Глава 16

Молли

Кирилл был богат.

У меня никак не укладывалось это в голове. Мальчик, который жил в бедном районе города и в старших классах каждый день обедал бутербродами с арахисовым маслом и желе, был богат. Макс отвез меня в квартиру в восточной стороне от Центрального парка. Снаружи здания висела неприметная табличка с надписью «Башня». Мы поднялись на лифте, в который нужно было вставить карточку, чтобы высветилась кнопка «Пентхаус».

Долбаный пентхаус.

Лифт открылся в роскошном коридоре. Он имел минималистичный, сдержанный вид, который кричал о богатстве.

Кирилл вышел навстречу, одетый в строгий черный костюм и накрахмаленную белоснежную рубашку. Я не могла отвести от него глаз. Он что-то пробормотал Максу по-русски, а затем повернулся ко мне.

— Добрый вечер, Мэллори Мэдисон, – сказал он тем глубоким голосом, от которого у меня подгибались пальцы на ногах.

— Добрый вечер, Кирилл Льюис, если тебя по-прежнему так зовут?

Он положил руку мне на поясницу и подтолкнул меня вперед. Я чувствовала себя неловко. Ничего не могла с собой поделать. Должна ли я обнять его? Я хотела, но это было бы странно. Он казался слишком чужим, прекрасно вылепленной статуей бога, в то время как я была простой смертной в кукольном платье с принтом и кожаной куртке.

— Я мог бы сказать то же самое тебе, Лори Уилсон. – Он поднял бровь, глядя на меня.

Мы прошли через другую дверь, за которой стояла охрана, вооруженная до зубов. Я не переставала разглядывать здание, пока мы шли к двери в конце коридора.

— Я взял фамилию своего отца несколько лет назад, – объяснил Кирилл. — Оказалось, что мама никогда не регистрировала меня как Льюиса, поэтому я начал использовать свое законное имя.

Я кивнула, отвлекшись на роскошные апартаменты в пентхаусе. Мой разум никак не мог осмыслить все это непринужденное богатство.

— Похоже, мы пошли разными путями после расставания.

— Ты и понятия не имеешь, – пробормотал Кирилл.

Он слегка прихрамывал, пока я шла рядом с ним. Это было не слишком заметно, но достаточно, чтобы изменить его походку. Он остановился перед огромной стальной дверью в самом конце. Мда, в жилом комплексе такая дверь выглядела устрашающе.

— Ожидаешь, что армия попытается вломиться внутрь? – спросила я, пока Кирилл отпирал дверь с помощью отпечатка пальца.

— Это Нью-Йорк. Лучше перестраховаться. – Он толкнул дверь и отступил, чтобы пропустить меня первой.

— Главное - не иметь ничего, что можно было бы украсть. Это моя стратегия, и она работает, – пробормотала я, входя внутрь. Место было огромным. Похожим на пещеру. Учитывая цены на недвижимость в Нью-Йорке, оно, должно быть, стоило миллионы. Кроме того, здесь было холодно, как в аду, и странно пусто.

— Ты только переехал?

Он сбросил ботинки у двери, и я последовала его примеру, вспомнив, как впервые оказалась у него дома в шестнадцать лет.

— Прошло уже несколько лет, – уклончиво ответил Кирилл.

Он был таким тихим и необщительным. Это сводило меня с ума. Его пристальный взгляд не отрывался от меня, пока я оценивающе осматривала его дом. Это место не было похоже на него, но нельзя было отрицать, что он добился хороших результатов. Я гордилась им. В конце концов, один из нас достиг успеха. Я была рад, что это он. Вот насколько я была одержима этим парнем.

Мы долго смотрели друг на друга, пока я не заметила каплю темно-красного цвета, упавшую на светлый мраморный пол.

— Ты поранил руку! У тебя есть аптечка? – я ухватилась за что-то практичное, на чем можно было бы сосредоточиться вместо неловкости.

Он посмотрел на свою руку и, кажется, удивился, увидев, что с его пальцев капает кровь.

— Все в порядке.

Я скрестила руки на груди и покачала головой.

— Скажи мне, где аптечка, или я пойду и найду сама.

Он на мгновенье сузил глаза, и я подумала, не собирается ли он спорить. К счастью, Кирилл лишь кивнул.

— Я принесу, – сказал он, и свернул в темный коридор.

Я замешкалась, не зная, куда идти. В конце коридора горел свет, и я направилась к нему, надеясь найти кухню. Бинго. Лампы освещали огромный остров в центре ультрасовременной кухни, отделанной белым и черным мрамором с золотыми вставками. Одну из стен занимало панорамное окно, из которого открывался вид на ночной Нью-Йорк. Я прильнула к стеклу, привлеченная видом города сверху.

— Красиво, правда?

Я обернулась и увидела Кирилла, прислонившегося к стене с аптечкой в руках. Он изучал меня, а не открывающийся вид.

— Отсюда город прекрасен, даже если я знаю, что вблизи всё не так. В нем полно гнилых деталей, – пробормотала я и протянула руку за аптечкой.

Наши пальцы соприкоснулись, и дрожь чистого, жидкого тепла прошла по мне. Горло сжалось, а кожа покраснела. Кирилл был моим первым поцелуем и единственным парнем, которого я когда-либо хотела. Он не отпускал коробку, нежно поглаживая большим пальцем мой палец в том месте, где он соприкасался с его, пока я не вздрогнула. Наконец он отпустил меня, и на его губах появилась загадочная улыбка.

— Что? – спросила я, когда мы сели у островка.

— Ты не изменилась.

Я занялась содержимым коробки, начав с дезинфицирующего средства.

— Ты изменился. И я тоже. Просто ты этого не видишь, – возразила я. — Может быть больно, – предупредила его, нанося дезинфицирующее средство на кожу.

Он пожал плечами и не дрогнул, когда я убирала стекло из раны.

Все это время я морщилась, а когда закончила, почувствовала огромное облегчение.

— Это серьезная травма. Как ты ее получил?

Он пожал плечами.

— Я забыл.

— Там осколок стекла, – проворчала я, ища пинцет.

Я начала рыться в коробке, когда он шокировал меня, поднеся руку ко рту и сомкнув губы над порезом. Через мгновение он отстранился и вытер кровь с губ, а затем выплюнул осколок изо рта на пол.

Я уставилась на красное пятно на его губах.

— Ты не порезал себе язык?

Он пристально посмотрел на меня и пожал плечами.

Тогда ладно.

— Не могу поверить, что ты здесь, – пробормотала я, перевязывая его порез бинтом.

— Поверь. Я уже давно в Нью-Йорке.

Он так и не отвел от меня взгляд.

Чувствовал ли он себя неловко? Испытывал ли дискомфорт? Был ли он женат? Или в отношениях с кем-то? Какой была его жизнь сейчас? Почему он лгал мне? Вопросы, проносившиеся в моей голове, не давали покоя.

— Я - нет. Мы переехали всего несколько месяцев назад.

Я задумалась, насколько честной мне следует быть с ним. Он был не таким, как раньше, но это имело смысл. Прошли годы, долгие, мучительные годы. Я тоже изменилась.

— Где ты была до этого?

— На севере Нью-Йорка, некоторое время в Новой Англии. Недолго в Бостоне. Мы много переезжали, – призналась я. — Я искала тебя после того, как все утихло, и я смогла сбежать от Генри.

— А, Генри. Как он? – спросил Кирилл, игнорируя мое признание.

— Он все еще жив, если ты об этом. В остальном он все тот же, и я по-прежнему ненавижу его.

Кирилл кивнул, но ничего не прокомментировал.

— По поводу той ночи...

— Я бы предпочел не говорить о ней, – прямо сказал Кирилл.

Его тихие слова потрясли меня. Как мы могли не говорить о ней? Как мы могли притворяться, что ничего этого не было?

— Я не люблю оглядываться назад. Иногда прошлое должно умереть. Так будет лучше, – заявил он.

Я медленно кивнула, не зная, как ответить. Все, что было у нас с Кириллом, – это прошлое.

Закончив перевязывать порез, я опустила взгляд на его ноги.

— Что случилось со спортивной стипендией?

Кирилл замер. Как правило, он не суетился и не ерзал, но прямо сейчас он был смертельно неподвижен.

— Я получил травму и был вынужден отказаться от нее, – сказал он после долгой паузы.

Я подняла глаза к его лицу. Оно было так невероятно дорого мне. Я не могла свыкнуться с тем, насколько он красив сейчас. Его неуклюжесть растворилась в поразительных чертах лица, грубовато-мужских и совершенно незабываемых.

— Мне так жаль. Я знаю, как много это значило для тебя.

— Мы все теряем что-то, что много значит для нас, – уклончиво ответил он.

Я кивнула, и проклятые слезы, которые я не проливала годами, внезапно подступили к моим векам. Рядом с этим парнем я была в эмоциональном беспорядке.

— Это правда. Я потеряла тебя, – сказала я, нарушив наше негласное правило не углубляться в прошлое.

Кирилл снова напрягся, и его глаза стали темными и нечитаемыми.

По моей щеке скатилась слеза.

— Прости. Просто... та ночь была худшей в моей жизни… – я замолчала, когда Кирилл притянул меня ближе и обхватил ладонями мои щеки. Его повязка грубо царапала кожу.

— Не оглядывайся назад, Мэллори. Это не имеет значения. Ничто из того, что было раньше, больше не имеет значения.

Его слова были странными и вряд ли утешительными, но ощущение его кожи на моей усиливалось. Это было всё, чего я так долго ждала.

Я посмотрела на его лицо. Все его нескладные черты идеально сочетались в нем теперь, когда он стал мужчиной. Он был впечатляющим, но серьезным, и мне захотелось, чтобы он улыбнулся.

Импульсивно я наклонилась и оставила поцелуй на его губах. Его мышцы напряглись от моего прикосновения. Он не пошевелился, но и не оттолкнул меня. Я крепче прижалась к его рту и неуверенно провела языком по складке его губ.

Я заколебалась, поскольку Кирилл оставался неподвижен. Шарик оптимизма в моей груди лопнул, и надежда испарилась. Я так долго ждала его, хотела его, думала о нем, возлагала все свои одинокие, отчаянные надежды на то, что однажды увижу его снова, а он не разделял моих чувств.

Он не испытывал ко мне того же. Он двигался дальше.

— Прости. Это было случайно.

Я отстранилась, но рука Кирилла схватила меня за шею и прижала к себе.

Его дыхание согрело мою кожу, когда его губы захватили мои. Мое тело немедленно отреагировало, вжимаясь в его руки, когда он прижал меня спиной к стойке. Сильное желание, раскаленное добела, всколыхнулось во мне. Я не могла подобраться к нему достаточно близко. Мне хотелось рассказать Кириллу обо всем, что жило в моем сердце с нашей последней ночи вместе, но вместо этого я бы показала ему. Я бы показала ему это своим телом. Я любила его тогда так же, как любила сейчас, и внезапно будущее показалось мне более светлым, чем за последние семь лет.