ДВАДЦАТЬ

Вероника

В ПЯТНИЦУ, я решила выполнить свою угрозу и сделать Остину массаж.

Ты. Сегодня вечером. В моем доме. Не спорь

У тебя будут плети и цепи?

Нет. Я собираюсь взять свечи и массажное масло..

Думаю, я бы предпочел плети и цепи.

Жестко однако. Я уже несколько недель слушаю, как ты жалуешься на больные мышцы, и хочу в этом помочь.

Ты будешь голой?

Если я скажу "да", ты позволишь мне сделать это?

Это определенно подтолкнуло бы меня в нужном направлении.

Тогда да. Я буду голой.

Буду около 7

Буду ждать.

И сегодня я буду главной.

Это мы еще посмотрим.

После обеда я позвонила Морган.

— Я думала, ты приедешь навестить меня, — захныкала она. — Ты сказала, что дети куда-то уезжают и у тебя будут выходные.

— Я сказала, что, может быть, приеду навестить тебя, — со смехом поправила я. Включив громкую связь и отложив телефон в сторону, чтобы сложить белье. — Но билеты были дорогими, а мне действительно нужно экономить.

— Так чем же ты занимаешься, пока их нет? — спросила она.

— О, да всякой всячиной, — беспечно ответила я, доставая из корзины футболку Остина "ДВА БАКЛИ". Это заставило меня улыбнуться.

— А"всякая всячина" включает в себя твоего горячего босса?

— Возможно.

Она ахнула. — Прошу подробностей!

— Нам весело.

— Но насколько сильно весело?

— Полное удовольствие, — призналась я.

— Каждую ночь?

— Каждую ночь, в каждой комнате дома, всеми возможными способами. — я сложила свои шорты для йоги.

Морган громко застонала. — Боже, я так завидую. Помню те самые дни. Так он хорош?

— Настолько хорош, что я не могу это описать.

— Тело?

Я закрыла глаза, представляя его. — Десять из десяти.

— Комплекция?

— Длинный, сильный, и он знает, как им пользоваться.

— Слава богу. Нет ничего хуже, чем парень, который висит, но беспомощен.

Я фыркнула, подбирая пару носков. — В самом деле.

— Так вы встречаетесь или просто спите?

— Просто спим, — сказала я. — Это должно закончиться, когда вернутся дети.

— И когда это будет?

— В воскресенье. — я старалась говорить спокойно и непринужденно, именно так я хотела себя чувствовать.

— Через два дня? Боже. Неудивительно, что вы, ребята, сцепились, как кролики. Это отвратительно.

— Нет, я думаю, так даже лучше.

— Почему?

— Потому что мне нравится, что мы оба знаем счет. Это кажется равным. — я сложила свой спортивный бюстгальтер. — Конец никого не застанет врасплох.

— Если у вас такая хорошая химия, то зачем заканчивать?

— Это будет совсем неловко из-за детей. Я должна провести здесь еще месяц, и мне нужна эта работа. Если с Остином что-то пойдет не так...

— Но что, если что-то пойдет правильно?

— На самом деле он не любитель отношений, — ответила, уклоняясь от ответа. — Он несколько раз говорил мне, что ему нравится быть одиноким. Он из тех парней, которые не проявляют чувств. Не в мудацком смысле, а как-то по деловому. Типа, он здесь для того, чтобы доставить оргазмы, получить автограф и вернуться в грузовик.

Она рассмеялась. — Хорошо, но что, если...

— Нет никаких "если", Морган, — сказала я, вставая с дивана и подходя к окну. — Границы были установлены с самого начала. Я прямо сказала ему, что не ищу отношений. Это не серьезно. Временно. Просто для удовольствия.

— Если ты так говоришь.

— Так я и говорю, — сказала, желая чувствовать то же самое. — Я просто немного одичала, потому что целый год просидела взаперти. Я наслаждаюсь свободой. И своими оргазмами.

Она рассмеялась. — Похоже на то. Что ж, рада за тебя.

— И, кроме того, нет смысла продолжать, когда я все равно через месяц уезжаю. Это просто оттягивание неизбежного. Лучше сейчас, чем потом.

— Я полагаю, что это правда. Эй, Скотт Блэкстоун уже выходил на связь?

— Нет, а он собирался?

— Он сказал Джейку, что собирается. Джейк рассказал, что тот был очень рад услышать, что ты заинтересовалась этой работой.

— О, это потрясающе. Пожалуйста, поблагодари Джейка за меня.

— Обязательно, и дай мне знать, как только получишь весточку от Скотта. Далее, нам нужно будет найти тебе жилье! Позволь мне по спрашивать — я все еще близко общаюсь со многими нынешними Рокеттами, и, возможно, кто-то хочет сдать в субаренду или разделить двухкомнатную или что-то в этом роде.

— Спасибо, Морган. Я ценю это.

Мы повесили трубки, и я разложила чистую свою одежду, пытаясь собраться с будоражащими мыслями о возвращении на Манхэттен.

Но все, о чем я могла думать, — это уехать отсюда. Оставить его. Почему-то Нью-Йорк терял свою привлекательность.

Я повторила слова, которые сказала Морган.

У нас все не так. Это не серьезно. Временно. Просто ради удовольствия. Мы не встречаемся, и между нами нет никаких чувств.

И когда мое сердце попыталось возразить, я повторяла это снова.

И снова.

И снова.

Когда он постучал в мою дверь без пятнадцати семь, я уже была готова. Шторы были задернуты, свет погашен, а дюжина свечей мерцала в темноте. В спальне на телефоне играла приятная спа-музыка, а кровать была застелена полотенцами. На тумбочке стояло шикарное массажное масло, на которое я потратилась в элитном бутике на Мейн-стрит, и оно компенсировало свечи из долларового магазина.

Я открыла дверь в сарафане, и он сразу же нахмурился. — Ты сказала...

— Расслабься, — ответила я, пропуская его внутрь. Он был в одних трениках, а его волосы были влажными после душа. Я почувствовала запах его мужского шампуня. — Иди сюда.

Проводив его в спальню, я жестом указала на кровать. — Хорошо, снимай штаны и ложись.

Он с готовностью стянул с себя спортивные штаны и забрался на кровать, растянувшись на спине, заложив руки за голову. — Мое тело готово.

— Перевернись. Ложись на живот.

— Но мои причиндалы находятся спереди.

— Сделай это, пожалуйста. — я строго посмотрела на него.

— Сначала сними платье.

Вздохнув, я стянула платье через голову и отбросила его в сторону, а затем выскользнула из нижнего белья. — Вот так.

— Ну, а теперь я не хочу переворачиваться. Мне хочется смотреть на тебя. — его взгляд скользнул по моей коже, на которой оставались следы последних двух ночей, и его член начал набухать.

Я положила руки на бедра. — Не заставляй меня быть грубой с тобой, Бакли.

Он застонал и перевернулся на живот. — Я даю тебе пять минут. А потом это уже я буду груб с тобой.

— Тс-с-с. Просто расслабься. — схватив с тумбочки бутылочку с массажным маслом, я обхватила его бедра и оседлала его задницу.

Он застонал. — Это жестоко.

— Тише. Положи руки за голову. — я втерла немного масла в ладони и начала массировать легкими движениями вверх и вниз по обе стороны его позвоночника, между лопатками и на задней поверхности шеи.

— На самом деле это довольно приятно, — сказал он. — Гораздо лучше, чем массаж из мести.

— Это всего лишь разминка, — сообщила я ему. — Я собираюсь стать грубее.

Усиливая давление, я проработала все мышцы его спины, плеч и шеи, а затем перешла к рукам. Несколько раз он стонал и ругал меня, особенно когда я использовала локти, но я чувствовала, как узлы ослабевают. Я опустилась ниже и стала массировать его ноги и ступни, восхищаясь крепкими бедрами и икрами. Я позволила своим рукам скользнуть вверх по внутренней стороне его бедер и приблизиться к его яйцам, но я была осторожна, избегая прикосновения к ним. Мне не хотелось, чтобы он возбудился и взял верх — у меня был план.

Я приберегла его попку напоследок и отлично провела время, разминая упругую плоть руками, наслаждаясь чередой проклятий, которые он бормотал. — Хорошо, теперь ты можешь перевернуться, — сказала ему я.

Он перевернулся на спину. — Ты собираешься снова оседлать меня?

— Через минуту. — я начала с его ног, двигаясь от лодыжки к бедру. Его член был твердым и подпрыгивал, когда мои руки приблизились к нему. В конечном счёте я встала на колени, поставив ноги по обе стороны от его бедер, и сжала их ладонями, теплыми и скользкими от масла.

— Блядь, да, — сказал он, потянувшись к моим грудям.

Я оттолкнула его руки. — Никаких прикосновений, сэр.

— Ты не упоминала об этом правиле раньше.

— Просто, пожалуйста, ложись на спину. Тебе понравится. — я приподнялась, оседлав его торс, чтобы помассировать грудные, дельтовидные мышцы и бицепсы. — Разве это не приятно?

— Да, — сказал он, нахмурившись. — Да, но я умираю от желания прикоснуться к тебе.

— Я знаю. Тебе нравится прикасаться ко мне. И твой рот. Посмотри, какие следы ты оставил.

Он еще раз полюбовался синяками, оставшимся на моей коже. — Мне они чертовски нравятся.

— Теперь моя очередь. — я подползла к прикроватной тумбочке, поставила массажное масло и схватила свою красную помаду. Затем оседлала его бедра, зажав его член между нами.

Он наблюдал, как я наношу помаду, медленно окрашивая губы в свой любимый красный оттенок.

— Трахни меня, — прорычал он, сжимая мои бедра.

— Всему своё время, — сказала я. — Мы должны обсудить согласие.

— Что-то вроде разрешения?

— Да. У меня есть твое разрешение оставлять следы на твоей коже?

— У тебя есть разрешение делать все, что ты, блядь, захочешь.

— Отлично. — я начала с его шеи и продвигаясь вниз, оставляя отпечатки поцелуев на горле, ключицах, плече, татуированном бицепсе, соске, который я лизала и посасывала, возбуждаясь от того, как он затвердел на моем языке. Кончиками пальцев я подразнила другой, и его дыхание становилось все тяжелее и тяжелее.

Двигаясь вниз по его ногам, я оставляла следы поцелуев на его рельефном прессе, тазовых костях, по обе стороны от V-образной линии, которые прослеживала языком. Затем я воспользовалась моментом, чтобы вновь нанести помаду, подкрасила и потерла свои губы друг об друга. Его тело и так способно возбудить меня, но от этих следов поцелуев на его коже у меня закипала кровь.

Я опустила голову и прижалась губами к обеим сторонам его члена, приблизившись достаточно близко, чтобы мучить его. Потом ниже, на его бедра. Затем чуть выше того места, где покоился кончик, блестящий и гладкий.