14

РЕКА

Я просыпаюсь от запаха кофе и опьяняющего аромата ванили.

На мгновение я забываю, где нахожусь, и неузнаваемо высокие сводчатые потолки вызывают у меня панику.

Я подсознательно тянусь за оружием, которого нет, пока реальность не обрушивается на меня.

Скайлар.

Вздрогнув, я сажусь, когда сиреневое одеяло спадает с моих плеч и ложится мне на колени. Я ошарашенно смотрю на него и тру материал между пальцами.

Это одеяло для гнездования.

Какого хрена я делаю под одеялом Скайлар?

Это она надела это на меня?

Мой внутренний Альфа рычит, и мой член превращается в сталь.

Одеяло пахнет чисто Скайлар, насыщенной ванилью, а также тонким оттенком кондиционера для белья.

Я уже много лет не был рядом с одеялом для гнездования, не говоря уже о гнезде, и это просто жестоко.

Если бы она знала, что творится у меня в голове, она бы никогда не положила этот материал рядом со мной.

Осторожно я снимаю с себя одеяло и аккуратно складываю его, кладя на противоположный конец дивана.

Что за блядь.

-Доброе утро, - звучит нежный голос, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Скайлар, пристально смотрящую на меня из-за кухонной стойки.

У меня пересыхает во рту.

На ней слишком большая белая рубашка, которая спадает с плеч и обнажает шею. Мой взгляд устремляется к ее розовой спаривающейся железе, прежде чем я могу остановить себя, и я прочищаю горло и заставляю свой член успокоиться.

- Привет, - прохрипел я. - Извини, что заснул, я собирался не ложиться...

- О, нет, все в порядке, - быстро говорит она, опуская взгляд и отодвигая белую кружку к краю стойки. - У меня есть кофе, если хочешь. И я оставила в ванной дополнительную зубную щетку, если она тебе понадобится.

Это так чертовски неловко, что мне хочется кричать. Это как на следующее утро, но мы даже не трахались.

Я впиваюсь ногтями в ладони, достаточно сильно, чтобы боль заставила меня замолчать.

Мне не следует быть здесь. Она прекрасно отвлекает, но у меня нет на это времени.

Но все, чего я хочу, это остаться здесь и просыпаться от запаха Скайлар и кофе каждый чертов день.

Это самый отдохнувший день за последние месяцы.

- Да, спасибо, - говорю я, прочищая горло. - Подожди. Ты знаешь, где моя куртка?

Я оставила ее на диване, но ее там больше нет.

Ее лицо становится розовым, а запах усиливается.

Интересно.

- Да, я пролила на нее кофе, когда убирала. Прости, - ровным голосом говорит она, уставившись на кофейную кружку. - Я пыталась промокнуть его полотенцем, но это не помогло. Я отдам ее в химчистку, - быстро добавляет она.

Она, блядь, лжет, и, судя по выражению ее лица, она знает, что я знаю.

Я мог бы поднажать. Я действительно мог, потому что теперь я хочу знать, что, черт , случилось с моей курткой.

- В этом нет необходимости, - говорю я вместо этого, вставая. Я уверен, что выгляжу ужасно: мои волосы растрепаны, а рубашка помята, но ее аромат становится сладковатее, когда я приближаюсь к ней. - Я просто воспользуюсь твоей ванной, а потом посмотрю, где, черт возьми, Лэндон.

Она кивает, по-прежнему избегая встречаться со мной взглядом. - Хорошо, - говорит она. - В любом случае, у меня работа примерно через час.

Я приподнимаю бровь и подхожу к ней ближе. - Ты не будешь работать, - спокойно говорю я. - У тебя сотрясение мозга.

Ее лицо вспыхивает, но она по-прежнему не смотрит на меня. Вместо этого она хватает одну из кофейных кружек со стойки и осторожно дует на нее. - Я в курсе, - бормочет она, баюкая чашку. - Но мне нужно открыть кафе.

Мне хочется придушить ее — она такая же упрямая, какой была вчера. Я подношу вторую чашку кофе к губам, глядя на нее сверху вниз. - Если ты будешь вести себя безрассудно, то снова окажешься в больнице. Тебе нужно беречь себя.

Наконец, она встречается со мной взглядом. Она смотрит на меня сверху вниз и изо всех сил старается выглядеть суровой, несмотря на увеличившиеся зрачки.

Она возбуждена.

Я дерьмово выгляжу и говорю как мудак, но каким-то образом я все еще привлекаю ее?

У меня кружится голова.

- Потому что ты воплощение заботы о себе, - говорит она вместо этого, высовывая розовый язычок, чтобы облизать губы. - Мистер “Я буду спать, когда умру”.

Я бушую внутри.

Ее безопасность - не твоя забота, пытаюсь напомнить я себе.

Но мой внутренний Альфа, собственнический и расстроенный, наконец-то вырвался наружу.

И если я никогда больше не увижу ее после сегодняшнего, мне нужно знать, что она сама о себе заботится.

- Тебе просто все равно, что с тобой происходит? - Огрызаюсь я, ставя свою кружку обратно на столешницу сильнее, чем необходимо. - Разве ты не пытаешься найти свою подругу? Или ты слишком поглощена жалостью к себе?

Чайник, познакомься с чайником¹, думаю я про себя, уже проклиная свой выбор слов.

Ее рот приоткрывается, и ее аромат становится кислым. Ваниль исчезла; ее заменил терпкий лимон. Хотя он все еще чертовски аппетитный.

Ее гнев возбуждает меня, несмотря на мое собственное разочарование по отношению к ней.

- Знаешь что? Черт возьми. Ты, - тихо говорит она, выглядя сбитой с толку. - Вчера вы практически рассмеялись мне в лицо, когда я попросила вас о помощи. И я даже не знаю, почему ты все еще здесь. Убирайся из моего дома, детектив. Ты ничего обо мне не знаешь. Я сама свяжусь с Лэндоном по поводу моей машины.

Прежде чем я успеваю ответить, она выходит из открытой кухни и сворачивает в коридор.

Черт.

Я прикладываю руку ко лбу, ожидая приступа мигрени. Затем хватаю телефон и звоню Лэндону.

- Ты где, придурок? - Рявкаю я в трубку.

- И тебе доброго утра, - ровно говорит он. - Ты хорошо провел вечер?

Я слышу звук льющейся воды в душе и вздыхаю. - Конечно. Как далеко ты от дома?

- Ну, учитывая тот факт, что сейчас семь утра, а ты до сих пор так и не связался со мной, я бы сказал, что прошло больше добрых двух часов.

Я, блядь, ненавижу его.

Я не могу уйти, пока он не вернет машину Скайлар, потому что его нужно подвезти.

- Тебе повезло, что я не уехал, не дождавшись тебя. Поторопись, - огрызаюсь я.

- Ты мог бы. Полагаю, я мог бы просто остаться со Скайлар на весь день.

Из моего горла вырывается рычание, прежде чем я успеваю его остановить, и я слышу, как Лэндон хихикает.

- Я так и знал. Она тебе действительно нравится, - говорит он.

- Это не твое дело, - рычу я. - Не лезь в мои личные дела.

Он вздыхает, и я слышу звуковой сигнал автомобильного ключа, вставляемого в замок зажигания. - Достаточно справедливо. Она хотя бы отдыхает?

Я усмехаюсь. - Нет. По-видимому, она собирается на работу. - Я расхаживаю по ее кухне, пытаясь справиться со своей нервной энергией.

- Что? - И впервые я слышу, как Лэндон запинается. - Она не может пойти на работу. Она не может так долго оставаться на ногах.

- Ни хрена себе, тупица. Но если ты не хочешь связать ее, мы мало что можем сделать. - Я делаю паузу, вспоминая мысленный образ, который вызывает мое предложение.

Она бы прекрасно выглядела сдержанной, с наручниками на запястьях...

Голос Лэндона прерывает ход моих мыслей. - Попробуй убедить ее.

- Я так и сделал.

- Правда? Или ты просто накричал на нее?

- Она не гребаная заложница. Я не собираюсь вести с ней переговоры, - возражаю я. - Она самая упрямая Омега, которую я когда-либо встречал.

На другом конце провода тишина, если не считать щелчка сигнала поворота. - Я приеду, как только смогу, - говорит он. - Попробуй быть милым, хоть раз в жизни.

- Я самый милый гребаный человек на свете, - шиплю я, когда он вешает трубку.

Мудак!

От разговоров с ним у меня закипает кровь.

Но очевидно, что он тоже хочет лучшего для Скайлар, так что я не так зол, как мог бы быть.

Ее душ все еще работает, и я полон тревожной энергии.

У меня нет времени заботиться о ней.

И все же я здесь, впитываю в себя каждую ее деталь, какую только могу, прежде чем уйти.

У нее на холодильнике висит фотография ее и еще одной девушки со светло—каштановыми волосами - Эйприл.

На фотографии у Скайлар яркие глаза и сногсшибательная улыбка.

Я сохраняю это в памяти.

Если бы только здешнее полицейское управление могло выделить для нее компетентного детектива, тогда ей не пришлось бы часами водить машину, вооруженной смазливым личиком и печеньем, только для того, чтобы кто-нибудь помог ей.

Я изучил отчет моего двоюродного брата до того, как встретил Лэндона в больнице.

Технически Бен сделал все правильно — они мало что могут сделать, учитывая, насколько ограничен их охват.

И все же...

Она заслуживает лучшего.

Я осматриваю кухню, стараясь ни к чему не прикасаться, и просто наблюдаю.

Я разгадал Скайлар, даже не пытаясь, и увидел в ней пугающую часть себя.

Она с головой уходит в свою работу — идеальное отвлечение, чтобы не заниматься никакими личными проблемами.

Темные круги вокруг ее глаз сказали мне все, что мне нужно было знать о ее привычках ко сну, и, судя по количеству пакетиков кофе, выстроившихся в ряд на ее стойке, я уверен, что она также питается этим напитком.

Она упряма и защищается.

Но, честно говоря, большинство людей окружают меня.

Тогда зачем ей укрывать меня своим одеялом? Это бескорыстное, ранимое предложение.

Это меня нервирует.

Я выхожу из кухни и осматриваю коридор. В конце есть закрытая дверь, которая, как я предполагаю, является ее спальней. Слева находится ванная, о которой она упоминала, я захожу в нее и закрываю за собой дверь.

Я ловлю себя на отражении, когда включаю свет.

Я выгляжу дерьмово.

Смотрю в зеркало - это просто еще одно напоминание о моих неудачах.

Если бы я не был в ее доме, я бы ударил кулаком отражение, смотрящее на меня в ответ.

Боль заставила бы меня замолчать, и никто бы ничего не узнал.

Вместо этого я хмурюсь и умываюсь, благодарный за продукты, которые оставила для меня Скайлар.

Я вел себя с ней как придурок, а она все равно была доброй.

Омега...

Мой внутренний Альфа просыпается, ничего так не желая, как выбить ее дверь и снова заключить в свои объятия.