В тот момент, когда её руки разжали мои волосы, я встал, стянул джинсы, нащупал на полу место, куда бросил презерватив, и разорвал его зубами. Она смотрела, как я надеваю его, её дыхание было тяжёлым и учащённым.

Снова опустившись на колени, я обхватил её за талию и потянул на пол. Вытянувшись над ней, я приставил кончик своего члена к тёплому, влажному местечку между её бёдрами и вошёл в неё. Она ахнула и вцепилась в мои плечи.

Я закинул её руки над головой, прижав её запястья к ковру. — Я же говорил тебе, что я не нежен, – прорычал я, покачивая бёдрами медленными, но глубокими, жёсткими толчками, которые заставляли её вскрикивать от шока или боли, или от того и другого.

Она немного сопротивлялась, пытаясь освободить руки, но я был больше и сильнее, и мне доставляло удовольствие овладевать ею. Я даже не потратил время на то, чтобы раздеть её, но почему-то её маленькое платье в цветочек только разогрело мою кровь, а мои побуждения стали грязнее. Неужели она специально надела его, зная, что я не смогу ей противостоять? На секунду я представил, как кончаю прямо на это красивое платье, чтобы она больше никогда не смогла его надеть, не думая о том, что я с ней сделал.

Это была её вина.

— Ты знала, на что шла. – Я двигался в грубом, непрекращающемся ритме.

— А? – Она звучала запыхавшейся и растерянной.

— Ты знала, как это сделать. – Я изменил угол, погружаясь в неё ещё глубже. — Как заставить меня хотеть тебя таким образом. Как сделать меня таким твёрдым.

— О, Боже, Декс. – Она с трудом говорила. — Ты такой большой, что это причиняет боль.

— Хорошо. – Я хотел наказать её за то, что она заставила меня сдаться, за то, что она лишила меня сдержанности. — Может быть, в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем прийти сюда в красивом маленьком платьице и положить руки на мой член.

Я знал, что рискую, разговаривая с ней таким образом – она была так чертовски молода и, вероятно, не настолько сексуально опытна – но я ничего не мог с этим поделать. Если она ударит меня по лицу, когда всё закончится, и скажет, что больше никогда, блять, не хочет меня видеть, хорошо. Я заслужил это.

Но на самом деле, похоже, ей это нравилось. Когда она привыкла к моим размерам, её тело расслабилось, и она обхватила меня ногами, покачивая бёдрами подо мной и шепча свои грязные словечки.

Да. Трахни меня. Прямо здесь. Так глубоко.

И моё любимое – мне не жаль.

Она была так чертовски хороша. Я даже не мог вспомнить, когда в последний раз я так сильно хотел кого-то или так сильно нуждался в разрядке.

Моя кожа горела. Мои мышцы были напряжены. Моё тело безудержно двигалось в ней, жар собирался у основания моего позвоночника. Она выкрикивала моё имя, её голос срывался, её бёдра извивались подо мной.

Буря разыгралась, обрушиваясь на меня бушующими волнами, от которых мой мир стал серебристым, в голове раздалось эхо грома, а член напрягся и запульсировал, когда я выпустил всё накопившееся внутри напряжение.

Когда я снова мог нормально видеть, я уставился на неё, тяжело дыша. Выражение её лица было чем-то средним между восторженным и потрясённым. Отпустив её запястья, я упёрся руками ей в плечи. — Блять. Ты в порядке?

— Думаю, да. – Она мягко рассмеялась. — Я не чувствую своих рук. Они всё ещё прикреплены к моему телу?

— Прости, я слишком увлёкся.

— Ты предупреждал меня, что это не будет нежно. – Она улыбнулась. — Ты был прав... отчасти.

— Отчасти?

Её глаза лукаво блеснули. — Ты был нежен со своим языком.

При воспоминании о её бёдрах, раскрытых передо мной, моё сердце пропустило удар. И тут же я подумал, когда же я смогу снова попробовать её вкус.

Отстранившись от её тела, я встал, одёрнул джинсы и протянул ей руку. Она взяла её и поднялась на ноги, одёргивая платье. Её волосы растрепались. — Могу я воспользоваться твоей ванной?

— Конечно.

Она подняла с пола своё нижнее белье и скрылась в маленькой ванной напротив кухни, потирая одно запястье. Закрыв на секунду глаза, я выдохнул, надеясь, что завтра она не проснётся с синяками. Что, чёрт возьми, она скажет, если кто-то спросит о них? Найдя свою футболку в другом конце комнаты, где я её бросил, я натянул её через голову и пошёл наверх.

В своей спальне, где была ванная комната, я избавился от презерватива, вымыл руки и привёл себя в порядок. Когда я снова спустился вниз, она сидела на диване, её волосы мягкими волнами спадали на плечи. Одна рука была поднята, и она рассматривала что-то сбоку своего платья.

— Блять, – сказал я, заметив дыру. — Я порвал твоё платье?

— Да, думаю, что да.

Я застонал. — Боже, какой же я мудак. Прости меня.

— Всё в порядке. Это прямо на шве, так что его можно легко зашить.

— Позволь мне сделать это.

Она удивлённо подняла на меня глаза. — А?

— Я сделаю это прямо сейчас. – Я снова направился к лестнице. — Дай мне одну минуту, чтобы найти иголку и нитку.

— Ты шьёшь?

— Да, я шью, – сказал я, поднимаясь по ступенькам. — И я оскорблён твоим тоном.

Она разразилась смехом. — Прости! Ты застал меня врасплох, вот и всё.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы вспомнить, куда я положил подаренную мамой коробку с крошечным швейным набором, но в конце концов я нашёл её на полке в шкафу. Засунув коробку под мышку, я достал из комода футболку «ПСОТ», понюхал её, чтобы убедиться, что она действительно чистая, и спустился вниз.

— Вот, – сказал я, протягивая ей футболку. — Дай мне платье и надень это.

Она повернулась ко мне спиной, убирая волосы с шеи. — Можешь расстегнуть молнию?

Я бросил футболку на диван и сделал, как она просила, это интимное действие послало волну тепла в мою промежность. — Наверное, мне следовало сделать это час назад, да?

— Ну, это могло бы избавить тебя от необходимости зашивать дырку, но тогда ты не смог бы поразить меня своим скрытым талантом. – Она усмехнулась мне через плечо. — Хотя я узнала, что у тебя их несколько.

Ещё одна волна.

— Ладно, я расстегнул.

Не оборачиваясь, она опустила платье к ногам и переступила через него, передав его мне. Но я несколько секунд стоял в оцепенении, отвлечённый сначала огромным потускневшим синяком на её бедре, а затем чёрным нижним бельём на ремешках. Я так стремился снять его с неё, что не заметил этого раньше.

— Господи, – сказал я, уставившись как школьник. — Ты всегда носишь такие вещи под одеждой?

— Я тебе не скажу, – поддразнила она, натягивая мою футболку через голову. — Теперь ты будешь гадать каждый раз, когда видишь меня.

Я зарычал, как голодный медведь. — Не. Честно.

— Притворись, что не видишь синяка, хорошо?

— Это из-за того, что ты упала с чемодана?

— Да.

Я осторожно коснулся её бедра. — Мне жаль. Я испытываю вину за это.

— И ты виноват. – Она разгладила переднюю часть моей футболки на груди. — Эй, на тебе была эта футболка в день твоего переезда.

— Разве?

— Поверь мне. – Она опустилась на диван, подогнув под себя ноги. — Я провела смехотворное количество времени, глядя на твои мускулы из окна. А теперь давай. Я хочу увидеть, как ты шьёшь.

Сев рядом с ней, я открыл коробку. Само платье было чёрным, поэтому я порылся в коробке в поисках чёрной нитки. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы продеть её в ушко иголки, и Винни хихикнула.

— Эй, послушай, – проворчал я, затягивая узел так, как учила меня мама. — Это нелегко для человека с большими руками, понятно?

— У тебя действительно большие руки, – сказала она, поглаживая мою ногу. — Но они мне нравятся. И мне жаль, что я посмеялась. Ты просто так сосредоточен, что это очаровательно.

Я бросил на неё косой взгляд, прежде чем вывернуть платье наизнанку. — Я не очаровательный. Я мужественный и жёсткий. Даже когда я шью.

— Да. И это на сто процентов самая сексуальная вещь, которую парень когда-либо делал для меня.

— Да ну? – Я усмехнулся, начав аккуратно зашивать разорванный шов тугими, ровными стежками.

— Безусловно. Ничто другое даже рядом не стоит. – Она смотрела, как я заканчиваю работу, затягиваю узел и обрезаю нитку.

Волнуясь, я вывернул платье на лицевую сторону и проверил свою работу – возможно, не так хорошо, как это сделала бы моя мама, но дырки больше не было, и я не увидел кривых стежков.

Я передал его. — Вот, держи. Мне жаль, что я порвал его.

Она взяла у меня платье и усмехнулась. — Лжец.

— Ты права. Мне не жаль. – И она выглядела так мило в моей футболке, что я не смог удержаться и потянул её к себе на колени, чтобы она снова расположилась на моих бёдрах. — Вообще-то, надень его и я порву его снова. Только в этот раз я разорву его на куски. Своими зубами.

Она засмеялась. — Полегче, убийца.

— Возможно, это один из тех красных флажков, о которых ты говорила, да? – Я скользнул руками под футболку к бокам её грудной клетки.

— Я не знаю, – сказала она, положив руки мне на грудь. — Никто никогда раньше не рвал мою одежду. Или прижимал меня к себе так. Или говорил таких вещей.

— Думаю, даже у эгоистичных засранцев манеры лучше, чем у меня.

Она улыбнулась. — Наверное, да. Но всё в порядке, потому что на этот раз я не ищу парня, помнишь?

— Верно. – Я вспомнил, что она сказала вчера вечером. — Ты восстанавливаешься от любовной зависимости.

— Именно. Так что можешь продолжать: рвать на мне одежду, прижимать меня к себе и говорить мне всякие грязные вещи.

Я снова зарычал, сжимая её за бока. — Не искушай меня, малышка.

— Я серьёзно. – Она провела ладонями по моей шее. — Ты можешь сделать всё это и даже больше, но не называй меня деткой, не начинай верить в «долго и счастливо» и уж точно не приноси мне больше «Фрости».

— Никогда? Даже на твой день рождения?

Она покачала головой. — Особенно не на мой день рождения. Потому что тогда мне придётся стареть вместе с тобой, а этого никто из нас не хочет.

Я нахмурился. — На хер это дерьмо.

— Тогда мы договорились. Всё только ради веселья. – Она улыбнулась и наклонилась вперёд, целуя меня в губы. — Я должна идти.

Я не хотел, чтобы она уходила, но и не хотел просить её остаться. Как она и сказала, всё это было ради веселья – и как бы ни было весело перекинуть её через плечо, отнести наверх и овладеть ею в постели, но провести ночь вместе – это то, что делают люди, состоящие в отношениях. Но у нас всё не так.