Я хихикаю, спрыгиваю с кровати и следую за ним.

— Princesa! Джулиан! Входите!

Папа приглашает нас войти в дом. На нем симпатичный свитер-жилетка поверх рубашки на пуговицах, а волосы уложены назад с помощью геля.

Джулиан протягивает руку, когда я проскальзываю в дверь, и папа пожимает ее. Я молча вздыхаю с облегчением и снимаю пальто. Папа тепло обнимает меня, и мы ждем, пока Джулиан снимет пальто.

Мы решили одеться одинаково: на мне было бежевое платье с длинными рукавами, а на нем - бежевый свитер и коричневые брюки. Его борода аккуратно подстрижена, а кудрям он придал немного объема, так что они стали еще пушистее, чем обычно, и мне это нравится.

Я тянусь к его руке, и он на мгновение замирает, прежде чем переплести свои пальцы с моими. Отец замечает это, но тепло улыбается.

— Твоя мама достает индейку из духовки, но я должен предупредить тебя... — начинает он, пока мы идем по коридору в сторону кухни. В этот момент мы слышим вздох, и светлые волосы вмиг заполняют наши видения.

— Джулиан! Что ты здесь делаешь?! — спросила Лора высоким голосом. Ее глаза медленно опускаются к нашим переплетенным рукам, и мое сердце гулко бьется в груди. Она не видела нас вместе с тех пор, как он рассказал ей об этом.

Я пытаюсь слабо улыбнуться, но она даже не обращает на меня внимания. Кажется, что миллион эмоций промелькнули на ее лице, прежде чем она остановилась на дружелюбной улыбке.

— Я здесь только ради Элианы, — отвечает он, трижды сжимая мою руку. Я оглядываюсь на него, и его глаза становятся мягкими, а улыбка - теплой и успокаивающей. Я отвечаю ему взаимностью и хочу почти растаять в его объятиях, но вспоминаю, что за нами наблюдают люди.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, когда мы подходим ближе, и она смеется.

— Меня пригласила Виктория! Ей нужна была помощь в приготовлении еды. Она сказала мне, как сильно ты любишь начинку, и поручила это мне. Надеюсь, ты не против?

Я киваю, и мы идем на кухню, чтобы увидеть, как моя мама запекает индейку. Она оглядывает всех нас и улыбается моему отцу, но потом замирает, заметив Джулиана. Я пытаюсь улыбнуться ей, но это не снимает напряжения.

— Я собираюсь купить вина. Не хочешь присоединиться ко мне, Лора? — говорит мой отец, и Лора быстро кивает, следуя за ним из кухни. В доме тихо, Джулиан делает шаг к кухонному острову, и я следую за ним, наши руки по-прежнему переплетены.

— Спасибо за то, что принимаете гостей сегодня. Это много значит для нее, — мягко говорит он. Он ступает осторожно, и, хотя я до смерти напугана, он выглядит уверенным и непоколебимым. Как будто он может войти в бушующую воду и не быть сбитым с ног. Моя мама замечает это и поднимает бровь.

А потом улыбается. Виктория Харос улыбается ему.

— Не за что. Должна признаться... я предчувствовала, что ты придешь, поэтому поставила дополнительную тарелку.

— Спасибо, — говорю я, поймав ее взгляд.

— Конечно, надеюсь, мы сможем поговорить после ужина? Не хочу портить никому аппетит, когда вся эта еда уже готова к употреблению.

Она указывает на столик, полный блюд, готовых к подаче.

Мы оба киваем и уже собираемся повернуться, чтобы направиться к обеденному столу, когда моя мама произносит.

— Вообще-то, Джулиан, ты не против отнести индейку к столу?

— С удовольствием, — улыбается он и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, после чего наши руки расходятся, и я направляюсь к обеденному столу, чтобы присоединиться к папе и Лоре. Они болтают об экзаменах и своих планах на зимние каникулы. Она упоминает о поездке в горы в Колорадо, чтобы отдохнуть и научиться кататься на лыжах - она всегда хотела попробовать.

Я присаживаюсь, и отец улыбается мне, наполняя мой бокал вином. Я благодарю его, и мы с Лорой встречаемся взглядами.

— Итак, есть ли у тебя какие-нибудь планы на зимние каникулы?

Я качаю головой. — Нет, ничего определенного. Вы говорили, что собираетесь попробовать покататься на лыжах?

Она кивает и смеется, ее глаза ярко блестят.

— Это что-то в моем списке желаний! С тех пор как..., — останавливает она себя, поднимая бокал с вином. Я поворачиваю шею, но ободряюще улыбаюсь ей и продолжаю. — С тех пор как мы развелись, я составила список вещей, которые хотела бы сделать. Так получилось, что катание на лыжах оказалось одним из них. После развода я несколько лет была в трансе, не имея возможности ничего делать. Но теперь я это делаю!

Мой отец радостно хлопает в ладоши, а я поднимаю свой бокал, надеясь, что это развеет все наши с ней опасения по поводу друг друга. Она улыбается и поднимает свой бокал, звеня им о мой. Мы поднимаем свои, и все смеемся.

— Что происходит? Все улыбаются. — говорит Джулиан, внося индейку на огромном блюде. Мы отодвигаем стулья, чтобы у него было достаточно места, чтобы наклониться над столом и поставить тарелку.

— Мы радуемся, что она наконец-то выполнила свой список желаний, — говорит мой отец.

Джулиан на мгновение смотрит на Лору, затем его рука опускается за мой стул, и его пальцы легонько касаются моей шеи. Я вздрагиваю от этого мягкого прикосновения и пытаюсь сосредоточиться на том, где мы находимся.

— О? Список желаний?

Лора закатывает глаза, но смеется.

— Не удивляйся, Джулиан. Я умею веселиться! Мне потребовалось время, — она делает паузу, прежде чем глубоко вздохнуть. — Потребовалось чертовски много времени, но я наконец-то добралась до этого места и составила свой список. Начну с катания на лыжах.

— Ты? — смеется он, запрокидывая голову назад. — Ты на лыжах? Пожалуйста, попросите кого-нибудь записать это, потому что я ни за что на свете не могу себе этого представить.

— Да, да, ты хорошо проведешь время, смеясь над всеми фотографиями, которые я сделаю. Но помни, это будет не так страшно, как в тот раз, когда ты показала мне фотографии, где ты на верблюде в Египте, и упала лицом вперед.

С моих губ срывается вздох, и Лора кивает, направляя свой бокал на Джулиана.

— Дорогой, может, он и любит Египет, но на верблюде ему не проехать, чтобы спасти свою жизнь.

— Это было один раз, и они настояли, чтобы я сделал фотографии и поделился ими со всеми дома, — оправдывается Джулиан. Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на него, и он подмигивает, вдавливая пальцы в мою шею и потирая маленькие кружочки.

— Я бы хотела увидеть эти фотографии, — говорю я.

— Я найду их, уверена, он попытался удалить их, как только я увидела их и посмеялась над ним, — поддразнивает Лора, прежде чем улыбнуться мне.

Мое сердце не может быть счастливее. Когда мы все здесь и ведем себя вежливо под одной крышей. Моя мама входит в столовую, громко стуча каблуками, и ставит два гарнира.

— Я ломаю себе шею и спину, а все, что я слышу, - это смех! Дорогой, пожалуйста, помоги мне с остальной посудой.

Мой отец смотрит на нее и кивает, быстро вставая. Джулиан говорит, что тоже поможет, и они оба исчезают на кухне. Моя мама делает глубокий вдох и откидывает волосы на плечо. На ней красивое черное платье с бордовыми деталями. Оно подходит к сервировке стола.

Лора похлопывает по стулу, стоящему рядом с ней, и моя мама улыбается, подходит и садится. Она поднимает бокал с вином, который поставил для нее отец, и делает долгий глоток. Ребята возвращаются, наполняя стол всякими вкусными блюдами, прежде чем сесть за стол.

Мы оглядываем стол, и Джулиан кладет руку мне на колени. Я кладу свою руку поверх его и сжимаю три раза. На долю секунды он смотрит на меня, его глаза загораются, и это вызывает трепет во всем моем теле.

После нескольких минут, в течение которых мы делились тем, за что мы благодарны, мой отец с нетерпением ждет, когда мы начнем разделывать индейку.

— Давайте покопаемся! — восклицает папа, и мы так и делаем.

С полными животами вкусной еды мы переходим в гостиную в передней части дома. Мой отец включил футбол, чтобы посмотреть его с Джулианом, пока Лора возится с пианино в углу. К нему я не прикасалась с тех пор, как бросила уроки в детстве. Похоже, ей это нравится, и она даже играет очень хорошо, к моему удивлению.

Мама подходит ко мне. — Не возражаешь, если мы поговорим?

Я киваю, видя, как Джулиан вытягивает шею с дивана, и ободряюще улыбаюсь ему, прежде чем мы выскользнем из гостиной в коридор. Она сцепила пальцы в районе поясницы. Я прислоняюсь к стене, готовая ответить на все, что она хотела сказать с тех пор, как я вошла.

Она смотрит мне в глаза. — Он делает тебя счастливой?

Ее вопрос застает меня врасплох. Я молчу секунду, прежде чем кивнуть. — Безмерно.

Она сжимает губы в тонкую линию, прежде чем сделать глубокий вдох. — Я не хочу отталкивать тебя от твоего настоящего счастья, Элиана. Я всегда хотела для тебя самого лучшего.

Я сдерживаю себя, чтобы не закатить глаза.

— Не обязательно... Ты хотела только того, что считала лучшим для меня. То, чего ты действительно хотела.

Ее глаза сужаются на мгновение, прежде чем вернуться в нормальное состояние. — Это неправда...

— Это правда! — возражаю я. Я стараюсь, чтобы мой голос был ровным, и мы оба смотрим вниз по коридору на арку, ведущую в гостиную. Нас пока никто не услышал.

Я вздыхаю.

— Я не хочу ругаться. Больше не хочу.

— Я тоже не хочу. Я притащила тебя сюда не для того, чтобы ты кричала. В прошлом это не принесло нам ничего хорошего, не так ли?

Я качаю головой.

— Я многого хотела в своей жизни, признаю это, — наконец говорит она. — До того как я встретила твоего отца, у меня были большие мечты. Мечты большие, чем кто-либо из нас мог осуществить на самом деле. Но это были всего лишь мечты. Моя собственная мать хотела этого для меня, и это стало тем, к чему я хотела стремиться.

Я наблюдаю за ней с осторожностью, и до меня начинает доходить. Ее мать хотела контролировать ее, и в процессе она сделала то же самое со мной. Это не оправдание, но это помогает мне понять некоторые вещи, к которым она пыталась меня подтолкнуть.