— Конечно, я могла бы взять то твое белое атласное платье, которое у меня есть в черном цвете, верно? — Спросила я с надеждой.

Она закатила глаза от смеха, что стало достаточным подтверждением того, что я могу одолжить его на вечеринку.

— Что бы ты делала без меня?

— Пойду на вечеринку голой?

— Ну, мы знаем, кому это точно понравится. — Подтолкнула меня плечом Люси, когда мы собрали свои вещи и втроем вышли из кафе.

Мы с Люси попрощались с Арией, потому что у нее теперь была тренировка в плавательном центре, Люси шла на занятия по дизайну одежды, а у меня теперь был спортивный менеджмент.

Уже наступил полдень, солнце скрылось за Истбургом, и стало темнеть. Уличные фонари уже включили, хотя небо окрасилось в самые яркие оттенки фиолетового и оранжевого.

Я любила осенние закаты.

Я только что закончила последнее занятие и шла через кампус, пытаясь каким-то образом найти Уэстона, ведь он прислал мне сообщение несколько минут назад.

УЭС

Мне нужно тебя увидеть!

ЛУНА

Что происходит?

Все в порядке?

УЭС

Где ты?

ЛУНА

В кампусе, возле лабораторий.

Я отправила последнее сообщение более двадцати минут назад, но мне все еще нужен был ответ от Уэстона.

Он все еще был на катке.

Там всегда был паршивый интернет, а в данный момент команды по плаванию и хоккею тренировались почти без перерывов, готовясь к игровой неделе. Ария тоже вернулась на каток и тренировалась уже второй раз за сегодня, и это снова напомнило мне, что я тоже могла бы получить место в «Истбургских акулах».

Сейчас мне тоже следовало готовиться к игровой неделе.

Но мой придурок-отец все испортил, и мое тревожное «я» не позволило мне больше не тревожиться.

Игровая неделя проводилась каждый ноябрь и была десятилетней традицией Истбургского спортивного университета. У команд по плаванию тоже было несколько соревнований. Это были соревнования с другими командами из соседних городов штата Нью-Джерси, соревнования мальчиков против девочек и эстафетное плавание.

Я обожала эстафетное плавание.

Адреналин переполнял тебя, когда ты ждал на старте, чтобы тебя поприветствовал один из членов твоей команды, а затем прыгал в воду. Ничто в этом мире не может описать, как сильно мне этого не хватает.

Я поговорила с тренером Eastburgh Sharks и все ей объяснила.

Не всю правду, но немного приврал, потому что почему-то боялся, что она меня осудит. Тренер «Акул» сказала, что сохранит за мной место в команде, и это мотивировало меня работать дальше, чтобы вернуться в воду.

Но если бы я продолжала в том же темпе, то ничего бы не получилось.

Но в этом году мне пока не суждено попасть в команду, но, может быть, когда-нибудь я смогу преодолеть себя и попасть туда, потому что я этого очень хочу. Я хочу гордиться собой и не давать своему страху больше власти.

Вдруг у меня в руке зазвонил мобильный телефон, и первой мыслью было «Уэстон», но, взглянув на экран, я прочитала имя брата.

Дерьмо.

— Ты все еще планируешь появиться сегодня? — Раздался глубокий голос брата, когда я ответила.

Опять дерьмо.

— Я уже в пути. — Соврала я.

Ничего больше не сказав, Итан повесил трубку.

Я тут же отправилась быстрым шагом к квартире брата, расположенной недалеко от кампуса.

Истбург был студенческим городом.

В то время город был малонаселенным, в нем жило много пожилых людей, и, чтобы не дать городу вымереть, более восьмидесяти лет назад здесь построили самый выдающийся спортивный университет страны.

Я позвонила в звонок на табличке, где были написаны фамилии Итана и Чарльза, и побежала вверх по лестнице, пока не поднялась на четвертый этаж.

Не успела я постучать, как дверь распахнулась.

Если не сказать — распахнута.

Из квартиры выскочила девушка, заметно разозленная.

Чарльз стоял у открытой двери в одних боксерах и с подушкой перед нижней частью тела.

Увижу ли я когда-нибудь этого парня одетым, когда приду сюда?

Для Чарльза не было ничего нового в том, чтобы приглашать девушек присоединиться к нему и Итану в квартире. Чарльз прошел мимо меня и сбежал еще на несколько ступенек вниз, но как бы быстро девушка ни вышла из здания, он все равно не догонит ее в таком темпе.

— Келси, почему бы тебе не подождать и не дать мне все объяснить?

Это было похоже на плохой фильм, где главный герой-мужчина добавляет: Все не так, как кажется.

— Меня зовут Джули, ты, чертов мудак.

Джули, которую Чарльз принял за Келси, захлопнула дверь на лестничную клетку и исчезла.

Заметно раздосадованный Чарльз взбежал по лестнице и поприветствовал меня.

Я вошла следом за ним в квартиру и продрала глаза, понимая, почему Джули так злится на него и называет его долбаным мудаком. В дверях комнаты Чарльза стояла еще одна девушка, укутавшая свое тело одеялом.

Святое дерьмо.

Это становилось действительно захватывающим.

— Только не говори мне, что ты хочешь заняться сексом втроем. — Проговорила она, сканируя меня сверху донизу.

— Нет. — Сказали мы с Чарльзом одновременно.

— Где Итан?

На мой вопрос ответили, когда Итан вышел из своей комнаты, а Чарльз скрылся в своей.

— Ну и приветствие. Это всегда так?

— Я не хочу об этом говорить. Я слишком трезв для этого. — Язвительно сказал он, и я последовала за ним на кухню.

Итан достал одну банку пива и стакан яблочного сока и поставил их на уже накрытый стол, а затем разложил макароны по белым тарелкам.

Мама всегда хотела, чтобы у нас были семейные традиции вроде блинной субботы или вторника с тако.

У нас же был «Макаронный четверг».

Папа ввел этот день, и, несмотря на все, что произошло, мы придерживались этой традиции.

С той лишь разницей, что макаронный четверг у нас получался максимум раз в месяц, а уж чтобы все трое были на нем — и того реже.

— Что у тебя запланировано на субботу?

Я ненавидела эту тему так же сильно, как и этот вопрос.

Я старалась отгородиться от того факта, что в субботу у меня день рождения, мне исполняется двадцать лет, а авария произошла ровно год назад.

Через год после этого я стояла у бильярдной в семь часов вечера, и папа забрал меня на машине. Мы проехали по мосту, он потерял управление, и в итоге машина оказалась в реке.

Я не знаю, что бы произошло, если бы позади нас не стояла машина, вызывающая службу спасения.

Кто знает, были ли бы мы с отцом, который слишком горд, чтобы позвонить мне, все еще здесь.

Я поковырялась в своей пасте и придумала ответ, которого было бы достаточно, чтобы брат даже не думал ничего предпринимать.

— Протрезветь после вечеринки Тревора.

— Да ладно, Луни. Неужели ты всегда будешь такой упрямой и ничего не сделаешь в свой день рождения?

Я раздраженно перевела взгляд со своей тарелки с пастой на лицо брата, сидящего напротив меня.

— В день, когда я чуть не умерла из-за того, что наш мудак-отец неконтролируемо пьет?

— Даже не начинай так портить свой день рождения. Ты любила отмечать дни рождения.

Мне было неприятно это признавать, но Итан был прав, а я ненавидела, когда он был прав. Я никогда не отдам ему этот триумф и не признаю, что он был прав.

Я лучше останусь упрямой и буду смотреть на лимонную пасту с лососем.

Я любила отмечать дни рождения так же, как Пасху, Хэллоуин и дарить людям подарки. Он был прав и в том, что мне не стоит даже начинать думать о своем дне рождения в таком ключе.

Если бы существовало средство, которое заставило бы меня забыть об этом дне, я бы выпила его, как рюмку текилы.

— Пойдем, Луна. Только мы вдвоем и мама. — Умолял он.

— Я не знаю.

— Мы можем сходить куда-нибудь поужинать, а потом я отвезу вас с мамой домой. Вот и все.

Еда казалась вкусной. Еда всегда может привлечь меня.

— Хорошо. — Улыбнулась я и взяла в рот первую вилку с уже остывшей пастой.

Не думать об этом никогда не получится, но я могу постараться сделать все возможное, чтобы свести эти мысли к минимуму и работать над тем, чтобы в первую очередь в голове всплывали прекрасные моменты из моих предстоящих дней рождения, а не автокатастрофа.

Я не была уверена, стоит ли мне спрашивать, могу ли я привести кого-нибудь, но мы с Уэстоном решили, что сначала нужно поговорить о том, что было.

Я никогда не думала, что влюблюсь в него, но нет слов, чтобы описать то, что происходило внутри меня, когда я была рядом с Уэстоном.

Но слово «дом» очень хорошо подходит для этого.

Вдруг мы оба услышали, как открылась дверь спальни Чарльза, и два голоса стали звучать все громче и громче, пока женский голос не затих, а входная дверь не захлопнулась.