Глава 13

Скайлер

Вчера папа связался с частной охранной фирмой, и он сказал, что они собирают квалифицированную команду, чтобы защищать меня.

Мне от этого не легче, потому что я думаю, что нам стоит обратиться в полицию, но папа об этом и слышать не хочет.

Сидя в кабинете доктора Бенталла в больнице, мы ждем его прихода, чтобы он мог провести осмотр. Он опаздывает уже на двадцать пять минут, и папа начинает волноваться.

— Почему он так долго? — бормочет папа, доставая из кармана телефон.

Я наблюдаю за тем, как он набирает личный номер доктора Бенталла, но через минуту он качает головой. — Сразу перекидывает на голосовую почту.

Похлопав папу по руке, я встаю и говорю: — Я узнаю у Джулии. — Подойдя к стойке администратора, я с улыбкой спрашиваю: — Не знаешь, где доктор Бенталл?

Она бросает на меня извиняющийся взгляд. — Мне жаль, что ты так долго ждешь, Скайлер. Я пыталась позвонить, но не могу дозвониться до него. Ты хочешь подождать еще немного или нам стоит перенести встречу? Я могу втиснуть тебя завтра днем.

Оглянувшись через плечо, я смотрю на обеспокоенного отца, затем киваю. — Давай перенесем. Позвони мне, как только подтвердишь встречу с доктором Бенталлом.

— Я так и сделаю. Мне так жаль. Я не знаю, что его задержало.

— Все в порядке. — Отвернувшись от стойки регистратуры, я иду к месту, где сидит папа. — Джулия сказала, что перенесет прием на завтра. Пойдем домой.

— Какая пустая трата времени, — бормочет папа, вставая. Он обхватывает меня за плечи и прижимает к себе, пока мы выходим из офиса.

Мы молчим, пока идем по коридору к выходу, и я чувствую, как от папы волнами исходит напряжение.

Проходя через двойные двери больницы, папа направляет меня к Мерседесу.

Внезапно раздается визг шин - два белых фургона мчатся к нам. Папа разворачивает нас и, схватив меня за руку, начинает бежать обратно к входу в больницу.

Я так чертовски потрясена, что едва успеваю осознать происходящее, как фургоны останавливаются позади нас. Когда меня грубо хватают сзади, из моего горла вырывается испуганный крик.

Папины пальцы крепко сжимаются вокруг моих, но я вырываюсь из его рук и в абсолютном ужасе наблюдаю, как двое мужчин силой удерживают отца.

У меня не хватает сил бороться с мужчиной, пока он тащит меня в один из фургонов, и прежде чем двери захлопываются, я слышу папин крик: — Скайлер!

— Папа, — кричу я, когда меня бросают на пол и колено упирается мне в поясницу. Мои руки отводят назад, а запястья связывают кабельными стяжками.

— Стойте! — кричу я, пытаясь освободиться. — Господи... Господи... Господи. — Бешеная паника вводит меня в ступор, и я снова и снова задыхаюсь от одного и того же слова.

Колено отрывается от моей спины, меня поднимают на ноги и усаживают на сиденье.

Широко раскрытыми глазами я смотрю на мужчину, которого никогда раньше не видела. У него светло-каштановые волосы и глаза, которые кажутся черными. Его шею покрывают татуировки, отчего он выглядит чертовски страшно.

У меня перехватывает дыхание, а сердце колотится в груди, когда я смотрю на человека, который только что похитил меня средь бела дня.

Прежде чем я успеваю спросить, что происходит, он окидывает меня ужасающим взглядом, от которого лед стынет в жилах. Он хватает с пола старую тряпку и, склонившись надо мной, силой затыкает мне рот, после чего завязывает его за головой. Из меня вырываются тревожные звуки, заглушаемые тряпкой, впивающейся в мои губы.

Что мне делать?

О, Боже. Что мне делать?

Черт.

Я не знаю, что делать!!!

Глаза щиплет от непролитых слез, шок накатывает на меня приливными волнами.

Я пытаюсь понять, куда меня везет фургон, и надеюсь, что отца везут туда же.

Боже, пожалуйста, не дай им навредить папе.

Они собираются убить нас?

За что?

Это похищение с целью выкупа?

Черт!

Мысли в панике проносятся в голове, от которых кружится голова.

Фургон продолжает набирать скорость, делает резкие повороты, от которых меня подбрасывает на сиденье, и когда он наконец с визгом останавливается, я падаю вперед.

Мужчина ловит меня, и, когда боковая дверь распахивается, меня с силой выталкивают из машины.

Я дико озираюсь по сторонам, и мне кажется, что я нахожусь на каком-то складе. Слева от меня - стена из ящиков, а впереди - офисное помещение, где за столом сидит мужчина и смотрит на меня.

Справа от меня собираются группы мужчин, некоторые сидят за столами, уставленными оружием. Там же стоят открытые ящики, наполненные всевозможным оружием.

Иисус.

Другой фургон въезжает на склад, и меня толкают вперед. Я постоянно оглядываюсь через плечо, когда мужчина хватает меня за бицепс, заставляя идти, пока он тащит меня к металлическим ступеням.

Я наблюдаю за тем, как двое мужчин вытаскивают отца из фургона, а он борется с их захватом, пытаясь вырваться. Видя, как отец борется, я отступаю назад, и мне удается вырваться. Я бегу к папе, но через мгновение меня снова хватают сзади, и мои ноги отрываются от пола, когда меня поднимают в воздух.

Мой бок болит от всех этих усилий и манипуляций, и я беспокоюсь о своей почке. Мне нельзя делать ничего напряженного еще три недели, а это чертовски напряженно.

Я слышу приглушенные крики отца, его глаза смотрят на меня с шоком и беспокойством.

Нас поднимают по ступенькам и заталкивают в комнату. Я натыкаюсь на бетонную стену, затем отца бросают на испачканный пол.

Через секунду дверь захлопывается, и я задыхаюсь от шока, вызванного ужасающей ситуацией, в которой мы оказались.

Я не могу ничего понять, и ничто не имеет смысла.

Мои глаза устремлены на папу, который с трудом поднимается на ноги, а дыхание становится все быстрее и быстрее, пока не начинает гореть грудь.

— Папа, — хнычу я, задевая грязную тряпку с привкусом масла.

Я смотрю на стальной стол у одной стены, пустое ведро с пятнами и все следы на бетонном полу. Думаю, некоторые из них могут быть от крови.

Боже.

Отец двигает головой из стороны в сторону, напрягаясь, пытаясь убрать тряпку со рта. — Скайлер.

Он бросается ко мне и судорожно оглядывает комнату, прежде чем его полные страха глаза встречаются с моими.

По моей щеке проскальзывает слеза и исчезает в тряпке.

Внезапно дверь распахивается, и мои глаза увеличиваются вдвое, когда в комнату вталкивают доктора Бенталла.

Четверо мужчин следуют за ним внутрь, и один из них хватает меня за руку. Я пытаюсь сопротивляться, пока он тащит меня на середину комнаты, где меня ставят на колени.

О Боже.

Мое сердце бьется так чертовски сильно, что, клянусь, грудь сотрясается от каждого удара.

Папу заставляют встать на колени с правой стороны от меня, а доктора Бенталла - с левой. Я смотрю между ними и вижу в их глазах тот же ужас, что и в каждом дюйме моего тела.

Один за другим они вынимают тряпки из наших ртов, и мой язык высовывается, чтобы смочить пересохшие губы.

Как только папа может говорить, он начинает умолять: — Не делайте этого. Пожалуйста. Отпустите мою дочь. Она невинна.

Я медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на отца, потому что, похоже, он знает, почему мы здесь.

— Заткнись, — огрызается один из мужчин, ударяя отца по голове.

Двое из них уходят, а двое оставшихся достают пистолеты из-за спины, где они заправлены в пояс брюк.

— Вы должны стоять на коленях и говорить только тогда, когда к вам обращаются, — приказывает один из них.

Мои колени начинают болеть от неприятного контакта с холодным бетоном, а тело дрожит, как лист в бурю.

Я слышу, как в комнате раздаются вычисленные шаги, и через мгновение входит мужчина с хищным взглядом.

От узнавания мои глаза снова расширяются, и я смотрю на мужчину, который наблюдал за мной. Того, кто загнал меня в угол в туалете прошлой ночью.

Сегодня он одет в бледно-зеленый костюм, и это подчеркивает зеленое кольцо вокруг его радужки. Коричневый цвет кажется почти золотым, и снова он напоминает мне тигра.

По излучаемой им силе я сразу же понимаю, что он главный.

Дыхание срывается с губ, грудь быстро поднимается и опускается.

Приносят стул, и мужчина, даже не взглянув, садится, небрежно расстегивая пуговицы пиджака.

Господи, как же он страшен.

Медленно его взгляд останавливается на мне, затем переходит на отца и останавливается на докторе Бенталле. В его взгляде столько ярости, что мой страх усиливается в десятки раз.

Когда его глаза возвращаются ко мне, я вздрагиваю от того, что они сфокусированы на мне.

Кажется, что проходит целая вечность, прежде чем он делает глубокий вдох и кивает одному из своих людей.

Один за другим нас обыскивают. Они забирают телефоны и бумажники доктора Бенталла и отца и, бросив бумажники на металлический стол, передают телефоны человеку, который за них отвечает.

Когда он раздвигает губы, его голос звучит так низко и глубоко, что у меня бегут мурашки по коже.

— Кто-нибудь из вас знает, кто я?

Я мгновенно встряхиваю головой, волосы дико разлетаются по плечам.

— Ренцо Торризи, — шепчет папа, его тон пропитан страхом.

Мой взгляд мечется между папой и мужчиной.

Мужчина удерживает папин взгляд, требуя: — У кого ты купил почку?

Что?

Когда я резко выдыхаю, глаза Ренцо возвращаются ко мне, и я снова сжимаюсь.

— Все устроил доктор Бенталл, — поспешно отвечает папа.

Ренцо продолжает смотреть на меня, спрашивая: — Кто был твоим связным?

Я готова обмочиться, но шепчу: — Я не знаю.

На лице Ренцо появляется раздражение, затем он смотрит на доктора Бенталла, который быстро отвечает: — Человек по имени Мануал Кастелланос.

Ренцо достает из нагрудного кармана телефон и звонит.

Через минуту он бормочет: — У меня есть имя. Найдите Мануала Кастелланоса... нет, я еще не убил его.

Мое тело на мгновение немеет, и я качусь вперед, чтобы не упасть лицом на бетонный пол.

Ужас продолжает овладевать мной, колючий и затуманенный.

Мне уже приходилось испытывать сильный страх, когда мне говорили, что я умру, но это ничто по сравнению с тем, что я чувствую сейчас.