— Убирайся. Вон.

— Почему это так важно? — я махнул рукой в сторону кровати. — Ты останешься на своей стороне. Я останусь на своей. Нам даже не нужно разговаривать. Если только ты, наконец, не захочешь объяснить мне, почему ты бросила меня в старшей школе.

Никогда, ни разу, она не объяснила мне причину. Она просто рассталась со мной. Без предупреждения. В один день я пригласил её на свидание. На следующий — между нами все было кончено.

По сей день я понятия не имел почему. Она даже не объяснила этого Аманде или Джессике.

Взгляд Энн устремился к стене, ее челюсти сжались.

— Я заключу с тобой сделку, — самодовольная ухмылка растянулась на моем лице. Может быть, я все-таки смогу обратить это в свою пользу. По крайней мере, боль в спине от дерьмовой ночи на полу того стоит. — Ты расскажешь мне, почему порвала со мной в старшей школе. И кровать будет в твоем полном распоряжении.

— Я не обязана тебе ничего объяснять, — отрезала она. — Ты знаешь, что ты сделал.

— Нет, не знаю.

Я понятия не имел. Но я что-то сделал. И она, казалось, намеревалась злиться на меня всю оставшуюся жизнь.

Мы встречались год. Разве я не заслуживал объяснений? Что ж, возможно, ночь в одной постели побудила бы её поделиться.

Я направился к своей сумке, которую оставил на матрасе ранее. Затем изобразил зевок.

— Знаешь? Я тоже очень устал. Думаю, лягу спать.

— Харрисон, — предупредила она.

В ответ я начал снимать рубашку. Жемчужные пуговицы расстегнулись от воротника до подола.

— Что ты выберешь, дорогая? — я выгнул бровь. — Разговор? Или обнимашки?

Губы Энн скривились.

— Хорошо.

На мгновение я подумал, что она действительно заговорит. Наконец-то, спустя шесть лет, я узнаю, почему она разбила мне сердце.

Но она так и не открыла рта. Она бросила свою сумку на пол и вместо этого открыла ее, доставая ночную рубашку. Затем встала и указала пальцем в мой нос.

— Если ты будешь храпеть, я придушу тебя своей подушкой, пока ты будешь спать.