Глава 10

Ренцо

Сидя в своей гостиной, я смотрю трансляцию с камер, которые я установил в особняке Дэвиса.

Я подношу стакан с виски к губам и делаю глоток, не сводя глаз со Скайлер, которая сушит волосы феном.

За последние три недели она физически изменилась. Ее лицо больше не не такое худое, а кожа приобрела здоровый блеск. Благодаря набранному весу она превратилась из симпатичной в поразительно красивую.

Она сидит за своим туалетным столиком лицом к камере, и когда я смотрю в ее ясные голубые глаза, мне кажется, что она видит меня.

Ее движения замедляются, и, нахмурив лоб, она выключает фен.

Она оглядывается по сторонам, затем зажимает нижнюю губу между зубами и бормочет: — Это становится безумием. Здесь никого нет.

Уголок моего рта приподнимается в хищной ухмылке. — О, я здесь.

Расчесывая рыжие волосы длиной до плеч жесткими движениями, она говорит: — Мне лучше перестать видеть призраков повсюду, иначе папа потащит мою задницу к ближайшему психотерапевту.

Положив расческу на стол, она смотрит в зеркало и вздыхает.

Я встаю и подхожу ближе к экрану телевизора, пока не оказываюсь с ней лицом к лицу.

Она действительно чертовски красива.

Скайлер встает и идет к своей кровати. На ней только безразмерная футболка, и когда она заползает на матрас и садится, сложив ноги перед собой, мне открывается прямой вид на ее черные трусики и гладкие внутренние стороны бедер.

На мгновение мое тело предает меня, и я начинаю твердеть.

Она придвигает к себе ноутбук, и я, зная, что она будет занята им как минимум ближайший час, допиваю виски и ставлю тумблер на журнальный столик.

Поднявшись наверх, в спальню, я беру из гардеробной пару тренировочных штанов и иду в ванную.

Включаю краны в душе и, пока вода греется, раздеваюсь донага.

Я кладу пистолет на стойку, а мои мысли кружат вокруг Скайлер, как стервятник, готовящийся к нападению.

Черт, я становлюсь все нетерпеливее и должен решить, что мне делать.

Смотреть на то, как Скайлер Дэвис живет своей идеальной жизнью с почкой Джулио в ее теле, - это пытка.

Опустившись под теплые струи, я начинаю мыть тело, а в голове проносятся одна мысль за другой.

Я могу отправиться в особняк и устроить им быструю смерть, получив всю информацию от Харлана.

Или я могу отвезти их на склад, где буду медленно их пытать.

Или...

Я могу забрать драгоценную свободу Скайлер. Держать ее в плену было бы худшей пыткой для них обоих. Харлан явно любит свою дочь больше жизни, и разлука с ней сведет его с ума.

Выключив краны, я выхожу из душа и беру полотенце. Когда мягкая ткань вытирает капли с моего тела, уголок моего рта приподнимается.

Мне нравится идея, что Харлан сойдет с ума. У меня будет его драгоценная дочь, и он ничего не сможет сделать, чтобы спасти ее.

Натянув треники, я беру со стойки пистолет и выхожу из ванной. Когда я спускаюсь по лестнице, до меня доносится запах попкорна, приготовленного в микроволновке, а затем я вижу Дарио, сидящего на моем диване и просматривающего запись с камеры, словно это какой-то чертов фильм.

Увидев меня, он отправляет в рот зернышко попкорна и говорит: — Я проголодался, наблюдая за тем, как эта женщина готовит. Похоже, у нее не плохие навыки.

Схватив с дивана пульт, я бросаю взгляд на экран телевизора и вижу, что Скайлер занята приготовлением блюда, которое с легкостью можно было бы подать в лучших ресторанах.

Я нажимаю кнопку на пульте, и экран становится черным.

— Здесь все пропахло гребаным попкорном, — бормочу я.

— Хочешь? — спрашивает Дарио с ухмылкой.

— Нет. — Я иду на кухню и, открыв пакет с заказанной ранее едой на вынос, достаю бургер и картошку фри и кладу их на тарелку, а затем разогреваю в течение минуты в микроволновке.

— Тебе нужно питаться здоровее, — жалуется Дарио, открывая холодильник, чтобы взять банку газировки. Его глаза окидывают содержимое холодильника. — Ты умрешь от сердечного приступа.

— Учитывая все способы, которыми я могу умереть, я согласен на это, — бормочу я, чтобы позлить его.

Он хмурится. — Я могу присылать Эсмеральду дважды в неделю, чтобы она готовила для тебя.

— Нет, черт возьми. Держи свою домработницу при себе.

Я вынимаю тарелку из микроволновки и откусываю огромный кусок от бургера.

Дарио смотрит на нездоровую пищу с отвращением.

Этот человек - моя противоположность во всех отношениях. Это гребаное чудо, что мы дружим, потому что единственное, что нас объединяет, - это Коза Ностра.

Открыв банку, он откидывается на спинку стула и делает глоток. Он прочищает горло, а затем спрашивает: — Ты узнал что-нибудь новое?

Я качаю головой. — Мы продолжаем гоняться за кучей электронных писем и телефонных номеров. Это выводит меня из себя.

— Может, пора позвать доктора. Он наверняка знает что-нибудь, что нам пригодится.

Я киваю, откусывая еще кусочек, и, только проглотив, говорю: — Да, я думаю о том же.

— А Дэвис и его дочь?

— То же самое. — Я беру из его рук банку с газировкой и делаю пару глотков, после чего передаю ее ему обратно. — Я попрошу Карлоса и Эмилио привезти их на склад после того, как разберусь с партией АК для мексиканцев.

— Когда это произойдет? — спросил он, снова принявшись хрустеть попкорном.

— Через три дня.

Его глаза встречаются с моими. — Ты действительно собираешься убить её?

Я смотрю на него целую минуту. — В конце концов.

Его брови поднимаются. — И что это значит?

— Сначала я собираюсь их пытать, — отвечаю я, ставя пустую тарелку в раковину и проходя в гостиную.

Дарио опускается на один из диванов. — Пытать? И её тоже?

Уголок моего рта приподнимается. — Осторожно. Похоже, ты неравнодушен к Скайлер Дэвис, брат.

— Вовсе нет. Я просто думаю, что она может быть невиновна в этой гребаной заварушке.

Мои глаза переходят на его. — Невиновна? Ты шутишь, да? Почка Джулио похоронена в ее гребаном теле.

Дарио выдерживает мой взгляд и говорит: — Это дело рук ее отца, Ренцо. Она может и не знать, откуда взялась почка. Ты хоть думал об этом?

Я бросаю на него предупреждающий взгляд. — Я больше не буду говорить об этом.

Он тяжело вздыхает, затем кивает. — Я просто не хочу, чтобы ты сделал что-то, о чем потом будешь жалеть.

— Я чертовски жалею, что не защищал Джулио лучше, но я точно не буду жалеть о том, что убил всех, кто причастен к его смерти.

Считая разговор оконченным, я иду к лестнице. — Можешь уходить.

Дарио поднимается с дивана и хватает меня за руку.

Когда я поворачиваюсь к нему лицом, он говорит: — Прости. Меньше всего я хотел тебя расстроить. Я просто забочусь о тебе.

Я смотрю ему в глаза и, видя беспокойство на его лице, говорю: — Все в порядке.

— Все хорошо?

Я похлопываю его по плечу. — Все хорошо. Я иду спать. Выключи свет, когда будешь уходить.

— Ты не собираешься дать время перевариться тому хламу, который ты только что съел?

Я качаю головой. — Нет. Спокойной ночи, Дарио.

Пройдя в свою спальню, я сажусь на край кровати и закрываю лицо руками. Я тяжело выдыхаю, чувствуя, как горе и гнев бурлят в моей груди.