Он снова вонзается в меня, и Адрик издает поток проклятий, упираясь в держащих его охранников, когда его эрекция раскачивается перед ним. Его член далеко не жалок, но Тео больше, длиннее и толще, и он ощущается лучше, чем Адрик. Так было всегда, но это скорее из-за того, как Тео трахал меня, как он не торопился возбудить меня, как он затягивал и убеждался, что я умираю от желания, чтобы он был внутри меня, еще до того, как он сделает первый толчок.

Я не могу примирить нежного мужчину в нашу брачную ночь, мужчину, который слизывал шоколад с каждого дюйма моей кожи, с тем, кто вбивается в меня сейчас, пока его охранники наблюдают за ним, пока Адрик смотрит, как его измученное тело напрягается от удерживающих его мужчин, пока он наблюдает за мной со смесью голода и ярости в своем взгляде.

Я понятия не имею, говорит ли Николай по телефону или нет. Думаю, он повесил трубку, и я надеюсь на это, потому что я на грани того, чтобы кончить снова. Я чувствую, как он затягивает меня, и знаю, что Тео тоже, потому что слышу его мрачное хихиканье у себя за спиной.

— Вот так, моя милая маленькая шлюшка. Кончи на мой большой член. Пусть твой любовник увидит, как сильно я заставляю тебя кончать. Он тоже близко, я вижу. Он капает спермой, глядя, как я трахаю тебя. Разве тебя это не злит, когда он видит, как ему нравится смотреть, как тебя трахают?

Рука Тео обвивает мои волосы, оттягивая голову назад и поворачивая ее так, что я вынуждена смотреть на Адрика, пока Тео входит в меня, его бедра с каждым толчком ударяются о мою израненную плоть.

— Если бы я приказал снять с его рук наручники прямо сейчас, он бы задрочил. Он бы дрочил свой гребаный член, пока мои люди держат его, потому что он так отчаянно хочет кончить, глядя, как тебя трахают.

— Нет, не кончил бы, — шепчу я, мои слова едва слышны за новой порцией проклятий, которые издает Адрик, но я уже не уверена, что это правда. Его член все такой же твердый и покрытый венами, как и раньше, он снова на грани оргазма, и когда Тео снова вонзается в меня бедрами, вдавливая свой член глубже, чтобы он терся о чувствительное место, из меня вырывается крик наслаждения, когда я начинаю кончать.

— Вот и все, жена. Моя хорошая маленькая шлюшка. Кончай на мой гребаный член. — Тео делает неглубокие толчки, растягивая удовольствие, пока по моему лицу не текут слезы, а с губ не срываются беспомощные стоны. — Снимите наручники с его правой руки, — приказывает он охранникам. — Держите его, и пусть один из вас приставит пистолет к его боку, слева. — С каждым словом он делает толчки, теперь уже более неторопливые, вытягивая последние содрогания после моего оргазма. — Посмотрим, права ли моя маленькая шлюшка-жена. Посмотрим, сможет ли ее любовник не дрочить сам, наблюдая за происходящим.

Адрик рычит, отталкивая локтем одного из охранников, который пытается снять наручники с правого запястья Адрика, но тут раздается щелчок, другой охранник упирает пистолет в бок Адрика и держит его там.

— Я пристрелю тебя, если ты попытаешься что-то сделать, — рычит охранник. — И я знаю, куда целиться, чтобы тебе было ужасно больно, но ты не умрешь.

— Тео, пожалуйста, прекрати это, — шепчу я, и мой голос дрожит, а Тео снова погружается в меня, задерживаясь там на долгую минуту.

— Что прекратить? — Спрашивает он обманчиво низким тоном.

— Перестать трахать тебя? Не думаю, что ты этого хочешь. Думаю, я смогу заставить тебя кончить еще как минимум дважды, а тебе, блядь, нравится, как сильно я заставляю тебя кончать. Перестать мучить твоего любовника? Я не могу этого сделать. Ему повезло, что его член все еще у него, после того как он вставил его в тебя. Но мне любопытно посмотреть, что он с ним сделает.

Я смотрю на Адрика, умоляя его. Его правая рука сжата в кулак, лицо искажено яростной похотью, его член пульсирует, пока он смотрит на меня, на мое бледное, обнаженное тело, распростертое на столе, на мою покрасневшую задницу, на мои бедра, блестящие от возбуждения, когда он видит мою мягкую покрасневшую киску, снова и снова растягиваемую массивным членом Тео.

Это его заводит. Я вижу это. И я ненавижу его за это. Почти так же сильно, как ненавижу Тео за то, что он делает это со мной.

Тео просовывает руку под меня, и я издаю еще один приглушенный всхлип, когда чувствую, как его пальцы нащупывают мой клитор.

— Она такая чертовски тугая, — бормочет он, и его член снова входит в меня. — Как горячий влажный бархат вокруг моего члена. Мне так чертовски приятно, когда она кончает на меня, так приятно, что я не могу удержаться и продолжаю заставлять ее кончать, хотя на самом деле я не должен ей этого позволять. Она была такой плохой девочкой. Но это и для моего удовольствия, так что...

Он щиплет мой клитор так, что, как он знает, быстрее всего выводит меня из равновесия, перекатывая его между пальцами в такт каждому движению своего члена.

— Ты никогда больше не будешь трахать ее, — рычит он. — Это самое близкое, что у тебя будет. Так что можешь дрочить свой гребаный член, пока смотришь, потому что это все, что у тебя когда-либо будет от нее. Я знаю, что ты хочешь кончить, глядя на это.

Я вижу, как Адрика заводят слова Тео, вижу, как пульсирует его член, ярость на его лице от осознания того, что издевательства этого могущественного человека заставляют его сопротивляться еще сильнее. И почему-то меня это тоже возбуждает: слышать, как Тео издевается над Адриком после всего, через что он заставил меня пройти, страх и разочарование, отказ слушать меня, когда он схватил меня в переулке, видеть, как Тео ставит его на место, все это заставляет меня переступить через край. Я испускаю беспомощный стон похоти и смятения, когда Тео перекатывает мой клитор между пальцами и вводит в меня свой член. Я чувствую, как снова падаю через край, стону от удовольствия и сильно кончаю под смех Тео и яростные проклятия Адрика.

В этот момент, когда я бьюсь о Тео, мои колени слабеют, пальцы скребут по дереву, а рот приоткрывается в отчаянном стоне наслаждения, я вижу, как Адрик издает еще одно рычание, проклиная Тео, а его рука тянется вверх, чтобы схватить его член, безумно поглаживая его, пока он смотрит, как Тео трахает меня все сильнее, и я закрываю глаза от слез, когда слышу шлепки руки Адрика о свою плоть, когда он яростно гладит свой член, глядя на то, как мой муж яростно трахает меня.

Рука Тео крепко сжимает мои волосы, полностью поворачивая мою голову к Адрику.

— Смотри на него, — рычит он. — Смотри, что делает твой любовник. Думаешь, он заботится о тебе? Думаешь, ему есть дело до чего-то, кроме собственного удовольствия? Он будет дрочить, пока не кончит, глядя, как я делаю это с тобой, и ему это чертовски нравится. Он не может себя контролировать, и именно поэтому он оказался на этом гребаном самолете. Такой мужчина тебе нужен, жена?

Я тяжело сглатываю и качаю головой. Это не так, и Тео это знает. Но я не понимала этого в отношении Адрика с самого начала. Если бы у меня была возможность жить более нормальной жизнью, иметь нормальные отношения, я бы так и сделала. Со временем я бы научилась этому, но вместо этого все закончилось вот так, из-за этого мира, в котором я родилась. Я слишком поздно поняла, что Тео, которого я знала, это тот мужчина, которого я хотела.

— Нет, — шепчу я. — Но я не хочу и того, кем ты сейчас являешься.

На мгновение я чувствую, как он замирает позади меня, его толчки замирают, словно что-то в моих словах задело его. А потом он снова вонзается в меня, жестко и ритмично, и я вижу, как Адрик яростно гладит себя, его челюсть отвисла, с губ сыплются проклятия, пистолет упирается ему в бок, а мышцы напряжены, и его член начинает пульсировать в тот же момент, когда я чувствую, как Тео сильно вонзается в меня, его член твердый и пульсирующий, и я чувствую, как горячая струя его спермы заполняет меня.

Волна удовольствия, нахлынувшая на меня, неожиданна и ошеломляюща: оргазм охватывает меня от ощущения огромного члена Тео, заполняющего меня, от жара его спермы, от боли и наслаждения, и от вида Адрика, во второй раз выплескивающего сперму на пол, его мускулистое тело напряжено, когда он горбится вперед, его рука шарит по его набухшей длине, а взгляд с ненавистью устремлен на сцену перед ним.

Тео внезапно выскальзывает из меня, оставляя меня в пустоте сжиматься. Я знаю, что каждый мужчина в комнате может видеть мою набухшую киску, капающую спермой, сжимающуюся вокруг ничего, пока Тео стоит позади меня. Я не понимаю, что он делает, пока не слышу его низкий голос, снова наполняющий комнату.

— Повернись и встань на колени, Марика.

Я с трудом заставляю себя пошевелиться. Мое тело жесткое, болезненное и в то же время бескостное от удовольствия, странная смесь ощущений, кожа влажно прилипает к дереву, когда я отстраняюсь. Я скорее падаю, чем встаю на колени, неловко приземляюсь перед Тео и устало поднимаю на него глаза. Я не сразу замечаю, что его рука все еще сжимает член, и понимаю, что он вылил последние капли спермы на пол передо мной.

— Вылижи его, — приказывает он. — А потом вымой мой член, пока они смотрят, как хорошая маленькая шлюшка.

Я в ужасе смотрю на него.

— Тео...

— Не смей отказываться. — Его голос теперь полон чего-то другого, каких-то рваных эмоций, и я вижу на его лице что-то непонятное, и это пугает меня еще больше. — Вылижи это, Марика, а потом вымой меня. А если не вылижешь, я заставлю тебя вылизать своего любовника, а потом позволю каждому мужчине здесь позаботиться о железном стояке, который, как я знаю, у них у всех есть, и ты сможешь вытирать языком каждую лужицу спермы, которую они оставят после себя, пока не вымоешь этот пол до блеска. — Его лицо такое жесткое и злобное, что я с ужасающей уверенностью понимаю, что он так и сделает. — Или ты можешь убраться за мной, как хорошая девочка, и мы закончим на этом.