— Нет.

— Именно. Потому что на самом деле тебя не возраст беспокоит. А что-то другое.

Раздосадованный тем, что он так хорошо меня читает, я оперся локтями о стойку и сцепил пальцы за шеей.

— Что если я плохо умею строить отношения? Что если я всегда был настолько осторожным, чтобы не выдать слишком много себя, что я не знаю, как это сделать? Я имею в виду, что, возможно, всё то дерьмо, что наговорила Наоми – правда.

Чип глубоко вдохнул.

— Ладно, послушай. Меня не было рядом, когда ты женился на Наоми, но я был рядом, когда вы встречались раньше, и это не были хорошие отношения. Вы двое только и делали, что выводили друг друга из себя, ссорились и снова сходились, вероятно, потому, что больше нечем было заняться. Я был шокирован новостью, что ты женишься.

— Да. Это была плохая идея. – Я пожал плечами. — Но Хэлли и Луна того стоили.

— Как они относятся к Винни?

— Они её обожают.

— Итак, позволь спросить тебя вот о чём. Отличается ли то, что у тебя с Винни, от того, что было с Наоми?

— Как день и ночь, – ответил я ему.

— Как ты думаешь, возможно, ты мог бы попытаться отдать больше себя, по крайней мере, достаточно, чтобы Винни почувствовала, что ты никуда не денешься, несмотря ни на что? Потому что это единственный способ вернуть её.

Я искоса взглянул на него. — Звучит пугающе.

— Я знаю. И не делай этого, если ты не этого не хочешь всерьёз, иначе мне придётся надрать тебе задницу. Она всё ещё моя младшая кузина.

— Я знаю.

— И если всё получится, и мы переедем сюда, наши дети смогут играть в бейсбол вместе. Мы сможем тренировать их. Или мы можем быть теми папашами-мудаками на трибунах, которые всё знают.

Смеясь, я снова взял своё пиво. — Если я когда-нибудь стану таким парнем, пожалуйста, надери мне задницу.

Мы поболтали ещё час или около того, а потом Чипу пришлось уйти, чтобы встретиться с Мэрайей на ужине с его мамой и отчимом. После того как он ушёл, я заметил, что получил сообщение от сестры.

Бри: Привет если ты не занят, не мог бы ты заглянуть? У меня есть кое-что для тебя. Мы только что заказали пиццу и салат, и ты сможешь поужинать с нами.

Ещё не было и семи, и у меня не было никаких планов, я должен был забрать девочек в пол-одиннадцатого, поэтому я ответил, что заскочу примерно через двадцать минут. Я расплатился и направился к выходу.

* * *

Я вошёл через заднюю дверь и нашёл Бри на кухне. Как только она увидела меня, она протянула мне конверт, на котором было написано «Декстер». Почерк был незнаком.

— Это от папы, – сказала она, подняв ладони, словно была ни в чём не повинной. — Я не читала его, я не знаю, что там написано, я не заставляю тебя читать его. Я только сказала, что передам его тебе, что я и сделала.

Я прижался спиной к стойке, пока Бри доставала тарелки, вилки и салфетки. Глядя на конверт в руке, я боролся с противоречивыми эмоциями. — Ты виделась с ним сегодня?

— Да.

— Ты брала детей?

Она кивнула. — Мы все ходили.

— Как прошло?

— Думаю, хорошо. Он больше не может вставать с постели, поэтому мы ненадолго заглянули в его комнату.

— Звучит удручающе.

Она пожала плечами. — Мои дети такие маленькие, они ничего не знают. Джастин поздоровался и вернулся в гостиную. Он в основном сидел с Глорией и детьми там, пока я разговаривала с папой.

— Что он сказал?

— На самом деле, он сегодня больше говорил. Он рассказал мне о том, как он рос, о своём жестоком отце, о нервных срывах его матери. Это было грустно, но это дало мне много информации о нём. – Она открыла холодильник. — Хочешь пива?

— Нет, спасибо.

Она взяла одну бутылку для себя и откупорила крышечку. — Не думаю, что ему долго осталось.

— Месяцы? Недели?

— Я не спрашивала. – Она налила себе пива. — Итак, сегодня была свадьба, да?

— Да. Через несколько часов я должен забрать девочек с приёма. Мы встречаемся с Винни утром в восемь.

Её брови поднялись. — Винни в городе?

Я кивнул. — У неё было рабочее мероприятие на ферме «Кловерли» сегодня вечером, а завтра она улетает.

— Ты её уже видел?

— Только вчера на крыльце. – Я поморщился. — Я не очень хорошо с этим справился.

Она усмехнулась.

— Что ты сделал, пригласил её остаться на ночь?

— Нет, – сказал я, хотя это именно то, что я имел в виду. — Я только спросил, смогу ли увидеть её позже, потому что она спешила. Но она сказала «нет».

Моя сестра пожала плечами. — Ты не можешь винить её, Декс. Если ты хочешь вернуть её, ты должен дать понять, что что-то изменилось.

— Я знаю, – сказал я, постукивая письмом по ладони. — Я думаю об этом.

* * *

Хотя у меня не было особенного аппетита, я поужинал с Бри и Джастином и около восьми направился домой.

Добравшись туда, я пятнадцать минут пялился на конверт лежавший на столе, прежде чем набраться смелости и вскрыть его. Я сделал это не столько из любопытства, сколько для того, чтобы доказать себе, что я всё ещё могу делать трудные вещи.

Развернув напечатанные страницы, я начал читать.

Дорогой Декстер,

Мне жаль, что это письмо написано не от руки, но я попросил Глорию напечатать его для меня, потому что мой почерк слишком неровный, а я хочу, чтобы каждое слово было чётким.

Я не виню тебя в том, что ты не пришёл повидаться со мной. Будь я на твоём месте, не думаю, что я бы тоже пришёл. На самом деле, я был на твоём месте много лет назад, когда умирал мой собственный отец. Он не просил о встрече со мной, и я не поехал. Не могу сказать, что сожалею об этом, но иногда мне интересно, чтобы он сказал, если бы я увиделся с ним тогда.

Я много думаю о том, чтобы я сказал тебе, будь ты здесь. Я знаю, что не был тебе хорошим отцом, и я бы сказал, что сожалею об этом. Этих слов не было бы достаточно, но я бы имел их в виду. Я имею их в виду.

Я бы сказал тебе, как я горжусь тобой. Ты сделал всё, что обещал. Мужчина хорош настолько, насколько он сдерживает своё слово, а это значит, что ты – самый лучший мужчина.

Бри говорит, что ты невероятный отец, и я ей верю. Я вижу, что она тоже замечательная мать, такая же, какой была твоя. Она всегда поражала меня своим терпением, добротой и щедрым сердцем. Я вижу так много от неё в твоей сестре, и я знаю, что она есть и в тебе.

Я сожалею, что не передал тебе ничего хорошего. Я никогда не знал, как стать хорошим отцом, и теперь понимаю, что слишком боялся потерпеть неудачу, чтобы попытаться. Но если есть время передать тебе одну вещь, которой я научился, то вот что это будет:

Никогда не позволяй страху помешать тебе стать тем мужчиной, каким ты хочешь быть.

Когда ты оглянешься назад, что будет иметь наибольшее значение?

Папа

Сначала я разозлился и хотел скомкать письмо и сжечь его. Его сожаления не были моей проблемой.

Но как только я овладел собой, я сделал несколько глубоких вдохов и перечитал его ещё раз. И ещё раз. И ещё раз. В конце концов гнев рассеялся, и я уступил, заглянув немного глубже.

Он не просил прощения, не умолял меня явиться, не возлагал на меня никакого бремени – он просто хотел, чтобы я получил от него хоть что-то, что не было бы дерьмовым, один совет, который мог бы мне послужить.

И я должен был признать, что совет был своевременным. Я позволял страху мешать мне стать тем мужчиной, которым я хотел быть.

Но это был вопрос в конце, который действительно не давал мне покоя.

Я снова надел куртку и вышел во внутренний дворик. Было прохладно, но прохладный воздух приятно обдувал мои лёгкие и лицо. Я сидел там, пока не пришло время ехать за девочками, думая о том, о чём он спросил.

Когда я оглянусь назад, будет ли иметь значение, что я был достаточно силен, чтобы держать своё сердце взаперти? Гордился бы я этим? Стал бы я носить своё одиночество как знак почёта?

Или я бы вечно сожалел о том, что упустил ту, кого любил, и ушёл от той, кто делал меня счастливым, и всё потому, что хотел доказать, что могу?

Взглянув на это с такой точки зрения, я понял, как ошибался. Насколько заблуждался. И я не хотел провести остаток своей жизни с железной волей вместо того, чтобы быть счастливым.

Я понятия не имел, что принесёт будущее, но я любил Винни настолько, чтобы рискнуть ради нас.

Я любил её настолько, что поверил, мы действительно могли бы жить долго и счастливо.

И утром я скажу ей об этом.