15. Шлюха для Сэйнта

15. Шлюха для Сэйнта

Мало-помалу она погружается в меня.

Любопытство — это меч c клинками с обеих сторон. Для идиота оно может показаться чем-то прекрасным. Для умного человека — опасным искушением. Оно способно заставить вас сомневаться в своих мыслях и решениях. Исследуя неизвестность, человек с её интеллектом просчитывает свой выбор, его разум борется с телом в смертельной игре в перетягивание каната. Невозможно отрицать то, что говорит мне это изящное тело. Оно практически умоляет о милосердном освобождении, умоляет меня дать ей голос, в котором она всегда нуждалась. Повод отпустить себя.

Брайони Стрейт сломается для меня.

Но только после того, как я сломаю систему, которая хочет, чтобы она исчезла.

— Ах, да, Эроу. Впустите его, — слышу я, как мой босс, Аластор Эбботт, разговаривает со своим помощником, когда я врываюсь в офис. — Эроу.

Его кустистые брови поднимаются, когда я прохожу мимо сладострастной женщины и бросаю небольшой сине-белый переносной холодильник на его стол на кучу разбросанных бумаг. Он нервно смотрит на испачканный кровью холодильник; на белой пластиковой крышке и ручке виднеются мазки крови. Затем медленно переводит взгляд на меня.

— Что это? — спрашивает он, когда его помощница для отсасывания члена, медленно выходит из комнаты.

— Он решил не сотрудничать.

Глаза Аластора озабоченно сверкают, пока он смотрит на холодильник. Он знает цену отказа от сотрудничества. Конечности и пальцы вместо нулей.

— Ну... — он щелкает языком, испустив нервный вздох. — На этом всё, я полагаю.

— Он также хотел, чтобы ты знал, что Клайв МакГрегор не будет отказываться от участия в выборах, — непринужденно заявляю я, подходя к бару в его офисе и беря со стеклянной стойки бутылку виски.

Я открываю её и наливаю себе в стакан. Отпивая напиток при помощи одной рукой, я держу бутылку за горлышко другой.

— Вот ублюдок, — бормочет он, сжимая руку в кулак на столе. — Как у тебя дела с девочкой? Сейчас мне как никогда нужна поддержка Кэла.

Девочка. Я вытираю рот тыльной стороной ладони, скрипя зубами, изо всех сил стараясь не схватить этого человека за шею и не разбить его лицо о дерево его стола.

— Если бы его тупоголовый сын перестал пытаться самоутвердиться перед отцом, я бы уже всё сделал, — вру я.

Если бы я хотел её смерти, она бы уже гнила под землей. Всё настолько просто.

— Этого недостаточно. Криста! — зовет он за дверь свою помощницу.

Мои глаза сужаются, когда я слышу шаги по коридору.

Она просовывает голову в дверь.

— Да, мистер Эбботт?

— Криста, соедини меня с Кэлом Вествудом, будь добра.

Я беру пустой стакан в руку и бросаю его в стену рядом с головой Кристы. Стекло разбивается позади неё, и она вскрикивает, зажмурившись.

— Эроу! — выругался Аластор.

Я поворачиваюсь, снова бросаюсь к нему и обхожу его стол. Хватаю его за шею, поднимаю его со стула и бросаю его в стену. Он отшатывается назад, падает на неё, и рамы с фотографиями падают с крючков, разбиваясь о пол. Я крепко сжимаю пальцы, перекрывая ему доступ к кислороду.

— Тебе лучше не вмешиваться в мои дела, Ал, — рычу я, мой тон стал жестким. — Дела могут стать очень грязными, когда в них вовлечено слишком много рук.

Мой взгляд устремляется к холодильнику на его столе и его взгляд следует за моим. Я оглядываюсь на Ала с поднятыми бровями и ухмылкой, подпитываясь его страхом.

— Я когда-нибудь подводил тебя, Ал? Разве я когда-нибудь подводил тебя, когда дело доходило до выполнения наших договоренностей?

Он быстро качает головой, его глаза выпучиваются, когда жир под его подбородком дрожит над моей хваткой.

— Ну, тогда я бы посоветовал тебе позволить человеку, который пачкает свои руки для тебя, продолжать делать свою работу.

Кивая, пока хриплые звуки эхом разносятся по комнате, он падает вперед, когда я отпускаю его шею, его руки опираются на стол, помогая ему сохранять равновесие, пока он задыхается.

Я подмигиваю его ассистентку, лицо которой теперь мокрое от слёз, в то время как я иду к двери.

— Погоди! — восклицает Аластор, всё ещё хрипя от нехватки воздуха.

Положив руку на дверную раму, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Разве ты не собираешься... — он указывает на холодильник. — Что я должен делать с...

Он взволнован. Испуган. В ужасе. Чувствует всё то, что я не могу испытывать, чтобы заниматься тем, чем я занимаюсь. Он хочет вмешаться и поиграть в убийцу на один день? Я позволю ему хоть раз в его жизни самому разобраться с его собственным дерьмом. Этот человек и дня не проживет на улице, если попытается. Эти люди, они скользкие, жадные и жаждущие денег. Более чем готовые бросить немного денег на преступления, которые, по их мнению, не могут их коснуться. Я — перчатки, закрывающие его грязные руки, но именно он — тот, у кого грязь под ногтями.

— Разобраться, блять, самому в этом, — говорю я, прежде чем повернуться, чтобы уйти.