Глава 1

ЭШТОН

Менять название группы во время тура — не самая лучшая идея. Даже глупая, если верить нашему барабанщику, но меня это не волнует. Пришло время для чего-то нового.

Старое название Maelstrom нам больше не подходит, с учетом той известности, которую мы приобрели в туре с Рэйдж. Название было временным, пока мы не придумаем что-то получше, но в итоге прижилось. Это не самое ужасное название в мире — есть гораздо хуже, — но тот факт, что его выбрал мой бывший, делает его для меня отвратительным. Он не только выбрал его, но и пытался развалить группу, когда мы расстались. Меня тошнит от этого, и видеть его на нашем мерче — постоянное напоминание о плохих решениях и плохих воспоминаниях.

Без сомнения, нам нужно что-то новое.

Что-то лучше, сексуальнее.

Что-то, что кричит: «рок-группа с крутыми инструменталами и девушкой-вокалисткой». Ведь таких групп, как наша, немного. Нам нужно название, такое же мощное и уникальное, как и наш коллектив, и я не успокоюсь, пока не найду что-то, что подходит нашему имиджу.

Pop Rocks?

Записываю название в блокнот, лежащий у меня на коленях, и смотрю на свои витиеватые буквы, обдумывая его, пытаясь представить его на футболках. Через секунду я зачеркиваю слова и снова пялюсь на длинный список отклонённых вариантов.

Уже несколько часов я занимаюсь этим, но так и не придумала ничего путного, чтобы представить товарищам по группе. Я раздражена, мой оптимизм понемногу улетучивается, и меня начинают одолевать сомнения. Может, это глупая идея, и я теряю время, пытаясь изменить то, что до сих пор работало для нас хорошо.

В конце концов, насколько сильно на нас повлияет название группы?

Очень сильно, напоминаю я себе. Наше название — это первое, что большинство людей услышат о нас, и если оно не будет достаточно запоминающимся, то это будет единственное, что они услышат. Они не захотят узнать больше и не потрудятся спросить.

Это название чертовски важно.

Я переворачиваю страницу в блокноте и закрываю глаза, прислоняя голову к стене, пока в голове крутятся новые идеи. До выхода на сцену еще больше часа, и я не нахожу себе места. Я сконцентрирована и полна решимости придумать идеальное название, которое убедит членов моей группы, что это не пустая трата времени. Что ребрендинг и акцент на этом окупятся в долгосрочной перспективе, сделает нас более запоминающимися.

По крайней мере, я на это надеюсь.

Я рассеянно грызу конец ручки, перебирая в голове список слов, связанных с роком. Кто бы мог подумать, что придумать название для группы может быть так сложно? Все было бы не так плохо, если бы от этого не зависело так много. Все будущее нашей группы зависит от этого названия, и именно оно может стать той ракетой, которая вознесет нас к величию. Оно должно быть идеальным, запоминающимся, броским, сильным…

— Всё ещё ломаешь голову? — раздаётся рядом голос. Я распахиваю глаза и вижу Джесси, нашего ведущего гитариста, который смотрит на меня и мой блокнот. Он облокотился о стену, скрестив руки на широкой груди, его черные волосы торчат во все стороны. Черная подводка вокруг глаз делает их ещё более голубыми.

— Да, — вздыхаю я, снова глядя на блокнот в сотый раз. — Ничто не звучит правильно.

— Ты справишься, Эш. Я в этом не сомневаюсь. — он подмигивает и улыбается. — Я собираюсь перекусить в кафешке на заднем дворе. Хочешь прогуляться со мной?

Я на секунду задумалась, но мой желудок слишком напряжен, чтобы я могла думать о еде. Я нервничаю из-за смены названия группы, нервничаю из-за предстоящего самого большого нашего концерта и нервничаю из-за того, что я нервничаю.

Я выдыхаю.

— Нет. Спасибо.

— Ты уверена? — спрашивает он, разочарование ясно читается в его выражении. Он уже несколько недель пытался уломать меня остаться наедине, был очень милым и заботливым. Он даже шутил, что пригласит меня на свидание, но каким бы милым парнем он ни был, я однозначно откажусь.

После того, как мой последний роман развалился с треском, я больше не собираюсь встречаться с музыкантами, особенно с участниками группы. Я не собираюсь снова рисковать своей карьерой. Джесси может переспать с фанаткой или еще кем-нибудь, потому что между нами ничего не будет.

— Да, — говорю я, немного резче, чем собиралась.

Его губы слегка поджимаются, и через секунду челюсть напрягается. Кивнув, он отталкивается от стены, разворачивается и уходит.

Я бросаю последний сердитый взгляд на блокнот в моих руках, прежде чем закрыть его, и закатываю глаза, пока раздражение кипит внутри. Я собираюсь придумать название группы, хоть убейте меня, но, похоже, за кулисами мне не удается найти вдохновение. Мне нужно встать и размять ноги, немного прогуляться. Я могла бы пойти с Джесси, но знаю, что он бы неправильно это понял. Пусть идёт один, так будет лучше, но это не значит, что я не могу пройтись.

Может быть, я найду вдохновение в другом месте.

Я поднимаюсь с пола, подтягивая чулки, которые начали сползать, и оглядываю свой черный жилет, клетчатую юбку и ботинки на платформе. Все в порядке. Я проверю макияж в ближайшем зеркале, чтобы убедиться, что подводку не нужно подправлять, но в остальном я готова к выходу на сцену.

Выйдя в коридор, противоположный тому, куда ушел Джесси, я брожу по концертной площадке. Она выглядит иначе, чем все остальные места, где мы выступали, но по сути, все то же самое. Павильоны, заполненные гримерками, повсюду патрулирование охраны и суетящиеся съемочные группы. Это суматоха, которая всегда заставляет меня нервничать, но я никогда не устану от этого.

Это то, для чего я была рождена: выступать.

Совсем скоро фанаты начнут заполнять ряды сидений в арене. Большинство из них придут на главное событие - выступление загадочной рок-группы Рэйдж, но многие из них знают и нас. Мы встретили так много новых фанатов на этом туре; я никогда в жизни не подписывала столько дисков. Однажды, если нам повезет, мы тоже будем собирать полные концертные залы. У нас будут группы на разогреве, а звукозаписывающие лейблы будут бороться за право подписать с нами контракт.

А пока я просто рада быть частью этого тура.

Так много групп мечтали бы оказаться на нашем месте, пообщаться с таким международным феноменом, как Рэйдж, и этот факт не остался для меня незамеченным. На самом деле, я использую каждую секунду этого тура по максимуму.

Участники Рэйдж - это нечто иное, окутанное тайной, чего я никак не ожидала. Они никогда не снимают масок, их анонимность - самая священная часть их выступления. Никто даже не знает их имен, кроме вокалиста. Себастьян Алекс уже давно стал известным человеком.

А вот его коллеги по группе, куда более скрытны. Безымянные, безликие боги музыки, которые захватили целое поколение. Невозможно зайти в социальные сети, не наткнувшись на их стильные маски, их музыкальные стримы заставляют старые, более знаменитые группы завидовать. Все в них вызывает мое любопытство, и я не могу перестать думать о том, какие они под этими масками и идеально сшитыми костюмами.

Они обычные люди, как я? Как Джесси? Может, они преступники, скрывающиеся от закона и прячущиеся на виду у властей? Или, может быть, инопланетяне, у которых нет ни носа, ни век, и поэтому они прячут свои лица?

Я смеюсь над этой картиной, вспоминая маски, которые я тщательно запомнила за последние несколько месяцев. Их маски на всей атрибутике в коридорах, и я смотрела все их выступления, делая заметки об их сценическом поведении и взаимодействие с публикой. Чтобы стать лучшим, нужно делать то же, что и они, и я изучила их так тщательно, как только могла, узнав, что сводит их фанатов с ума.

Возможно, именно благодаря моим тщательным исследованиям мы увидели огромный всплеск скачиваний и подписчиков в социальных сетях. Люди даже начали узнавать нас на улице, что больше всего поражает меня. Это совершенно новый уровень славы, о котором я и не мечтала, когда мы создавали Maelstrom.

И это? Это только начало. Ещё пару лет — даже месяцев, если наши цифры будут расти такими темпами — и мы станем непобедимыми.

Нам просто нужно новое название, соответствующее нашей новой популярности...

— Держу пари, если бы мы поменялись местами, никто бы не заметил, — раздаётся чей-то голос, вырывая меня из мыслей.

Я останавливаюсь перед развилкой коридора, вытягиваю шею, пытаясь найти источник голоса. Он глубокий и бархатистый, и по какой-то причине, хотя я и не знаю, почему, по моим рукам пробегают мурашки.

— Пока ты не начал играть, — говорит другой голос, заливаясь смехом. — Ты бы не смог угнаться.

— Да ладно, всего одну песню...

Из-за угла вылетают две фигуры, едва не сбивая меня с ног, и резко останавливаются передо мной. Они высокие и широкоплечие, одеты в идеально скроенные бирюзовые костюмы с мерцающими серебряными галстуками. Мой взгляд медленно поднимается выше и встречает идентичные серебряные маски, усыпанные кристаллами, с короткими дьявольскими рогами. Отверстия для глаз неправдоподобно черны, скрывая любой намек на их лица, но я чувствую тяжесть их взглядов на себе. Они смотрят, наблюдают за мной, возможно, ожидая, что я скажу что-то.

К сожалению, мой язык отказывается работать, оставляя меня безмолвной.

Я знаю точно, кто они, потому что смотрела на них каждую ночь, восхищаясь тем, как безупречно они играют на электро- и бас-гитарах в Рэйдж. Я наблюдала, как они заводят толпу, танцуя по сцене и флиртуя с другими участниками группы и зрителями. Они самоуверенны и игривы, и, черт возьми, толпа их обожает.

— Наша любимая вокалистка, — говорит тот, что слева, его голос обволакивает меня, как бархат.

— Не дай Себастьяну услышать это, — фыркает другой, поворачиваясь ко мне. — Но он прав, ты нам нравишься гораздо больше.