Он выше меня на целый фут, поэтому мне приходится вставать на носочки, чтобы дотянуться до него. Это должно было стать первым предупреждающим знаком, что он хоккеист.

Я знала, что в моем доме живут несколько товарищей Каса по команде, но почему-то мне не приходило в голову, что он один из них. Я просто сомневалась, что мой брат согласится, чтобы я жила через коридор от одного из них, а он упоминал, что большинство из них счастливы в браке или состоят в отношениях. Я определенно не видела ни одной женщины, приходящей или уходящей из его квартиры.

К тому же, похоже, у него все зубы свои. Это само по себе сбило меня с толку.

Сначала он кажется немного испуганным, поэтому, когда я обнимаю его, его руки не сразу обхватывают меня.

Видимо, он опомнился от неожиданности, потому что его массивные теплые руки обхватывают меня сзади и прижимают к груди. Он подтягивает мою голову под свой подбородок, и я, не удержавшись, вздыхаю, прислоняясь к нему всем телом и утыкаясь носом в основание его шеи в жесте, который скорее интимный, чем уместный.

Я делаю глубокий вдох, и его запах опьяняет. Он слабо пахнет мылом из душа, немного соленым, потому что я уверена, что он все еще немного потный, и чем-то таким уникальным. Он теплый, немного пряный, мужественный, но чистый, и я бы купила его, если бы это был одеколон, чтобы опрыскать им все, что у меня есть.

Он напоминает мне о духах, которые я покупала с розовым перцем Fougere, и я люблю его на нем больше, чем когда-либо на себе.

Позади меня раздается горловой голос, и мы отрываемся от нашего маленького момента. Кас смотрит на меня в замешательстве, а на лице Айяны ухмылка, ясно говорящая: — Мы поговорим об этом сегодня вечером, маленькая леди.

— Итак, я полагаю, вы знакомы с Алисой, да?

Мои глаза расширились от узнавания. Алиса! Он рассказывал мне о замечательном парне, с которым он играет, который очень ориентирован на семью, задает стандарты для всех мужчин и играет лучше всех, кого он когда-либо знал, в течение последних трех лет. Кас играет с ним в одной команде уже четыре года, и ни разу он не назвал его по настоящему имени.

Рядом со мной раздается стон.

— Ты можешь прекратить это проклятое прозвище? Это было один раз!

— Подожди, что было однажды? Как он получил это прозвище?

Айяна озвучивает именно то, что сейчас крутится у меня в голове. Она чуть ли не подпрыгивает от предвкушения услышать потенциально неловкую историю.

Похоже, Але решает спасти себя от той нелепой версии событий, которую собирается изложить мой брат, когда говорит: — Я же говорил тебе, что у меня большая семья, и у меня много племянниц и племянников.

Его взгляд устремлен на меня.

— Мою племянницу, Арло, удочерили моя сестра и ее жена, когда ей было три года. Она была первой из моих племянниц, до этого момента у нас были только мальчики, Сэмми и Бенни. Когда она появилась в доме, то была робкой крошкой, боялась собственной тени и никого не любила. Включая ее маму.

Его лицо светлеет, на губах появляется веселая ухмылка, и эта чертова ямочка выпирает, как будто он может быть еще сексуальнее. Или еще более сексуальным. — Но когда она встретила меня, то вцепилась в меня и не хотела отпускать. Дошло до того, что мне пришлось брать ее с собой на тренировки практически весь первый год в команде Каса. Моя сестра и ее жена даже жили со мной, пока Арло наконец не доверилась им настолько, что позволила мне вернуться к обычной жизни. Ее психотерапевт говорит, что, скорее всего, я напоминаю ей кого-то, кого она знала до усыновления, и благодаря кому она чувствовала себя в безопасности, — объясняет он.

— Поэтому один из последних раз, когда ей пришлось прийти ко мне на тренировку, пришелся на ее четвертый день рождения. Она только что посмотрела анимационную версию "Алисы в Стране чудес" и, я уверен, понятия не имела, что там происходит, кроме чаепития, парня в сумасшедшей шляпе и белого кролика с белокурой девочкой. Поэтому на свой день рождения она потребовала, чтобы мы устроили чаепитие, но вместо Алисы...

Айяна резко прерывает его, хихикая: — Дай угадаю, она хотела, чтобы ты был Алисой?

Его щеки розовеют, и он продолжает:

— Да. Я был Алисой, моя сестра Чарли - Безумным Шляпником, ее жена Роза - Чеширским котом, а Арло - Белым Кроликом. Мы потеряли счет времени, и у меня не было возможности переодеться перед уходом, поэтому я взял Арло с собой на тренировку в таком виде, и нам чуть не пришлось отменить тренировку, потому что все так смеялись, что тренер разозлился и заставил их всех выполнять упражнения. К счастью, тренер Аллистер любит детей и Арло ему понравилась. Она напомнила ему его внучку, так что у меня не было никаких проблем из-за того, что я появился в таком виде, и он разрешил нам с Арло посидеть на трибунах, пока мы смотрели, как ребята выполняют кучу дерьмовых упражнений, которые были слишком утомительными, чтобы они смеялись над нами.

— Это, наверное, самая милая вещь, которую я когда-либо слышала! Кассиан, ты мудак, раз смеешься над этим беднягой! — восхищается Айяна. Она любит мягких мужчин, поэтому наверняка уже подумывает о том, чтобы обменять моего брата на новую модель в честь Алессандро.

Покачав головой с небольшой улыбкой, я добавляю: — Это очень мило.

Я смотрю на Але, и он ухмыляется мне, а затем быстро отводит взгляд и уходит, чтобы встретиться со своей семьей.

— Значит, ты с Алисой стали довольно дружны, да? — спрашивает Кас, подталкивая меня локтем, пока я борюсь с румянцем, угрожающим взойти на мою шею.

Я закатываю глаза, глядя на него с раздражением. — Мы уже несколько раз разговаривали. А теперь пойдем поедим, я умираю с голоду.

Я также начинаю понимать, почему Алессандро был так категоричен в отношении соблюдения HIPAA. Тревога начинает бурлить во мне, потому что Але сказал, что эпизоды рецидива стали все чаще и чаще.

Он также признался, что и раньше испытывал мышечную слабость и некоторое онемение конечностей, хотя, по его словам, на этот раз это в основном просто усталость и небольшая боль. Нелегко бороться с ними, когда организм требует гораздо больше отдыха, чем у обычного человека, а ваша работа буквально предполагает ежедневное утомление мышц.

Меня беспокоит, что приступ слабости или онемения может привести к небезопасной обстановке для всей команды. А один из очень важных людей в этой команде - мой брат, которому я не могу ничего сказать. На меня накатывает внезапная волна тошноты, и аппетит официально пропадает, но я натягиваю улыбку и отправляюсь на ужин.