22. Крещение
22. Крещение
Я начинаю понимать, что процесс подталкивания милой, невинной Брайони за пределы её моральных устоев крайне опьяняющий.
Видеть её обнаженной передо мной, её полную и тяжелую грудь, освобожденную от мягкого шелкового платья, произнесенные из её уст слова, столь мерзкие для неё в прошлой жизни, совершенно захватывающе.
Блять, я тверд как никогда, в ожидании, что буду мучить её всеми способами, о которых мечтал. Всеми способами, которые представлял, наблюдая, как она мирно спит на кровати подо мной.
В те ночи я сильно сжимал свой член, чтобы имитировать боль принятия кого-то такого чистого и нетронутого. Эти ночи закончились. Брайони узнает, что значит знать своё тело. Узнает, что такое принимать свою чувственность, свою сексуальность. Научится принимать меня всеми способами, которые мне нужны, пока мы будем удовлетворять друг друга и оба не будем полностью измождёнными и уставшими.
Моя темноволосая красавица сидит на коленях передо мной на полу, такая послушная, не без небольшой мотивации конечно. Да, пистолет к голове не был действительно необходимой мерой, но по виду возбуждения, сверкающего между её ног, я мог бы поклясться, что это было её погибелью, её страх и удовольствие, переходящие в прекрасную смесь похоти, сидящей в её животе. Сбивающая её с толку тем, как удовлетворить эти потребности.
Надежно закрепив ремень на её шее, а конец его обернув вокруг своего запястья, я расстегиваю другой рукой свои брюки.
Ей нужно узнать, что такое мужчина на самом деле. Зверь в своей истинной форме.
Я вытаскиваю перед ней свой твердый член, обхватывая его у основания, отчего её глаза расширяются, а с губ срывается вздох.
Поглаживая себя несколько раз, я провожу пальцем по пирсингу на головке, наблюдая, как ужас и восхищение проносятся в этих потрясающих голубых глазах.
— Потрогай его.
Её грудь поднимается и опускается, когда она переводит взгляд с моего члена на мои глаза и обратно.
— Потрогай его и ознакомься. Это будет твоя любимая новая игрушка, куколка. Я обещаю тебе.
Неуверенные глаза смотрят на него, прежде чем дрожащая рука тянется вверх и обхватывает середину. Я пытаюсь сдержать себя, перемещая вес с ноги на ногу, когда её глаза загораются очарованием. От ощущения её ладони на мне моя голова падает назад, а челюсть крепко сжимается.
— Он гладкий, — шепчет она с неверием самой себе. — Такой... толстый.
Проводя ладонью по моей длине, её пальцы пробегают по венам, обвивающим её, пока её большой палец не проходит вверх и по головке. Она касается пирсинга, исследуя его пальцами. Я вздрагиваю, щелчок пирсинга посылает дикий электрический ток по моему телу, заставляя меня напрячься ещё больше.
Она ещё даже не знает, что делает, а это уже слишком.
— Открой рот, — инструктирую я, уже чувствуя отдышку и нетерпение.
Она несколько раз моргает, опускает руку, явно обдумывая свой жизненный выбор, а затем облизывает губы и слегка раздвигает их. Пульс колотится в её шее, кровь циркулирует под кожей, и я хочу попробовать её на вкус. Мне нужно попробовать её на вкус.
— Шире, — говорю я. — И высунь язык.
Она делает то, что я прошу, медленно открывает рот, и её розовый влажный язык выскальзывает наружу.
Глядя на мою красавицу, стоящую передо мной на коленях, я подаюсь бедрами вперед, касаясь кончиком её языка. Она крепко закрывает глаза.
— Смотри на меня! — я рычу, дергая за ремень, так что её голова придвигается ближе, и ее глаза открываются.
Из уголков уже текут слезы, когда она смотрит на меня, а я ввожу свой член ей в рот.
Я не буду мягким с ней. Мне нужны её слезы. Беспорядок красивого накрашенного лица передо мной — это моя цель.
Я ввожу глубоко, и она задыхается, когда кончик упирается ей в горло, но я задерживаюсь на месте, в её мягком, невинном ротике. Немного отстранившись, я практически теряю сознание от ощущения теплых губ, наконец-то обхвативших меня.
— Тебе нужно расслабиться, — говорю я ей. — Дыши через нос, пока я буду трахать твоё горло.
Потянув за ремень на её шее, я захватываю волосы на её макушке. Возвращаю её рот к себе, в то время как мой член заполняет его, заставляя слезы проливаться по её щекам, когда она снова кашляет вокруг меня.
Это не займет у меня много времени. Ей просто нужно продержаться для меня немного дольше.
Она снова задыхается, пытаясь дышать вокруг него, её слюна стекает вниз на её голую грудь, когда я начинаю входить в неё. Но ты учишься только на практике. В данный момент её дыхание не имеет для меня значения, так как моя цель кончить становится приоритетной. Её руки поднимаются к моим бедрам, ногти впиваются в мышцы моих ног, толкают меня назад, чтобы отстраниться, я сопротивляюсь, но это только сильнее возбуждает меня.
Я крепко сжимаю ремень, глубоко стону, трахаю её лицо сильнее, чем раньше, пока не чувствую покалывание в основании позвоночника. Ресницы слипаются, тушь стекает по её щекам, звуки хлюпанья и рвотных позывов наполняют комнату.
Вводя себя как можно глубже в последний раз, ударив пирсингом о заднюю стенку её гладкого горла, я отстраняюсь. Несколько раз провожу по своему члену, я издаю громкий стон, и меня охватывает эйфория, пока я кончаю на её лицо, покрывая её милое личико своей спермой.
Её глаза плотно закрываются, в то время как он пытается вдохнуть, смесь спермы, слез и туши для ресниц создает передо мной самый прекрасный образ. Моя грязная девочка наконец-то покрыта мной.
Поместив свой полуопущенный член обратно в штаны, я провожу двумя пальцами по сперме, стекающей по её щеке, покрывая их. Она поднимает свой взгляд на меня, её глаза мокрые от слез, и всхлип покидает её.
Используя сперму, я рисую знак креста на её лбу.
— Во имя Эроу, твоего нового Бога, я крещу тебя, Брайони Стрейт, — я беру остаток и вытираю им её губы, пока она смотрит на меня в ужасе неверия. — Твоя новая жизнь начинается сейчас.
Она отдёргивает голову от меня, и её свирепый взгляд мгновенно заменяет былую невинность.
— Да как ты смеешь! — выплевывает она на меня, двигаясь, чтобы встать.
Я улыбаюсь про себя, наблюдая, как она срывает ремень со своей шеи. Я знал, что сейчас последуют её отрицание и сожаление. Она бросает его в меня, попадая в грудь, и я ловлю его одной рукой. Наблюдаю, как она надевает бретельки платья назад на плечи, прикрывая покрытую слюной грудь. Взявшись за низ платья, она поднимает его, чтобы вытереть лицо.
Бросив ремень, я направляюсь к ней. Когда я хватаюсь за её шею, она роняет край платья, отступая назад к столу, пока не натыкается на него, присев на край.
— Не смей тратить её впустую, — рычу я. — Ты научишься брать всё, что я тебе даю. Наслаждаться этим, пока не будешь чувствовать, что тебе нужно больше. Ты будешь жаждать меня, Брайони. Запомни мои слова.
Её ноздри раздуваются, в то время как я стою над ней. Я очищаю её лицо своими пальцами, медленно поднося их к её рту, чтобы она слизала с них всё до последней капли. Она неохотно подчиняется, сглатывая, когда из её горла вырывается хныканье, пока я убираю с её кожи всё, что могу.
Что-то в опасности моего присутствия, заставляющего её наслаждаться тем, что она всю жизнь училась отрицать, возбуждает её до глубины души. Это прекрасно.
Я больной. Я извращенец. Я точно в заднице. Но я не знаю другого пути. Брайони научится жить в моём мире, получая удовольствие от боли и унижения, пока не признает свои слабости. Я заключу её в её новую жизнь в качестве моего партнера в этой больной игре искупления.
Наклонившись вперед, моя маска трется о бок её лица, я хочу ещё раз вдохнуть её запах, прежде чем я уйду. Моя.
— Иди, приведи себя в порядок, — наставляю я её на ухо. — Но губы оставь нетронутыми.
Я отодвигаюсь назад, снова оказываясь лицом к лицу с ней, обе мои руки скользят вверх, чтобы коснуться её челюсти. Её глаза сужаются в замешательстве.
— Будь моей хорошей девочкой и поцелуй своего принца сегодня вечером с моей спермой, всё ещё покрывающей твои губы.
Дав ей мягкий шлепок по щеке, я поворачиваюсь, хватаю свой ремень, прежде чем закрепить его на месте. Она сглатывает, дрожа, когда дыхание покидает её губы. Потянувшись за ней, я беру со стола манильский конверт и засовываю его в пояс за спиной. Направляюсь к двери, застегивая оставшиеся пуговицы на рубашке, пока её глаза следят за мной.
— Сделай это, Брайони, — говорю я сурово, поправляя рубашку, прежде чем заправить её. — Или... увидишь, что случится, если ты этого не сделаешь.
С этим я поворачиваю замок, открываю дверь и оставляю мою измазанную, грязную куколку с новым заданием на её руках.