Глава 27

Нет почти ничего, на что бы он не пошёл, и нет почти никого, кого бы он не убил, чтобы обеспечить её благополучие.

Когда мы были маленькими, лет одиннадцати, а может, даже двенадцати, до того, как Серена уловила разницу в нашей физиологии, ей иногда становилось скучно проводить целые дни в одиночестве, делая уроки или смотря телевизор, и она пробиралась ко мне в комнату, чтобы разбудить меня, когда солнце ещё стояло слишком высоко в небе. Она бывала на удивление беспощадной, более напористой, чем можно было ожидать от её маленького тела. Она хватала меня за плечо и трясла изо всех сил, словно стая ротвейлеров, разгрызающих любимую игрушку в скользкий кусок пластика. Именно так я понимаю, что она здесь, со мной. Ещё до того, как открою глаза. Вампиры не видят снов. Следовательно, эта суматоха происходит наяву. И просто нет ни одного существа в городе, на этой Земле, которое могло бы быть таким чертовски…

— Надоедливым, – говорю я.

Или бормочу. Мой язык всё ещё онемевший, слишком громоздкий для рта, словно из папье-маше. Мне следовало бы открыть глаза, хотя бы один из них, но мне кажется, будто кто-то пришил мне веки к щекам, а потом пропитал их суперклеем. Поразмыслив, лучшим выбором будет проигнорировать всё это и вернуться к своему сну.

— Мизери. Мизери? Мизери.

Я стону. — Не… ори.

— Тогда не засыпай снова, кровосука.

От этого слова у меня распахиваются глаза. Я снова на чёртовой кровати, на которую снова не помню, как легла. Мои внутренние часы сломаны, и я понятия не имею, день сейчас или ночь. Инстинктивно поворачиваю шею – ой! – проверяя, не проникает ли солнечный свет, и обнаруживаю...

Никаких окон. Я нахожусь на большом, с контролируемым климатом деревянном чердаке, стены которого от пола до потолка заставлены книжными полками, забитыми книгами. Рядом на журнальном столике стоит тарелка с размазанными по ней остатками пасты и небольшая гора банок из-под газировки и пластиковых бутылок с водой.

Я делаю болезненный вдох, чувствуя, как наркотики выветриваются из организма с ужасной медлительностью. Ещё не день, даже близко не рассвет. Наверное, я отключилась на час, максимум на два, а значит, Мик не унёс меня далеко. Мик – Мик, какого чёрта, Мик? – должно быть, решил спрятать меня у…

Серены.

Я у Серены.

— Твою мать, – бормочу я, пытаясь сесть более прямо. Потребуется две попытки и её существенная помощь, чтобы принять всё ещё почти лежачее положение. — Твою мать.

— Ну привет. Как мило, что моя самая старая и драгоценная подруга присоединилась ко мне в моей скромной обители.

— Я твоя единственная подруга, – выдавливаю я, задаваясь вопросом, не придумывает ли мой мозг всякую чушь. Вампиры не видят снов, но у них бывают галлюцинации.

— Верно. И грубо.

— Я... – я облизываю губы. С этой сухостью во рту нужно что-то решать. Вот почему люди и оборотни постоянно пьют воду? — Какого хрена?

— Они тебя вырубили? Я не смогла найти шишки на голове.

— Накачали наркотиками. Мик накачал.

— Мик, это тот пожилой оборотень, который свалил твоё безжизненное тело сюда, как мешок картошки, и принёс мне спагетти? (прим. пер.: в данном случае это консервированные макароны кольцеобразной формы в томатном соусе)

— Не безжизненное.

— С вампирами проблема в том, что вы выглядите довольно безжизненными.

— Чёрт, Серена, ты хоть представляешь, как долго я тебя искала? 

Она улыбается с сочувствием. — Нет. Но, если позволю себе предположить, я бы сказала... – она несколько раз постучала по подбородку. — Три месяца, две недели и четыре дня?

— Как...? 

Она указывает рукой себе за спину. Оказывается, она вырезала линии на боковой стороне книжной полки, отмечая время группами по пять дней.

— Чёрт, – шепчу я. Их так много. Визуальное воплощение того, как долго отсутствовала Серена, и... 

Не задумываясь, я наполовину перекатываюсь, наполовину отталкиваюсь от кровати, чтобы крепко обнять её. Я едва могу поднять руки, но она, не обращая внимания на мои неудобства, отвечает мне крепким объятием. 

— Ты только что инициировала физический контакт? Что происходит? Ты начала посещать терапию, пока меня не было?

— Я скучала по тебе, – говорю я ей в волосы. — Не знала, где ты. Я искала тебя повсюду, и...

— Я была здесь, – она похлопывает меня по спине, крепче сжимая.

— Где, блять, это «здесь»? – я отстраняюсь, чтобы получше разглядеть её. На ней мешковатые джинсы и футболка с длинным рукавом, которой я никогда не видела. Она по-прежнему мягкая и фигуристая, но в последний раз, когда я её видела, у неё была чёлка и каре чуть ниже подбородка, а теперь волосы совсем по-другому подстрижены. — Ты хорошо выглядишь.

Она приподнимает бровь.

— Странная фраза на этапе обмена жизненно важной информацией после совместного похищения.

— Это был гребаный комплимент!

— Хорошо. Спасибо. Как ты знаешь, я всегда стеснялась своего лба, но, возможно, зря? Может, мне стоит забить на ежемесячную стрижку...

— Ладно, замолчи. Где мы?

Она закатывает глаза.

— Понятия не имею. И поверь мне, я пыталась выяснить, но никаких отверстий нет, а место очень хорошо звукоизолировано. Должно быть, под нами по меньшей мере четыре или пять этажей, судя по звукам труб в ванной. Охранники, которые меня кормят, очень осторожны, чтобы не показываться и не подходить достаточно близко, чтобы я могла определить их вид, но теперь, когда твой друг Мик показался, я полагаю, мы на территории оборотней. Хотя это не сильно сужает круг поисков.

Эмери. Она должна быть замешана в этом. А Мик всё это время помогал ей в этом. В конце концов, он был одним из заместителей Роско.

Провожу рукой по лбу. — Как тебя занесло к оборотням?

— Отличный вопрос! Хочешь длинный ответ или короткий? За последние месяцы у меня было достаточно времени, чтобы проработать обе версии.

— Они тебя ранили? Они пытали тебя, допрашивали, или...

Она качает головой. — Они хорошо ко мне относятся, если не считать постоянного нарушения моих человеческих прав. Но они ни разу не выводили меня из этой комнаты, а я пыталась. Притворялась больной, вела себя агрессивно – бесполезно. Охранники – подонки невероятных размеров и наотрез отказываются разговаривать со мной.

— Как они тебя схватили?

— Последнее, что я помню, как шла по тротуару к тебе домой с работы, а потом бац – и я здесь.

Оглядываю чердак. — Чем ты вообще всё это время занимаешься?

— Отсыпаюсь. Пересматриваю свои жизненные решения. Варюсь в сожалениях. В основном, читаю, – она кивает на полки. — Но выбор здесь ограничен классикой. Я уже прочитала, наверное, три романа Диккенса.

— Ужасно.

— Ещё «Над пропастью во ржи».

— Боже.

— И целая детективная серия, которая мне даже не понравилась, – она пожимает плечами. — А теперь, хочешь послушать мою теорию о том, зачем кому-то вообще понадобилось похищать меня бедняжку, чтобы потом ты могла сказать мне «я же тебе говорила»?

Раздражение подталкивает меня настолько, что я наконец сажусь прямо.

— Нет, потому что я тебе ничего не говорила.

— О, – она кивает, озадаченная. — Ну, это приятная неожидан…

— Я не могла тебе сказать, потому что ты скрыла от меня репортаж, над которым работала, и то, чем ты занималась.

Она хмурится. — Ладно. Хорошо, дай мне хотя бы объя…

— Я уже знаю.

— Что бы ты ни думала, это не то. На самом деле я…

— Ты копалась в теме оборотней, вокруг Томаса Джалакаса, в финансовых махинациях, или ещё чем-то таком. Выяснила, что Лилиана Морленд – гибрид человека и оборотня, возможно, единственная в своём роде, а затем тебя похитили за твои старания.

Серена отпрянула. — Как ты...?

— Твой кот… И клочок с твоего ежедневника, на котором было написано Алфавитом бабочки, и... – я массирую висок. — Просто поверь, я знаю, откровенно говоря, намного больше, чем когда-либо хотела о чём-либо. Лоу сказал, что...

— Кто такой Лоу?

Сердце кольнуло. Одним махом я отбросила воспоминание и боль.

— Альфа оборотней. Мой муж.

— Знаешь что, неважно. Расскажи, как они... – она резко останавливается. С недоверием смотрит на меня. Многократно хлопает глазами. — Ты только что сказала...

Я вздыхаю. — Да.

— Мизери.

— Я знаю.

— Серьёзно.

— Я знаю.

— Пропадаю на три месяца, и после вечности без буквально никаких новостей, ты теперь замужем за Альфой оборотней?

— Да.

— О боже мой.

— Технически, это твоя вина.

— Прости, что?

— Ты думаешь, я вышла замуж, потому что нашла свою любовь в лице оборотня в приложении для знакомств? Я искала тебя. Всё то время, пока тебя не было. Всеми доступными мне способами. Именно так я очутилась замужем за братом той самой юной, совершенно невинной девочки полу-оборотня, которую ты готова была использовать в своих целях. И теперь мы здесь, и я готова поставить на кон всё своё хакерское оборудование, что именно Эмери нас похитила, а Мик всё это время работал с ней за спиной Лоу. Спорю... Знаешь что? Спорю, Эмери знает, что Ана – гибрид, и хочет убедиться, что Ана никогда не сможет служить символом единства между оборотнями и людьми, а то, как ты всё вынюхивала, привлекло к тебе внимание Эмери. И, Серена, мне было чертовски трудно тебя найти.

Всё вырывается наружу так быстро, что я едва успеваю контролировать свой тон. Но моментально жалею об этом, когда рука Серены поднимается и прижимается к её потрескавшимся губам. Ногти обкусаны до мяса – привычка, от которой она избавилась много лет назад.

— Просто… – она сглатывает. — Я не была уверена.

— Не была уверена в чём?

— Что ты будешь меня искать. Мы поссорились, и… – её голос немного ломается. — Я наговорила лишнего, и подумала, что, может, ты покончил со мной.

Я смотрю на неё, на мгновение лишившись дара речи. Может, кожееды ей мозг проели?

— Чика, я даже не рассматривала такую возможность.

Она выдала слабый, дрожащий смешок. — Взаперти у меня было много времени, чтобы переосмыслить свои слова.