Продавец-консультант просовывает голову сквозь занавески и улыбается мне.

— А, я вижу, на вас платье Блэр Уолдорф.

— Что за платье?

— Из сериала «Сплетница». Оно напоминает голубое платье, которое носила героиня Блэр Уолдорф, но кремового цвета. Оно потрясающее и одно из моих любимых. Такое простое на первый взгляд, и в то же время такое сложное в изготовлении. Дизайнер сделала целый ряд свадебных платьев в стиле флаппер²³, вдохновлённая модой двадцатых.

Бисер, кружево, прозрачные полоски, сквозь которые видны кусочки кожи. Это так невероятно красиво.

— Если бы вы выбрали этот вариант, я бы посоветовала не усложнять его аксессуарами. Завейте волосы, возьмите жемчужные серьги и простой гребень с драгоценными камнями на одну сторону волос, и всё будет в порядке. Платье говорит само за себя. Редко, когда в одном платье можно найти потрясающий гламур и настоящую элегантность, но это платье – то, что нужно.

Мне нравится. Я уже обожаю его. Белоснежный цвет придаёт платью романтичность и создаёт впечатление, что оно может быть антикварным.

Я понимаю, что это – платье моей мечты, хотя никогда не знала о существовании такого. Я не из тех девушек, которые всегда мечтают о дне своей свадьбы. Для меня главное – найти любимого человека, а не день. Я никогда даже не смотрела на свадебные платья, и вот я здесь, в платье, в которое влюбилась, но выхожу замуж за человека, который не оставил мне выбора. Это горькая пилюля, которую нужно проглотить.

— Вы в порядке? — ассистент внимательно наблюдает за мной. — Вы не выглядите счастливой, как большинство невест, которых мы здесь встречаем.

— Это горько-сладкий момент. Я потеряла обоих родителей, — я выбираю частичную правду.

— О. Мне так жаль, — она хлопает в ладони. — Вы так молоды.

Я киваю. Делая большой вдох, я натягиваю улыбку на своё лицо.

— Это платье — то самое.

— Это действительно так. Давайте я вас измерю, — она берёт рулетку и записывает цифры в крошечный блокнот, который на ходу достаёт из кармана. Затем она смотрит на меня. — Вы – идеальные песочные часы. У нас такое редко встречается. Одевать вас будет одно удовольствие. В любом случае, я дам вам переодеться.

Она даёт мне возможность уединиться, и, одеваясь, я вытираю слёзы, не желая, чтобы они размазали тушь по лицу и дали Джеймсу понять, что я плакала.

Когда я выхожу из примерочной, ассистентка проскальзывает внутрь и забирает моё платье.

— Оно будет адаптировано к вашим измерениям и будет готово примерно через три месяца.

Я понимаю, что не спросила цену, и колеблюсь.

— О, я не думаю, что могу заказать его прямо сейчас, — я улыбаюсь ей. — Не могли бы вы сообщить мне, сколько это будет стоить?

— Нет необходимости, — Джеймс делает шаг вперёд. Он действительно поразительно красивый мужчина, и теперь, без торнадо харизмы, которым является Нико, я вижу, что у него есть своя мощная аура. — Стоимость не имеет значения, времени нет. Нам нужно, чтобы всё было готово через три недели.

Женщина задыхается.

— Это невозможно, сэр. Это образец платья, и дизайнеру придётся сшить его с нуля. Это не то платье, которое можно легко изменить. Ей нужно сшить много платьев, и даже с её персоналом эту просьбу невозможно выполнить за это время.

— Правда? — он улыбается ей, и её щёки розовеют. — Я считаю, что почти всё возможно, если бросить на решение проблемы достаточно денег. Сколько нужно, чтобы всё было готово за три недели?

— Я не уверена. Мне нужно позвонить дизайнеру.

Из ниши, расположенной за примерочными, выходит пожилая яркая женщина.

— Я Пенни, владелица. У вас какая-то проблема?

— Никаких проблем, — говорит Джеймс. — Я просто хочу, чтобы это платье было готово через три недели, и я готов заплатить любую цену, чтобы это произошло, — затем он смотрит на платье, которое теперь снова висит на вешалке. — Это ведь не эксклюзив, верно?

Пенни качает головой.

— Нет, оно не эксклюзивное в том смысле, что дизайнер и её команда сделают столько, сколько будет заказано через наш бутик в этом свадебном сезоне. Но оно эксклюзивно для нас. Это новый дизайн, так что вы будете первой невестой, которая его наденет, — она улыбается мне.

— Я хочу, чтобы его убрали из магазина, чтобы оно принадлежало только Синди, — Джеймс удерживает взгляд Пенни, когда та сужает глаза.

— Сэр, если бы вы хотели эксклюзивный дизайн, мы могли бы это сделать, если бы у нас было достаточно времени. Я не могу заставить дизайнера убрать его из цеха.

— Сколько оно стоит?

— Платье стоит тысячу фунтов, а ещё нужно ускорить его пошив, так что, если оно вам нужно через три недели, то это обойдётся в кругленькую сумму.

— Сколько платьев каждого дизайна вы продаёте в среднем за сезон? — Джеймс наклоняет голову в одну сторону.

Пенни разводит руками.

— Я бы сказала, что обычно десять, или около того. Мы – бутик высокого класса, и дизайнеры ограничивают количество создаваемых ими платьев.

— Хорошо, будем исходить из того, что это популярный дизайн, и тот, кто создал это платье, продаст... давайте пойдем по пути максимума и скажем, что через ваш бутик будет продано пятнадцать экземпляров этого платья. Это сколько, сорок пять тысяч? У меня есть столько. Итак, если я заплачу вам пятьдесят тысяч фунтов, как вы думаете, сможете убрать его из цеха и сделать за три недели? Конечно, вы можете поговорить с дизайнером и перезвонить мне. Но если я не получу от вас ответа в течение двадцати четырёх часов, мы найдём что-нибудь другое…

Рот Пенни раскрылся на полуслове, и мне приходится сдерживать смех.

— Сэр, вы хотите сказать, что готовы заплатить пятьдесят тысяч фунтов стерлингов за платье, сшитое на скорую руку? — плечи Джеймса напрягаются, когда он поворачивается ко мне, его брови нахмурены, он явно становится нетерпеливым по отношению к ходу переговоров.

— Тебе нравится? — Джеймс спрашивает меня.

Я ошеломлённо киваю. При таком повороте событий мои способности отключились.

— Ей нравится, так что – да. Если дизайнер согласится предложить платье исключительно мисс Кинкейд и снимет его с продажи, значит, оно не снято с продажи как таковое, не так ли? — отмечает Джеймс. — А мы все знаем поговорку о том, что синица в руках стоит двух в кустах. Это пятьдесят тысяч авансом для вас и дизайнера, с условием, что платье будет готово в течение трёх недель.

— Конечно. Я уверена, что это не будет проблемой, — заикаясь, отвечает Пенни.

— Это твёрдое «да»? — спрашивает Джеймс.

— Да. Это «да», — Пенни кивает головой.

— Отлично, — Джеймс достаёт из кармана чековую книжку и самым изящным скорописным почерком выписывает квитанцию на пятьдесят тысяч фунтов. — Я знаю, что в наши дни чеки старомодны, но даже моя кредитка не позволяет мне потратить пятьдесят больших в свадебном бутике.

— Конечно.

— Это разрешится в течении дня, как только я поговорю с моим личным менеджером по счетам сегодня вечером. Пожалуйста, проследите, чтобы после этого вы начали работу над платьем Синди.

— Конечно, — Пенни кивает головой.

— Приятно было познакомиться, Пенни, — Джеймс пожимает ей руку, и мы уходим.

Когда мы едем обратно, я смотрю на Джеймса.

— Будет ли Нико рад, что ты потратил пятьдесят тысяч фунтов на свадебное платье для фальшивой свадьбы?

— Он сказал, чтобы я потратил столько, сколько потребуется, чтобы сделать тебя счастливой.

— Я была бы счастлива, если бы платье не было эксклюзивным.

— Ты выходишь замуж за представителя семьи Андретти. Их невесты не носят неэксклюзивные модели.

Я могу возразить, что в таком случае ему следовало бы сводить меня в эксклюзивный магазин в Найтсбридже, но дело сделано. Такой неожиданный поворот событий выбил меня из колеи, и я не знаю, как к этому относиться.

Через три недели я надену платье своей мечты, чтобы выйти замуж за человека, которого я ненавижу.

В которого, как мне кажется, я влюбилась.