Слезы застилают мне глаза, и я прислоняюсь к раковине. Такое чувство, что Санни хватает меня за внутренности, вырывает их наружу и разбрасывает по всему полу.

Макс не такой уж доброжелательный.

Он использовал Бет, чтобы заставить меня работать в Stinton Group.

Но он также учредил фонд для колледжа Бет, пытался обойти твои правила и побаловать ее приготовленными завтраками, и он пришел на день ее карьеры, когда ты знаешь, что у него есть миллион более важных дел в его компании. С другой стороны, Тревор знал, что я беременна, и исчез.

Я качаю головой, чтобы утихомирить этот голос.

Это все еще слишком рискованно.

- Послушай, я не указываю тебе, что делать. И я бы даже не заводила с тобой этот разговор, если бы ты не казалась такой явно расстроенной из-за Макса. Я не могу сказать, хороший он человек или нет, и только ты знаешь, хороший ли он для вас, но я призываю тебя подумать о нем — не как о представителе Stinton Group, а как о человеке, оценивающем его собственные достоинства. Я думаю, это единственный способ быть честной по отношению к себе и к нему.

Я не пойду туда как Макс Стинтон. Я пойду туда как к Макс.

Это то, что он сказал мне по телефону, когда я капитулировала перед своей дочерью и позволила Стинтону приблизиться к ней.

Санни подходит ко мне и заключает в свои объятия. От нее пахнет солнцем и безопасностью. Меня переполняет благодарность за то, что в моей жизни есть она, мама Мойра и даже Кения и Алистер.

- Все в порядке. - Она успокаивающе поглаживает меня по спине. - Ничего страшного, если ответ сложный. Нормально двигаться медленно и проверять каждый шаг, прежде чем решиться. Никто тебя не торопит. А если и торопят, это означает, что тебе следует еще больше сбавить обороты и не торопиться, чтобы убедиться в уверенности в собственном сердце.

Дверь ванной открывается.

Заходит еще один клиент и бросает на меня любопытный взгляд.

Я отхожу от Санни. - Спасибо.

Она подмигивает. - Девочка, я здесь для этого. - Ее телефон жужжит, и она смотрит на него с улыбкой, которая появляется только рядом с Даррелом. - Ты готова идти? Даррел интересуется, не похитили ли нас.

- Да. - Я делаю шаг и останавливаюсь. - Вообще-то, - я сжимаю ее руку, - ты не против после этого отвести Бет на ферму?

- Конечно. Но почему?

- Я хочу поговорить с Максом.

- Это что, разговор с ночевкой? - Она шевелит бровями.

К моим щекам приливает жар. - Посмотрим.

- Молодчина. - Она хлопает меня по плечу, переплетает наши руки и выталкивает меня из ванной.

Когда я подхожу ближе к столу, взгляд Макса отрывается от моей дочери и останавливается на мне.

Мое сердце отзывается на удар.

Бедствие.

Я даже не уверена, что дать ему шанс - хорошая идея или колоссальная ошибка, но я не могу отрицать, что в нем есть что-то, что заставляет меня приблизиться.

Я также не могу отрицать, что исследовать эту связь ужасно.

Он все еще Стинтон.

Он всегда будет Стинтоном.

Но судить о нем, основываясь на грехах его семьи, значит отрицать, что он мужчина со своими мыслями и ценностями.

Есть причина, по которой Макс Стинтон продолжает дергать за струны моего сердца и заставляет меня трепетать так, как никогда раньше.

Я просто надеюсь, что у меня хватит смелости докопаться до правды, скрытой за этими холодными глазами и костюмами убийц.

И я надеюсь, что, когда эта правда откроется, я смогу в это поверить.

- Мы можем поговорить?

Я ошеломлена, когда Макс спрашивает меня первой.

Я поражена, что он способен спрашивать, а не приказывать.

И я поражена тем, как мое сердце ударяется о ребра, когда он смотрит на меня с надеждой.

- Да. Я просто... - Черт. Почему я так нервничаю? Не похоже, что он перестал быть злым повелителем Максом Стинтоном. Не похоже, что он стал менее смертоносным и опасным. - Сначала мне нужно переодется.

- Пока, мистер Стинтон. - Бет машет ему оттуда, откуда она уходит с Бейли, Даррелом и Санни. - Помни о своем обещании.

- Какое обещание? - Я поднимаю бровь, уже на взводе.

- Расслабься, мама-медведица. Бет хочет увидеть Красную Красавицу. Я сказал ей сначала спросить тебя. Она была совершенно уверена, что ты откажешь, если она попросит. Я сказал ей, что ты определенно откажешься, если я соглашусь. Мы играли в камень-ножницы-бумага, и я проиграл.

Мои губы невольно подергиваются. Эта история совсем не то, что я ожидала.

- Красная красавица? Ты назвала так свою машину, потому что другая - Черная красавица?

- Они одинаково красивы, поэтому мне нужен был отличительный фактор, - решительно говорит он.

Я фыркаю от смеха.

Его глаза подмигивают мне.

Макс Стинтон способен шутить. И дразнить. И быть милым с семилетними девочками.

Я борюсь с охватившим меня восхищением и открываю рот.

Прежде чем я успеваю сказать хоть слово, к кафе-мороженому подходит группа подростков. Они бросают взгляд на Макса и начинают приглушенно хихикать, бросая на него многозначительные взгляды.

Я немедленно начинаю хмуриться.

На что они смотрят?

Затем я снова перевожу взгляд на Макса и понимаю, что даже не могу их осуждать.

Он великолепен.

Макс сегодня без костюма, но вполне может быть, потому что он выглядит так же импозантно в рубашке на пуговицах и джинсах.

Бьюсь об заклад, что эти джинсы дизайнерские. Бьюсь об заклад, что эти модные кроссовки тоже.

Я бы осудила его за поверхностность, но должна признать, что в его одежде есть определенный класс. Темно-серая рубашка обрисовывает его мускулистую грудь, позволяя его чудовищным грудным мышцам на мгновение оказаться в центре внимания. Джинсы темные и накрахмаленные, плотно облегают бедра и удерживаются на месте кожаным ремнем, который, вероятно, стоит столько же, сколько все четыре шины моей машины.

Посадка и качество - это именно то, чего я ожидала бы от любого богатого парня.

Но в том, как Макс носит свою одежду, есть элегантность, из-за которой от него трудно отвести взгляд.

- Дон? - шепчет он, выгибая бровь.

Я проверила его, и он это знает.

Поднимается ветер и треплет его волосы в одну сторону. У меня перехватывает дыхание, когда я замечаю, как хорошо ему идет этот растрепанный вид. Как сильно я хочу запустить пальцы в его волосы и взъерошить их сама.

Невозможно остановить биение моего сердца, которое хочет выскочить прямо из моего тела.

Раздетый до самого необходимого, Макс по-прежнему выглядит как убийственно опасный принц. Уверенный в себе, великолепный и плутоватый.

Да.

Я определенно в беде.

- Я поеду с тобой. - В его голосе слышатся веселые нотки. - Я дал Джефферсону выходной.

- Почему?

- Потому что я беру выходной. - Он смотрит на часы. - Где твой грузовик?

У меня отвисает челюсть, и я крадусь за ним к парковке. - Ты знаешь, как сделать перерыв?

- Не смотри так шокировано. Это оскорбительно. - Он выгибает бровь. - И разве ты тоже не взяла выходной днем?

Интересно, откуда он это знает. - Да, но я мотаюсь по безостановочным пресс-турам, потому что мой придурок босс не знает, что такое баланс.

Он хихикает.

Мое сердце замирает.

Ладно, больше не смотри на Макса Стинтона, когда он улыбается.

Я не могу мыслить здраво.

Он занимает слишком много места в моей машине. В моей квартире.

Он заставляет меня остро осознать вещи, о которых я раньше никогда не заботилась.

Типа одежды.

Я смотрю на свой шкаф, полный футболок и джинсов, и паникую, потому что мне нечего прилично надеть.

Мы ни для кого не меняемся, помнишь? Особенно для Стинтонов.

Я тянусь за обычной футболкой и шортами, но я все еще женщина, поэтому освежаю помаду, сбрызгиваю водой волосы в стиле афро, чтобы они были приятными и увлажненными, и добавляю немного духов.

Я делаю это для себя, а не для Макса.

Верно.

- Вау. - Его взгляд скользит по моему телу, когда я вхожу в гостиную. Я почти сгибаюсь от интенсивности этого взгляда.

- Что? - Резко спрашиваю я.

- У тебя есть что-то еще, кроме комбинезонов и всего остального?

- Жаль разочаровывать.

- Я найду способ справиться с этим, - сухо говорит он. - Я удивлен. Я думал, ты спишь в рабочей одежде.

- О, пожалуйста. А как насчет тебя? У тебя есть что-нибудь, кроме трусиков на пуговицах? Разве ты не чувствовал бы себя голым без своих костюмов-тройок?

- Я чувствую себя голым, когда я голый, Дон. - Он тянется к пуговице. - Хочешь, я докажу это?

У меня отвисает челюсть.

Он флиртует со мной.

Мое сердце бьется так быстро, что может запустить воздушный шар.

Я хмурюсь, потому что альтернатива - хихикать, как одна из тех девочек-подростков, которые мельком увидели его красивое лицо. Да. Я не собираюсь этого делать. - Я бы предпочла избавить свои глаза от травмы.

Несмотря на мои резкие слова, жар разливается по всему телу, когда я представляю Макса Стинтона без рубашки.

Он кладет руку на ручку кресла и подпирает подбородок ладонями. - Почему ты так нервничаешь?

- Почему ты хочешь поговорить со мной? - Я перевожу разговор в другое русло, прищурив глаза и напуская на себя вид, что мне наплевать, надеясь, что он не видит дрожащую женщину под ним. - Что такого важного, что ты нарушаешь мой мирный день своим раздражающим выражением лица?

И под раздражающим я подразумеваю прекрасно сложенный, великолепный, достойный GQ.

Но ему не обязательно это знать.

- Может быть, я просто хочу проверить свои активы. Убедиться, что мы не перегружаем втебя работой.

Мои глаза сужаются.

Ах да. Вот почему я его ненавижу.

- Кого ты называешь активом... - Остальные слова улетучиваются, когда Макс неуклюже поднимается на ноги и крадется ко мне.

- Ты, Дон. Ты лучшее, что когда-либо случалось с Stinton Group. - Его голос понижается. - Со мной.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Я не понимаю.

Он говорит с точки зрения бизнеса или ... личной?

- Нам просто нужно поработать над твоим характером. - Уголок его губ приподнимается. - Я слышал, ты была резка с несколькими ведущими. Был даже фрагмент, который не смог выйти в эфир, потому что ты отчитала интервьюера.