу я. Это странное чувство гудит во мне, как будто невидимые руки легонько гладят мою кожу. Я чувствовала, что это он.

— Вижу, ты нашла шарф. — Он переводит взгляд на мой аксессуар для волос.

— Ну, он был привязан к ручке моей входной двери. Трудно было не заметить.

Он просто кивает. Никаких объяснений, откуда он знает, где я живу, и почему оставил его там.

— Ты выглядишь хорошо, — добавляю я. — Никаких кровоточащих ран сегодня?

— К сожалению, нет.

Я поднимаю бровь.

— К сожалению?

— Мне очень нравятся наши маленькие приключения между врачом и пациентом. Может быть, в следующий раз, когда меня ранят или зарежут, я снова обращусь к тебе.

От одной мысли о том, что он снова будет ранен, у меня сжимается грудь. Даже если это позволит мне увидеть его. Прикоснуться к нему. Может быть, он даже снова поцелует мои пальцы, как во время наших предыдущих двух встреч. Думаю, это его особый способ поблагодарить меня. Но я не хочу, чтобы он пострадал.

— Пожалуйста, не надо.

Он внезапно напрягается, его глаза вспыхивают.

— Пожалуйста, не дай себя снова подстрелить или пырнуть ножом, — уточняю я. — Что ты здесь делаешь?

— Это не очень безопасный район. Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

— Я могу постоять за себя, когда этого потребует ситуация.

— Да, у меня такое чувство, что ты можешь. — Оттолкнувшись от стены, он преодолевает расстояние между нами в несколько длинных шагов, пока не оказывается на расстоянии вытянутой руки. — Повернись.

Я смотрю ему в глаза, пока он возвышается надо мной, как какой-то прекрасный темный призрак. В этой ситуации нет ничего даже отдаленно нормального. Непринужденная беседа с незнакомым мужчиной в пустынном переулке, словно мы соседи, которые неожиданно встретились. Опасный человек, который явно следил за мной. Кто в здравом уме так поступает? Это просто глупо.