Изменить стиль страницы

ПРИЯ

Сначала Прия не поняла, что она чувствует. Руки на ее талии. Руки. Она почти сбросила их, но тут услышала шепот у своего уха. Голос Малини.

"Прия. Пожалуйста".

И все же она подумывала о том, чтобы отбросить Малини назад. Хватка Малини ограничивала ее движения, и они были полностью окружены. Прие нужно было двигаться - нужно было защитить ее.

Прия чувствовала, как ее магия притягивает почву, деревья, растения, подчиняя их своей воле. Она чувствовала неестественную силу своих рук. Но всего этого было недостаточно. Ее окружали повстанцы, выпившие склянки с водой, лишающей жизни. А Ашок наблюдал за ней, в его глазах были жалость и веселье.

Глаза расширились за полсекунды до того, как она почувствовала прижатие ножа к коже.

"Я убью ее, прежде чем позволю тебе забрать ее", - сказала Малини.

Она расположила нож в вогнутой области под ребрами Прии. Это было хорошее место, чтобы направить оружие. Лучше, чем шея. Здесь, под тем углом, под которым она держала нож, она могла вонзить его в сердце Прии.

Повстанцы стояли, потрясенные неподвижностью. А Прия...

Прия ничего не сделала. Она чувствовала, как кровь все еще стекает по ее голове и плечам из раны в голове.

"Прия может убить тебя там, где ты стоишь", - сказал Ашок.

Малини рассмеялась - великолепный смех, похожий на звук разжимаемого клинка.

"Она могла бы. Но не убьет".

Прия дышала неглубоко. Она не знала, боялась она или нет. На ее коже выступил пот. Деревянный нож обжигал. Она не была уверена, что чувствует себя преданной.

"Я знаю Прию. Каждый дюйм ее сердца". То, как Малини произнесла "сердце", так грубо - как будто она действительно говорила о мышцах, пульсирующих в груди Прии, заставило Прию затаить дыхание. "Она не тронет меня. Она могла бы вырвать у меня руку, но не сделает этого".

Это была игра воли. Ашок, глядя на Малини, смотрел ей прямо в глаза. А Малини смотрела в ответ. Прия знала, что он думает: Это уловка.

Но это было не так. Прия чувствовала твердую руку Малини, и Прия... ничего не делала. По-прежнему ничего. Стояла и смотрела, дышала и дышала, словно нож под ее ребрами был желанным другом. Может быть, это был шок. Она не знала. Она чувствовала тепло Малини у себя за спиной. Биение сердца Малини, учащенное от ужаса.

"Отойди от нее, Прия", - сказал Ашок. Тихо.

"Она не хочет", - повторила Малини. "Она скорее причинит ей боль, скорее убьет ее, чем даст тебе то, что ты хочешь. В твоих интересах, Ашок, отпустить нас обоих. Потому что, уверяю тебя, я не смогу привести тебя к твоим водам бессмертия. Если Прия умрет, знания умрут вместе с ней. И я тоже буду рада умереть, зная, что уберегла свою империю от тебя и тебе подобных".

Что-то мелькнуло в глазах Ашока. Она увидела, как он рассматривает Малини, оценивает ее кожу, достаточно светлую, чтобы понять, что она не привыкла работать на открытом воздухе; ее худобу, отсутствие мышц на руках; сари, которое она носила, более дорогое, чем все, что когда-либо принадлежало ему или Прие. Он сдвинулся, совсем чуть-чуть.

И нож сдвинулся, совсем чуть-чуть. Просто порезал кожу.

"Ты можешь быть быстрым", - сказала Малини громче. "Но я могу быть быстрее. Итак. Что ты будешь делать?"

Ашок сделал шаг вперед. Еще один. Малини держалась уверенно.

"Что это, Прия?" Его взгляд переместился на нее. "Неужели ты позволишь этой шлюхе Париджати убить тебя, чтобы насолить мне?"

"Ты не должен быть таким грубым с женщинами, держащими ножи", - сказала Малини, крепко прижимая к себе Прию. "Это неразумно".

Он еще раз посмотрел на Малини. Что-то уродливое искривило его рот. "Тогда убей ее", - сказал он. " Давай."

"Я бы предпочла уйти".

"Ну, ты не можешь. Так убей ее или опусти оружие. Я подожду."

"Она нужна тебе", - шипела Малини.

"А ты, - сказал Ашок, сузив глаза, - не убьешь ее. Не такая мягкая тварь, как ты. Я знаю твой народ. Ты скорее перережешь себе горло, чем ей. Я не отпущу тебя. Что ты теперь будешь делать?"

Ах, Ашок, - в отчаянии подумала Прия. Ты совсем ее не знаешь.

Прия почувствовала, как запястье Малини дернулось, как напряглись мышцы, удерживающие нож.

Мгновение тянулось и тянулось. То ли она ослабила хватку, то ли повела кинжал вверх? В этот момент Прия не была уверена, не могла быть уверена. Она могла только стоять и чувствовать зеленую магию жизни в лесу вокруг нее, в почве под ней.

Магия сдвинулась. Затаилась.

Посыпался дождь камней, пущенных руками людей, спрятавшихся за деревьями. Земля содрогнулась от сейсмических толчков, когда в тени между деревьями появились фигуры. Повстанцы, окружившие их, теперь были окружены служанками, поварами и садовниками, которых Прия знала почти всю свою жизнь.

А во главе их стояла Бхумика.

С ней были и настоящие солдаты. Солдаты, в том числе некоторые из самых преданных людей регента. Прия узнала Дживана, уже не в цветах Париджатдвипы, хотя он по-прежнему носил свой командирский браслет из изогнутого и отполированного серебра. Халида, державшая косу как продолжение своей руки. Множество служанок в доспехах, главный повар держал огромную булаву.

Ашок дико закрутился.

"Ты не слышал, что я иду, брат?" раздался голос Бхумики, сладкий и чистый. Она вышла из толпы, лицо раскраснелось от жары, но она улыбалась.

"Не подходи ближе, Бхумика", - сказал Ашок. "Или я буду вынужден разобраться с тобой, а я этого не хочу".

"Ты будешь сражаться со мной, как я есть?" спросила Бхумика, положив одну руку на изгиб своего живота. Она бросила бровь с вызовом.

"Я буду драться с тобой, если до этого дойдет", - грубо ответил Ашок. "Но я не хочу".

"Странно, что ты никогда не хочешь драться, но всегда это делаешь". Бхумика продолжала идти вперед с подчеркнутым спокойствием. Некоторые из бунтовщиков отступили от нее, как будто не зная, что делать. Вскоре она стояла в нескольких сантиметрах от Ашока, глядя ему в лицо. "А когда мы были детьми... ну... Ты помнишь. Я всегда побеждала".

"Мы больше не дети", - сказал он.

"Нет, действительно", - согласилась Бхумика. Ее рука на боку, видимая для Прии, которая все еще была зажата на острие ножа, слегка подергивалась. Это было небольшое движение, но именно ему Прия научилась в самом начале, когда была служанкой, когда еще была надежда, что у нее появятся хорошие манеры и скромность, чтобы прислуживать на пирах и приемах, по зову и требованию высокородных женщин. Этот жест означал: "Следи за мной. Возможно, скоро ты понадобишься.

"Ты не победишь меня", - сказала Бхумика. "У тебя есть твои отравленные склянками последователи, в твоих жилах течет вода. Но я не единственная дважды рожденная, противостоящая тебе сегодня".

Прия положила свою руку на руку Малини. Она почувствовала, как Малини вздрогнула, словно гончая, привыкшая к ударам плетью. Рука Малини дрожала в том месте, где она держала нож, горячий от священного дерева и влажный от пота.

"Отпусти меня", - прошептала Прия.

"Я не могу позволить ему забрать тебя", - грубо сказала Малини.

Она могла бы сломать хватку Малини. Она могла бы сломать пальцы Малини. Она могла бы связать ее лозой и колючками и легко шагнуть к свободе.

"Отпусти меня", - повторила она.

Ей никогда не требовалась сила, чтобы вырваться. Только это. Нежнейшая тень прикосновения, едва заметное нажатие кончиков пальцев на руку Малини. Только ее собственный голос. Она прислонилась к Малини, позволяя Малини взять на себя часть ее веса.

"Пожалуйста, Малини", - сказала она. "Доверься мне".

Малини издала дрожащий вздох. Отпустила ее.

Рука Бхумики двигалась по дуге. И Прия тоже двинула рукой - провела ее, словно по воде, и обратилась к силе, живущей внутри нее, так же, как это сделала Бхумика.

В воздухе посыпались сверкающие смертоносные осколки колючек.

Она никогда прежде не видела ничего подобного. Она никогда не делала ничего подобного. Она почувствовала корни под землей - каждый глубокий корень и каждый мелкий завиток зелени - и вытащила их наружу. Земля осыпалась неравномерно, проседая и смыкаясь вокруг ног мятежников, бросая их на землю и заглатывая их оружие целиком.

Прия неуклюже хваталась за землю, вкладывая в это дело всю свою новую силу. Без Бхумики она бы ничего не смогла сделать. Именно благодаря мастерству Бхумики колючки разбивались на осколки; Бхумика наматывала землю на конечности.

Прия впервые поняла, какую силу Бхумика скрывала все эти долгие годы. Она видела, как мятежники пытаются использовать свои проклятые способности и терпят поражение перед силой того, чем владели она и Бхумика. Казалось, что их дары питают друг друга - поток воды, который становится все сильнее от своего веса, все сильнее от их общей силы.

Ашок попятился назад. Он потянулся к своим собственным дарам, но это было все равно что двигаться против течения. Она почувствовала его в сангаме. Его мерцание.

"Мы сильнее тебя, брат", - сказала Бхумика, и ее сладкий голос стал злобным поцелуем.

Земля загудела под ним, выбивая его ступни из-под ног. Он упал на землю.

Представь себе, что могли бы сделать триждырожденные, с ужасом подумала Прия, если бы они знали, на что способны их силы вместе. Это как песня, воющая песня...

Ашок опустил маску на лицо, чтобы защитить себя. Другие повстанцы сделали то же самое. Она видела, как поднимаются и опускаются его плечи. Его грудь вздымалась.

Он хлопнул в ладоши, и трава под ним пошла волнами. Если Прия использовала импульс своего падения, чтобы подняться на ноги, то он использовал его, чтобы броситься вперед, со всей грубой силой. Когда Бхумика бросила в него тяжелую лозу - толще его туловища, - он поймал ее и намотал на руку. Натянув ее, как плеть, он хлестнул ею Бхумику.

Бхумика разломил ее в воздухе на половинки. Две части упали на землю.

Медленно Бхумика прошла между расщепленными половинками к нему.