Он поднимает меня на руки и несет в свою спальню, укладывая на кровать.

— Амелия. — Алекс произносит мое имя твердым, но нежным голосом, его льдисто-голубые глаза встречаются с моими с такой проницательностью, что у меня по спине пробегает дрожь. — Скажи мне, что ты моя.

— О, Боже, — отвечаю я, мой голос едва слышен из-за колотящегося сердца. Наши глаза остаются закрытыми, передавая тысячи невысказанных слов, полных тоски и неуверенности. — Я твоя.

Слова срываются с моих губ, как договор, скрепляющий сделку удовольствия и боли, подчинения и господства. Обещание свободы и порабощения.

Он касается рукой моего подбородка и заставляет посмотреть ему в глаза. — Отдавшись мне, ты становишься моей, и я буду защищать тебя и оберегать любой ценой.

— Я сказала тебе, что я твоя, — шепчу я.

Он ухмыляется.

— Не отнесись к этому легкомысленно. Если ты моя, ты должна понять, что ради тебя я сожгу этот гребаный мир дотла.

Я киваю, мое сердце трепещет, когда я принимаю его слова.

— Я твоя, — хнычу я, мое возбуждение пропитывает кружево трусиков, и я жажду ощутить его внутри себя.

Рука Алекса скользит по изгибам моего тела, его пальцы оставляют жаркий след вдоль позвоночника. Я дрожу от его прикосновений, отчаянно желая, чтобы он прикасался ко мне еще больше. Кончики его пальцев скользят по краю моих стрингов.

— Такая красивая, — выдыхает он.

Он стягивает стринги, его пальцы скользят по моей щели и дразнят мой вход. Я стону и толкаюсь к его руке, отчаянно нуждаясь в его прикосновениях. Он опускает руку к моей мокрой киске и просовывает в меня один палец, и я хнычу от этого ощущения. Внезапно он убирает руку, оставляя меня дрожать от отчаяния.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, как Алекс срывает с себя одежду и приближается к кровати. Он хватает меня за бедра и переворачивает на живот, прежде чем поставить на колени. Он хватает меня за бедра и подтягивает меня к себе. Я чувствую, как его член скользит по моей заднице, как его руки движутся вверх и кружат по моему телу, нежно сжимая мою грудь.

Он целует меня вдоль позвоночника, позволяя своим губам добраться до ямочек над моей попкой. Он сгибает колени, и его член скользит по моей влажной щели, а затем дразняще толкается в мое отверстие, покусывая зубами мою задницу.

— О, Боги, Алекс, — хнычу я, когда его пальцы кружат вокруг моего клитора. Ощущение его члена, пульсирующего в моей мокрой киске, одновременно с движениями его пальцев, дразнящих мой чувствительный комок, доводит меня до безумия.

Я прижимаюсь к нему задницей, умоляя взять меня. Его член пульсирует между моими бедрами, от его размера моя киска дрожит от предвкушения.

Я тянусь назад и хватаю основание его члена, располагаясь так, чтобы его головка упиралась в мое отверстие. Я отталкиваюсь коленями, поднимая задницу вверх, отчаянно пытаясь почувствовать его внутри себя.

— Умоляй, — приказывает Алекс.

Его командный тон возбуждает меня еще сильнее, я стону, и по моему телу пробегает дрожь от удовольствия.

— Пожалуйста, трахни меня.

Без колебаний, Алекс входит в меня, и его член заполняет меня до предела. Я стону, ощущение его внутри меня не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала. Слёзы жгут мои глаза, когда наслаждение захлестывает меня, и я позволяю этому чувству поглотить меня. Алекс погружается глубже в меня, и его член пульсирует при движении.

— Сильнее. — я пытаюсь выдавить это слово, но мое тело становится зависимым от его прикосновений, поскольку он заставляет меня чувствовать то, чего я никогда не испытывала. — Пожалуйста, сильнее.

Я вскрикиваю от удовольствия, мои ногти впиваются в простыни, и я прижимаюсь к нему спиной.

Его руки опускаются, обхватывая мою задницу, его пальцы впиваются в мою кожу, когда он входит в меня, с силой раскачивая мое тело взад-вперед.

— Алекс, — выдыхаю я, ощущение, как он врезается в меня, — это все, на чем я могу сосредоточиться.

— Ты моя, — шепчет он мне на ухо, хватая меня за талию и переворачивая на спину. Он берет мою ногу и тянет ее вверх, его бедра прижимаются ко мне, а он сжимает мои руки над головой.

Я борюсь с ним, часть меня не хочет ничего, кроме как отдаться ему. Отдаться каждому его желанию и капризу.

— Скажи это, — требует Алекс, глядя на меня. — Я хочу, чтобы ты посмотрела мне в глаза и сказала это.

— Я твоя, — задыхаюсь я, мои зеленые глаза встречается с его голубыми.

Алекс поднимает вторую ногу и врезается в меня, его руки удерживают мои запястья над головой, пока он трахает меня.

Ощущение его внутри меня, пот, стекающий по его телу на меня, и выражение его лица, когда он заявляет свои права на меня, заставляют меня стонать от удовольствия. Он наклоняется и снова целует меня, его язык безжалостен, и он притягивает меня ближе. Я чувствую, как нарастает оргазм, и как мое тело дрожит от нарастающего удовольствия.

Алекс проводит большим пальцем по моему клитору, надавливая на него, мое тело выгибается от удовольствия, когда он входит в меня. Я стону, чувствуя, как он входит в меня, и это выводит меня из равновесия. Моя киска сжимается вокруг его члена, а мое тело сотрясается в конвульсиях страсти.

Алекс задыхается, когда я начинаю терять контроль, его толчки становятся все более беспорядочными, когда он врезается в меня. Я кричу, когда он высвобождается внутри меня, мое тело дрожит, когда мой оргазм достигает пика.

Он падает рядом со мной, притягивая меня к себе. В его объятиях у меня кружится голова, когда я пытаюсь осознать то, что только что произошло.

— Амелия, это было... — Алекс не заканчивает предложение. Вместо этого он притягивает меня ближе к себе.

Я киваю, мой разум затуманен похотью и смятением.

— Мне нравится, как ты выглядишь, когда вот так лежишь, — говорит он. Я смотрю на него, нахмурив брови. — Ты похожа на маленького довольного котенка.

Я фыркаю, а затем смеюсь сильнее, когда вижу, как лицо Алекса мрачнеет.

— Ой, Алекс, прости, — говорю я, целуя его в подбородок. — Я тебя чем-то смутила?

Он улыбается и качает головой, целуя меня в лоб.

Я провожу пальцами по его груди, наблюдая, как сокращаются мышцы под его кожей. Выражение лица Алекса становится мрачнее. Я чувствую, словно внутри него просыпается хищник.

Он проводит пальцем по моему лицу, его глаза смотрят на мою шею. Я не смею пошевелить ни единым мускулом, мое сердце колотится в груди.

Алекс опускает голову и нежно целует мою шею. Я тихо всхлипываю, когда мое тело отвечает на его прикосновение.

— Ты понимаешь, что значит быть моей? — спрашивает Алекс.

— Да, — отвечаю я. — Я выросла в этом мире, и как бы отец ни пытался оградить меня от этой жизни, я понимала, что значит, когда человек, живущий в нашем мире, претендует на кого-то.

— Я буду защищать тебя, я буду любить тебя, но я также причиню тебе боль, — говорит Алекс мне на ухо, пока его руки скользят по моему телу. Он обхватывает пальцами мое горло, его хватка настолько крепка, что утром наверняка остается синяк. — Ты не против, что я причиняю тебе боль, котёнок?

Я киваю, мое сердце бешено колотится в груди.

— Хорошо, — говорит Алекс, прежде чем лизнуть мою шею. Он притягивает меня к себе, и его эрекция снова упирается в меня. Он переворачивает меня на живот, я стою на четвереньках и полностью открыта для него. Он проводит руками по моей спине, прежде чем его пальцы движутся к моей заднице, сжимая её.

Я вскрикиваю, когда член Алекса скользит по моей щели, и все мое тело замирает в предвкушении. Алексей Иванов готов причинить мне боль, как и сказал, лишь бы я всегда была его, а он всегда был моим.

Всю ночь Алекс использовал мое тело так, как я даже не предполагала, что такое возможно. На следующее утро, одеваясь и ничего не говоря, оставляя Алекса спать в своей постели, я выскальзываю на свежий воздух. Мой разум поглощен не только мыслями о прошлой ночи, но и распределением власти между мафией Кингов и мафией Ивановых. Мой отец, глава криминальной империи нашей семьи, всегда стремился поддерживать хрупкий баланс между нашей организацией и русскими. Они понимают, как действуют такие люди, как мы, и в этом смысле они наши союзники, но и наши соперники. У нас есть общее понимание того, что любой неверный шаг между нами может привести к катастрофическим последствиям. Это постоянная игра в шахматы: каждая сторона старается опередить другую на два шага.

Мое сердце колотится в груди, когда я думаю об Алексе. Его положение в их рядах означает, что нам с ним быть вместе запрещено. Предполагается, что каждый из нас будет верен своей семье, а это уже само по себе достаточная причина для того, чтобы союз никогда не был разрешен. Он должен заменить своего отца, и если мой отец решит, что я достойна, то однажды я стану во главе нашей семьи. Мысль о том, что у нас с Алексом может быть будущее, абсурдна, но я не могу остановить себя, чтобы не желать этого, не желать его.

Тайна нашего романа заставляет мой пульс биться чаще. Адреналин бурлит в моих венах, как электричество. Каждое украденное прикосновение, прошептанное слово и горячий взгляд - все это похоже на бунт, на вызов миру, который говорит нам, что мы не можем быть вместе. Я наслаждаюсь опасностью и чувствую себя более живой, чем когда-либо прежде.

Когда я сажусь в такси, ожидающее меня перед домом Алекса, я все еще пьяна послевкусием от нашей встречи. Однако, возвращаясь в безопасный дом моей семьи, мои мысли переключаются на Винсента. Он всю свою жизнь защищал меня. Он никогда не поймет, что меня привлекает в Алексе, и мысль о том, что я его разочарую, ранит меня до глубины души. Но опьяняющий трепет этого запретного романа — это зов сирены, перед которым я не могу устоять.

Несмотря на риски, несмотря на тяжесть ожиданий наших семей, я полна решимости принять все, что касается требований Алекса ко мне, даже если это грозит разрушить все, что у меня когда-либо было.