Там! Какое-то движение за машиной - это был человек?

Я заморгала в сером сумеречном свете и попыталась разглядеть приседающую фигуру. После нескольких минут бездействия я отперла дверь и вошла внутрь. Отлично. Я шарахалась от теней. Мне было не привыкать чувствовать, что за мной наблюдают или что мне угрожают. Генри и наши годы в бегах вселили в меня постоянную тревогу, которая никогда не спала. Нью-Йорк был опасным городом. Я не могла позволить своей паранойе парализовать меня. Я должна была продолжать жить.

Я взбежала по лестнице в свою квартиру, пытаясь разогнать кровь по конечностям. Погода была отвратительной. Если бы я заболела, то потеряла бы все, что сэкономила на проезде в автобусе, из зарплаты и чаевых - не то чтобы я стала бы обращаться к врачу. Я никогда не обращалась. Я была засранкой, которая еле волочила ноги всю смену, кашляя и чихая, потому что мне не оплачивали больничный и я не могла позволить себе взять отгул.

Я открыла дверь и вошла, на ходу сбрасывая пальто. Мне нравилось носить носки, и я ненавидела мокрые сюрпризы, связанные с хождением по ледяным лужам. Я сняла ботинки и повесила пальто у двери. Включив верхний свет, я двинулась вперед, но потом остановился.

В тесной однушке царила странная атмосфера, словно кто-то здесь побывал.

— Генри? Ты дома? – позвала я, вглядываясь в тени в поисках признаков присутствия моего отца.

Ответа не последовало, и моя кожа покрылась ознобом. Генри не был аккуратистом и не отличался чистотой и опрятностью. Мой взгляд остановился на поверхностях. На сушилке стояла перевернутая чашка, как будто кто-то вымыл ее и оставил сушиться - кто-то, кто не был мной. По моим венам поползла тревога. Что-то было не так, и я не могла понять, что именно.

Я побродила по квартире, проверяя вещи. У меня не было ничего, что можно было бы украсть, но местные наркоманы, как известно, брали самые случайные вещи, когда хотели быстро подзаработать. Тем не менее, в моей квартире мало что можно было продать. Если я завтра запру дверь и никогда не вернусь, я не потеряю ничего, кроме своих дневников.

Я вошла в свою комнату, и ощущение неправильности усилилось. Подойдя к простыням, осмотрела их на предмет наличия складок. Я не заправила постель этим утром, поэтому было нелегко определить, прикасались ли к чему-нибудь. Черт, я и в лучшие времена была такой же неряшливой и неорганизованной. Выдохнув, я села и прислонилась к стене. У меня была паранойя. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, внезапно почувствовав в воздухе сладковатую пряность, похожую на черную вишню и темный шоколад. Я поднесла рукав к руке и вдохнула. Должно быть, подхватила аромат в клубе.

Снаружи мокрый снег перешел в ливень. Я зарылась под тонкое покрывало - к черту рабочую одежду - и закрыла глаза. Мне следовало бы поужинать или заняться чем-то продуктивным, но та часть меня, которая была напугана, хотела спрятаться под одеялом. В этот вечер я решила позволить себе поваляться в постели. Жизнь была чертовски изнуряющей.