Помимо того, что немного постарел и вырастил окладистую бороду вместо гладко выбритого лица, выглядит он точно так же. Жилистый, крепкий, с выцветшими рыжими волосами и холодными голубыми глазами. Он смотрит прямо на меня, без угрызений совести и колебаний, как будто прошли не годы, а всего несколько минут. И ведет себя настолько уверенно, что это заставляет меня на миг задохнуться.

Сидящий сбоку от меня Джон поворачивается посмотреть, что меня так расстроило, и я чувствую, как он дергается.

— Дерьмо, — выдыхает Джон.

Сидящий напротив Рай тоже поворачивается и бледнеет.

— Вот черт.

Их слова медленно проникают сквозь мое оцепенение. Они решили, что это прорвался фанат?

Но потом я поднимаюсь и прохожу мимо сидящей с краю кабинки Бренны. В висках пульсирует, когда я приближаюсь к нему.

Отец улыбается и широко разводит руки.

— Стелла, моя дорогая.

Чувствуя себя сплошным комком боли, я отстраняюсь и обхватываю себя руками. Спиной натыкаюсь на что-то твердое и теплое. Джон. Опустив ладони на мои плечи, он крепко сжимает их.

Папа замедляет шаг, и его улыбка становится натянутой.

Смутно осознаю, что мы привлекли всеобщее внимание. Вокруг нас суетятся охранники, но Джон поднимает руку, чтобы остановить их. Они тормозят, но не выходят. А я все это время таращусь на отца, словно застряла в ночном кошмаре. Потому что и другие мысли уже начинают мелькать в голове. Он здесь... там, где находится группа, и это означает, что он в курсе, с кем я.

Осознание накрывает, словно бетонной плитой: он пришел не за мной, а за деньгами.