Мой будильник зазвонил без четверти шесть, его жужжание вибрировало в моей подушке. К шести мне ...

Мой будильник зазвонил без четверти шесть, его жужжание вибрировало в моей подушке. К шести мне нужно было спуститься на колени перед склепом, и я слабо застонала, пытаясь заставить свое тело проснуться.

Я хочу остаться здесь, в этой удобной кровати, навсегда. Это определенно стоило порки, но теперь, когда Сэйнт знал, что мне это нравится, я сомневалась, что он собирается наказывать меня всерьез таким образом. Черт, почему я должна была вот взять и испортить все хорошее? Не то чтобы я была особенно расстроена, поскольку Сэйнт поиграл со своей потребностью в контроле.

Прошлой ночью я мерила шагами его комнату, готовая к тому, что он уничтожит меня, пока будет в ванной. Я собиралась умереть. Мертвее дохлой мухи на подоконнике, и моя кончина была бы гораздо менее мирной, если бы я не действовала быстро. То, что я должна была сделать, поразило меня с силой молнии. Что в тот момент казалось таким очевидным. Мне нужно было полностью уступить ему, показать полное подчинение, тогда как он мог наказать меня?

Я чуть не рассмеялась, когда это сработало, тихо самодовольствуясь, но, когда он рассказал мне о том, что пластинки подарила его бабушка, я каким-то образом нашла в себе силы пожалеть и его тоже. Почувствовав вину за то, что я сделала. Я знаю, что Сэйнт уничтожил мои письма, и все же я бы никогда сознательно не сделала то же самое с ним, уничтожив что-то настолько личное. Незаменимое. Я понимаю, что это означало, что я не была таким монстром, как он. Хотя иногда мне хотелось, чтобы это было так, чтобы я могла быть такой же жестокой и бессердечной по отношению к нему в своей мести, как он был ко мне.

Мой телефон снова зазвонил, и я откинула одеяло в сторону, мои глаза чуть приоткрылись, пока я глупо пыталась уцепиться за сон.

Я уже ступила одной ногой на прохладные доски пола, когда до меня донесся голос Сэйнта.

— Больше никаких коленопреклонений перед склепом.

Я повернулась к нему, задаваясь вопросом, говорил ли он просто во сне или кто-то другой идеально подражал его голос, потому что, черт возьми, зачем ему это говорить?

— Эм, что?

— Ты слышала меня, Барби. — Его глаза все еще были закрыты, как будто он не мог заставить себя открыть их не в установленное время. — Я хочу, чтобы с этого момента ты становилась на колени только тогда, когда сама захочешь, — сказал он, и его голос приобрел соблазнительные нотки, которые заставили мое тело затрепетать.

Когда я хочу встать на колени? Срань господня.

— Почему? — Спросила я, все еще не доверяя ему.

— Потому что я так сказал, — прорычал он. — А теперь возвращайся в постель.

Ну и черт с тобой, если я собираюсь оспаривать этот приказ. Я скользнула обратно под одеяло, из меня вырвался стон, когда я перевернулась, обнимая подушку, которую Сэйнт положил между нами. Он тоже перекатился ко мне, его рука покоилась на подушке, как будто он тянулся ко мне ночью. Но даже в полном бессознательном состоянии я знала, что Сэйнт не нарушит моих правил. Хотя…прошлой ночью он был довольно близок. Я прикусила губу, думая о том, как его твердая длина прижимается к моим бедрам. Я отчасти ненавидела себя за то, как хорошо это было, как сильно я тосковала по нему. Если в мире и была душа, которая меньше всего заслуживала моего тела, то это был он. Так почему же вчера я жаждала его прикосновений? Почему я начала думать, что было бы неплохо забыть о нашей ненависти на одну ночь и просто предаться самым мрачным фантазиям, которые только мог вызвать наш разум?

Даже не думай об этом.

Мои глаза закрылись, и я улыбнулась, поняв, что у меня есть еще целых полтора часа, чтобы поспать. Так продолжалось до шести утра, пока из динамиков по всей комнате не полилась «Лунная ночь» Дебюсси. Здесь было намного громче, чем где-либо еще в Храме, и это о чем-то говорило.

Я застонала, засовывая голову под подушку и прижимая ее к уху.

Я почувствовала, как Сэйнт поднялся с кровати, и музыка в комнате приглушилась, как будто он выключил здесь динамики. Я откинула подушку и смотрела, как он готовится к тренировке, а затем трусцой спустился вниз и скрылся из виду. Я потеряла дар речи. Он только что сделал для меня что-то приятное?

Не думай об этом. Сэйнт Мемфис никому не делает ничего хорошего, если это не приносит пользы ему самому.

Однако после этого я не могла заснуть. Мой разум отгонял мысли, которым не было места в моей голове. Действительно ли у Сэйнта есть совесть глубоко под всеми этими слоями льда? Невозможно.

Я наконец встала, потратив лишнее время в постели, затем спустилась вниз и начала готовить завтрак для всех.

Когда Сэйнт появился из склепа, я изо всех сил старалась не смотреть ему в глаза во всем великолепии его потных, закаленных мышц, сосредоточившись на подаче приготовленной мной еды, пока он поднимался наверх.

Следующим появился Блейк, направляясь ко мне, вытянув руки над головой, его обнаженный торс бугрился бесконечными мышцами. Сегодня мир испытывал меня на прочность.

Я протянула ему тарелку с блинами, и он наклонился вперед, поцеловав меня в щеку, оставив на ней жгучий след, поблагодарил меня и ушел. Эм, я отправилась в альтернативную реальность во сне прошлой ночью? Сэйнт был милым, а потом Блейк поцеловал меня, как принц. Я думала, мы перестали играть в эту игру?

Киан появился со стороны своей комнаты, его лицо было хмурым, глаза — двумя пустыми ямами смерти.

Нет, все еще в том же мире.

Я ненавидела то, что мы все еще не разговаривали. Несмотря на то, что он был придурком, которого я официально обвинила в его придурковатости, на самом деле я скучала по старому Киану. Игривый, веселый Киан, который пробудил во мне дикую сторону, который заставил меня почувствовать себя живой.

Я поставила его тарелку на стойку и встала перед ней, когда он подошел, чтобы взять ее. Он попытался протиснуться мимо меня, но я выставила вперед руки, как барьер.

— Доброе утро, Киан, — радостно поздоровалась я.

Он хмыкнул, рассматривая меня так, словно я была легкой помехой в его жизни. Это задело глубоко. Я не хотела, чтобы Киан так смотрел на меня, хотя и хотела причинить ему боль. Но он причинил мне боль первым и никогда не чувствовал за это ни капли вины. Так почему я должна это делать?

— Ты хорошо спал? — Спросила я.

Он оттолкнул меня в сторону, схватил свой завтрак и, повернувшись ко мне спиной, направился к столу и сел на свое обычное место.

Гнев скопился внутри меня, маскируя боль, которую он тоже оставил. Возможно, меня и заставляли убираться и готовить для них, но немного благодарности не помешало бы.

Сэйнт появился ровно в восемь, и я поставила перед ним еду, как требовалось.

Не в моих правилах было сидеть и есть с ними, и когда я взглянула на каменное выражение безразличия на лице Киана, я поняла, что не хочу оставаться там ни на минуту дольше.

— Приятного аппетита, — сказала я с горечью, мой взгляд остановился на Киане, который даже не поднял головы.

Я зашагала прочь, трусцой поднимаясь по лестнице в комнату Сэйнта, чувствуя на себе взгляд, но я не знала, чей. Конечно, не Киана. Он больше не удостаивал меня взглядом. Даже не спал со мной в своей постели, когда приходила его очередь. Он продолжал оставлять меня в своей комнате и спать на диване. И, возможно, я должна была радоваться этому. Я забралась под кожу Ночному Стражу. На этот раз заставив его возненавидеть меня окончательно. Настолько, что он не хотел иметь со мной ничего общего, даже как со своей служанкой. И это было прекрасно. Просто прекрасно. За исключением того, что мне хотелось кричать.

Я приняла душ и обнаружила, что моя униформа для сегодняшнего дня ждет меня на идеально застеленной кровати Сэйнта. Я уже собиралась спуститься вниз, когда по ступенькам раздались шаги, и я затаила дыхание, так как часть меня надеялась, что Киан нашел меня. Глупо. Мне следовало бы радоваться его пренебрежению.

Появился Блейк, выглядевший восхитительно в своей зеленой униформе, блейзер идеально облегал его скульптурные плечи. Он искоса улыбнулся мне, приближаясь.

— Я подумал, что могу проводить тебя сегодня на занятия? — Он предложил мне руку, и я нахмурилась.

— Что за рыцарство? Игра окончена, Боумен.

Он ухмыльнулся своей самой мрачной ухмылкой, и по моей спине пробежали мурашки.

— Я знаю, милая. Но, возможно, мне понравилось обращаться с тобой как с принцессой. В этом ведь нет ничего плохого, не так ли?

— Во всем, что делаешь ты и твои друзья, есть плохое, — сказала я подозрительно, не беря его за руку. — Но, если ты хочешь идти в моем направлении в том же темпе, не стесняйся. Это не значит, что я иду с тобой. — Я направилась вниз, обнаружив, что Киан и Сэйнт уже ушли. Я двинулась вперед, чтобы убрать их тарелки, но Блейк схватил меня за руку и потащил к двери.

— Оставь это, — приказал он. — Это приказ Ночного Стража.

Я насмешливо вздохнула.

— Значит, позже я смогу вдвое больше мыть посуду? Нет, спасибо.

— Я отправлю Ребекке сообщение, — сказал он заговорщицки, и я не могла не поддаться присущей ему сегодня соблазнительной игривости. Я видела, как в его глазах сияет прежний Блейк. Тот, которого я встретила в свой первый день в кампусе.

— Она служанка Сэйнта, — сказала я, прищурившись. — У тебя нет такой власти.

— Золушка, у меня больше власти, чем ты можешь себе представить, — сказал он с рычанием, от которого у меня участился пульс. — У нас с Бекки небольшое соглашение, понимаешь? Сэйнт обращается с ней как с призраком, давая точные инструкции, но что происходит, когда совершается ошибка? Жизнь не так хороша, как хотелось бы верить Сэйнту. Всегда бывают сбои. Поэтому, когда Бекки сталкивается с одним из них, у нее есть я, которому она может довериться. У меня можно спросить совета. Потому что Сэйнт обвинил бы ее, если бы дела не шли гладко каждый божий день. Что совершенно невозможно. Он уволил шесть горничных, прежде чем я понял, что должен вмешаться и сделать так, чтобы одна из них казалась идеальной.