ГОЛУБЫЕ ДАЛИ

Голубые дали с ранних лет манили Сашу Лукьянова. «Когда мы еще жили в деревне Михайловское под Тулой, — вспоминает мать героя, — Саша, бывало, увидит в воздухе аэроплан, поднимет голову и смотрит на него до тех пор, пока он не улетит. А потом прибежит домой и с увлечением рассказывает о пролетевшем аэроплане, подражая звукам пропеллера.

Мы спрашивали Сашу:

— Уж не хочешь ли ты быть летчиком?

— Хочу, — не задумываясь отвечал он. — Вот подрасту немного и поеду учиться в авиацию.

— Куда ты поедешь в авиацию, — возражали мы ему, — вот учись лучше верхом на лошадях ездить, может, примут в кавалерию, когда вырастешь.

И Саша, правда, лихо ездил на лошадях. Но кавалеристом не стал. Его увлекла авиация».

В 1932 году тринадцатилетний деревенский паренек приехал с матерью и сестренкой в Москву. Он много слышал о Москве из рассказов своей первой учительницы Полины Трофимовны Бараховой, читал о Москве в книгах, но своими глазами ни разу не видел этого большого красивого города.

С Курского вокзала, где было много пароду и беспрерывно раздавались паровозные гудки, мать привезла детей на Нижнюю Красносельскую улицу к знакомым.

Комнатка у них была небольшая. Но в тесноте, как говорят, не в обиде. Люди оказались хорошие. Марии Ивановне разрешили устроиться с ребятами.

От городского шума Саша рано вставал по утрам и тихонько выходил во двор, загороженный высоким деревянным забором. В открытую калитку он с любопытством наблюдал за проходившими по улице людьми. Они все куда-то спешили. Смотрел, как со звоном пробегают по рельсам красные трамваи. Улицу оглушали автомобильные гудки.

«Вот она какая, Москва-то, — с восхищением думал про себя Саша. — У нас в деревне не так. Людей почти не видно. Машины проезжают редко. А трамваев совсем нет».

Постепенно Саша стал привыкать к городской жизни, подружился во дворе с мальчиками. Но за ворота все еще боялся выходить, просил ребят играть во дворе».

Однажды над домом, где он жил с матерью, пролетел большой самолет. Саша так же, как, бывало, в деревне, закинув голову кверху, долго смотрел на тяжело гудящую машину.

— Это «тэ бэ три» полетел! — закричали бойкие мальчишки.

— А что такое «тэ бэ три»? — поинтересовался Саша.

— Разве ты не знаешь? Это тяжелый бомбардировщик конструктора Туполева.

— Значит, бомбардировщик, — протяжно повторил Саша. — А истребители тут летают?

— Летают. Вот поживешь, увидишь.

Однажды мать разбудила Сашу раньше обычного:

— Ну, мальчик, давай одеваться. Сейчас пойдем в школу.

И вот Саша в просторном коридоре Десятой средней школы на Разгуляе. Мальчики и девочки окружили его, расспрашивая, кто он и откуда.

Подошла мать с учительницей.

— Здравствуй, Саша, — поздоровалась с ним учительница. — Проходи в класс, скоро начинается первый урок.

Московская школа Саше понравилась. Здесь он познакомился с ребятами, которые занимались в кружке юных авиамоделистов. Саша присматривался, как они мастерят маленькие модели планеров и самолетов и во дворе запускают их в воздух.

В седьмом классе Саша сам стал строить модели самолетов. Вначале его постигали неудачи: маленькие самолетики, поднимаясь в воздух, тотчас же падали на землю и разбивались. Но он не огорчался и настойчиво добивался своей цели — построить такую модель самолета, которая полетит.

С помощью ребят школьного кружка юных авиамоделистов Саше удалось соорудить маленькую модель самолета с бензиновым моторчиком.

— Вот уж эта-то машина полетит! — радовался он. И она действительно полетела.

В школе кроме кружка юных авиамоделистов работал стрелковый кружок. Мальчики увлекались стрельбой из малокалиберной винтовки. Любил стрелять и Саша. На школьных соревнованиях он часто получал грамоты.

В дни авиационных праздников Саша любил ездить с ватагой ребят в Тушино. Мальчик с затаенным дыханием смотрел, как стальные птицы переворачивались в воздухе вверх колесами, крутились через крыло, делали мертвые петли. И когда возвращался домой, с восторгом рассказывал обо всем, что видел на параде.

Окончив семь классов средней школы, Саша поступил в ФЗУ при ЦАГИ. Там он учился на медника. А в свободное от занятий время стал изучать теорию авиации.

В институте ему не раз случалось встречаться с крупными специалистами по аэродинамике. Они рассказывали любознательному пареньку об этой сложной науке.

— Но лучше вы, молодой человек, — советовали ему, — начните свой путь в авиации с аэроклуба.

Когда Сашу пригласили в Кировский райком комсомола за получением комсомольского билета, он спросил у секретаря райкома:

— А могу ли я поступить в аэроклуб?

— Конечно можете, если медицинская комиссия признает вас годным к службе в авиации, — ответил секретарь. — На заводе, куда вы пойдете работать после окончания ФЗУ, многие ребята без отрыва от производства занимаются в аэроклубе.

…И вот учеба в ФЗУ окончена. Получив специальность медника четвертого разряда, Саша пришел работать на военный завод. Здесь, в рабочем коллективе, юноша как бы повзрослел, полюбил свою новую профессию, увлекся авиационной техникой. Он не любил сидеть без дела даже и тогда, когда возвращался с завода домой: все что-нибудь мастерил.

Мать иногда бранила сына, посылала погулять. А он отвечал:

— Подожди, мама, мне сейчас некогда гулять. Думаю построить модель самолета-истребителя, который делал над тушинским аэродромом мертвые петли. Я читал в книге, что все большие летчики и конструкторы начинали свой путь в авиации через авиамоделизм.

На завод молодой рабочий Лукьянов приходил рано. До начала работы заходил в курилку, хотя сам не курил. Ему хотелось познакомиться здесь с ребятами, которые учились в аэроклубе.

Саша завидовал им и расспрашивал про занятия на аэродроме. Особенно ему нравилось, когда учлеты появлялись на заводе в авиационных шлемах и синих летных комбинезонах. Они выглядели в них как-то по особенному молодцевато.

Вскоре Саша написал в комсомольскую — организацию заявление:

«Прошу командировать меня на учебу в аэроклуб без отрыва от производства, я очень хочу научиться летать и быть военным летчиком.

Член ВЛКСМ А. Лукьянов».

Вместе с Лукьяновым решили поступить в аэроклуб молодые рабочие Толя Карих, Вася Старостин и Коля Антипов.

Через несколько дней юноши проходили медицинскую комиссию. Первым пошел к врачам Саша Лукьянов. Врачи внимательно осмотрели его, прослушали и объявили:

— К службе в авиации годен.

Лукьянов чуть не подпрыгнул от радости.

Толя Карих тоже прошел в авиацию. У Коли Антипова признали слабое зрение и совсем было отвергли его кандидатуру.

Саша пошел с ним к другому врачу, и Антипов получил справку, что зрение у него хорошее.

— Значит, и врачи ошибаются, — говорил Антипову Лукьянов. — Но ты все же займись своими глазами. А то, чего доброго, они могут тебя подвести, когда будем поступать в военную летную школу. Там требования куда выше, чем при поступлении в аэроклуб.

…Подмосковный аэродром. Сюда будущие авиаторы приехали летом 1937 года. Поначалу для них все было интересно и в то же время многое непонятно.

На стоянке, вытянувшись цепочкой, стояли в ряд учебные самолеты У-2. После войны их стали называть По-2. По тому времени это была очень хорошая учебная машина. Во время войны самолеты У-2 использовались как ночные бомбардировщики и разведчики. Немцы называли их «рус фанер». Но наши летчики здорово бомбили с этих самолетов фашистов.

Поодаль от учебных самолетов неподвижно лежали на земле привязанные к колышкам тупорылые планеры.

Юноши внимательно рассматривали самолеты и планеры.

«Неужели и нам доведется подняться на одной из этих машин в воздух и любоваться с высоты птичьего полета замечательными подмосковными пейзажами?» — думали они.

А места вокруг аэродрома действительно красивые, просто залюбуешься. Саша лег навзничь в густую траву. В воздухе, прямо над ним, раздавались звонкие голоса неугомонных жаворонков. Наблюдая за плывущими в небе перистыми облаками, он незаметно задремал. Разбудил зычный голос дежурного по аэроклубу:

— Учлет Лукьянов, к начальнику!

Саша быстро вскочил и обрадованно проговорил:

— Значит, приняли, коль называют учлетом.

Потом вызвали Анатолия Карих и Колю Антипова.

Начальник аэроклуба зачитал юношам приказ о зачислении их в планерную группу, ознакомил молодых учлетов с планом учебы и рассказал им о трудной профессии летчика.

— Чтобы стать летчиком, — говорил он, — надо много и упорно трудиться, настойчиво овладевать техникой. Летчик — это концентрированная воля. Он должен быть физически здоровым, дисциплинированным, волевым и храбрым, должен уметь переносить все трудности летной жизни.

— А самое главное, — напутствовал начальник, — от вас требуется быть преданными нашей любимой Родине, партии, советскому народу и, если понадобится, отдать за них свою жизнь.

Будущие авиаторы внимательно слушали начальника. И когда он закончил, ответили хором:

— Служим Советскому Союзу!

— В аэроклубе приходилось трудно, — вспоминает бывший учлет, ныне полковник. А. В. Карих. — Отработаем, бывало, смену на заводе, наскоро поедим и спешим на аэродром. И так почти каждый день. Голубые дали манили нас, подбадривали. В учебе нам хорошо помогал заводской коллектив. Без рабочего коллектива, без помощи партийной и комсомольской организаций мы не смогли бы стать летчиками. За это им большое спасибо.

На аэродром учлеты ездили в заводском автобусе. По дороге они часто пели задорную песню аэроклубовцев: