Глава 11

Энцо.

У меня не было большого опыта общения с людьми. Я вырос в изоляции. Изабелла была единственной настоящей компанией, которая у меня была, пока мне не исполнилось восемнадцать, и с тех пор у меня действительно никого не было. Думаю, у меня был Джейсон, но наши отношения так и не дошли до того, чтобы говорить через чувства. Особенно теперь, когда я его босс.

Я могу собрать кубик Рубик менее чем за двадцать минут. Я эксперт примерно в трех или четырех видах боевых искусств. Я бы сказал, что я довольно легко усваиваю всякое дерьмо и доминирую во всем, что делаю. Но когда дело доходит до человеческих чувств, я крайне некомпетентен. Вот почему то состояние, в котором мы с Розой оказались сейчас, крайне раздражает.

Один шаг вперед, два шага назад. И я понятия не имею, как преодолеть этот разрыв.

— Дядя Энцо, — говорит Мария, вторгаясь в мои мысли.

— Хм? – отвечаю я, мои глаза встречаются с ее глазами через зеркало заднего вида.

Я отвожу их в школу, так как их обычный водитель недоступен. Рядом со мной сидит Изабелла, потому что она не доверяет мне благополучно возить наших маленьких кузенов. Честно говоря, мне не нравится ее отношение. И мне приходит в голову, что если я не смогу наладить отношения с семьей, то, скорее всего, не смогу и с Розой.

— Роза твоя девушка? — спрашивает Мария с легкой улыбкой.

Удивительно, но ее брат тоже высказался.

— Когда она пришла, ты сказал, что она будет твоей женой. Но наш учитель говорит, что у тебя не может быть жены, если у тебя не было свадьбы. Так вы с Розой женаты?

— Мы еще не женаты, ребята. Но мы будем. Мы помолвлены, так что сейчас она моя невеста.

Они замолкают, их лица задумчивы.

— Так когда вы поженитесь? — спрашивает Мария.

Я делаю паузу, чтобы подумать об этом. Это разговор, которого у нас не было. Вероятно, нам следует это сделать, как только мы пройдем через бурную воду, в которой мы сейчас находимся.

— До конца года, — сообщаю я близнецам. — Наверное, зимой.

Взгляд Изабеллы останавливается на моем.

— У кого зимняя свадьба?

— А что? Боишься, что тебе будет слишком холодно?

— Это означало бы, что у меня были планы прийти на твою дурацкую свадьбу, а так у меня их нет, — бормочет она, нахмурившись.

— Я хочу пойти на свадьбу, — говорит Мария. — Могу ли я надеть красивое платье на свадьбу? Пожалуйста, Иса?

Изабелла тихо вздохнула.

— Конечно, дорогая. Ты пойдешь на свадьбу Энцо.

— Ты тоже пойдешь? — с надеждой спрашивает Мэтью.

Она закатывает глаза.

— Конечно.

Близнецы совершенно счастливы, когда мы отвозим их в школу. Изабелла наблюдает, как они входят в здание, с грустной улыбкой на лице.

— Я рада, что они снова счастливы. Им было так грустно после смерти отца. Я боялась, что они не выздоровеют.

Моя челюсть сжимается.

— Конечно. Дети выносливы.

Она смотрит на меня, и в ее выражении лица что-то ломается.

— Энцо…

— Что бы ты ни собиралась сказать, не говори, — говорю я ей.

Из всех людей в моей жизни Изабелла лучше всего понимает, через что мне пришлось пройти. Но это не значит, что я хочу вспомнить старые времена.

— Ты и Роза, — говорит она вместо этого. — Возможно, тебе захочется исправить все, что ты сделал.

Я выгибаю бровь.

— И почему тебя это волнует?

— Меня это не волнует, что бы ты ни думал, я не ненавижу тебя, кузен. Я знаю, что мы все сталкивались с некоторыми довольно хреновыми вещами в этой семье, и, поскольку ты дон, ты должен нести это бремя. Однако… за последние несколько недель я увидела в тебе некоторый свет, и полагаю, ты должен благодарить за это Розу. Я просто говорю… Я не хочу, чтобы ты позволил единственной хорошей вещи в твоей жизни пойти прахом. Я почти уверена, что женщина, на которой ты собираешься жениться, создана для того, чтобы иметь возможность смотреть тебе в глаза.

Мой взгляд падает вперед, пока я улавливаю ее слова.

— Мы разберемся, — говорю я.

К сожалению, возможно, я просто говорил из собственной задницы. Потому что моя невеста настаивает на том, чтобы быть самым раздражающим человеком на планете.

— Я не пойду с тобой, — повторяет Роза, подняв подбородок, и в ее глазах сверкает упрямый блеск.

Я смотрю на нее недоверчиво.

— Ты понимаешь, что это должен быть наш дебют в обществе Нью-Йорка.

Она делает гримасу на лице.

— Перестань так говорить. Ты так говоришь, будто мы какая-то старая пара регентства.

Я обдумываю это.

— Хорошо, возможно, ты права, — соглашаюсь я. — А теперь скажи мне, почему ты вдруг не поедешь в Ла Мираж?

— Я еду. Я просто не пойду с тобой.

Я делаю глубокий успокаивающий вдох. Мы стоим у входа в ее спальню. Я только что сказал ей несколько минут назад, чтобы она приготовилась к вечеринке, на которую она согласилась пойти несколько дней назад.

— Роза. Мы договорились. Какого черта нам не пойти вместе?

Она колеблется. Что-то мелькает в синей глубине ее глаз.

— Я просто… я просто не могу сейчас находиться с тобой в машине, — наконец говорит она.

— Почему нет? Я не собираюсь тебя терзать, дорогая. Конечно, ты сможешь проехать на машине меньше часа.

Она закатывает глаза.

— О да, как скоро мы начнем ссориться? Или что-то хуже. Сегодня у меня нет на это сил.

Я делаю паузу, изучая выражение ее лица. Ее щеки покраснели. Она отводит взгляд, наблюдая за моим вниманием. И вдруг я понимаю, в чем дело.

— Ты ужасная лгунья, принцесса. Это не то, о чем тебя действительно беспокоит, не так ли?

Когда я делаю шаг вперед, у нее перехватывает дыхание. Мой голос становится тише.

— Как ты думаешь, что я собираюсь делать? Поцеловать тебя? Хочешь, чтобы я это сделал?

Я мог бы подойти к ней поближе. Выполнить эту просьбу. Сколько всего я мог с ней сделать. То, что я хочу с ней сделать. Но я воздерживался. Потому что, нравится вам это или нет, это деликатная ситуация. И меньшее, что я могу сделать, это не торопить события.

Роза моя. Она никуда не денется.

Ее руки сжимаются в кулаки.

— Ты ведешь себя смешно. Мы договорились.

— Я почти уверен, что говорил тебе, что не согласен на это, - заявляю я. — Скажи мне, милая, чего ты так боишься?

— Ты знаешь, мой брат спросил меня об этом. До того, как я переехала сюда. Он спросил меня, чего я боюсь, — мягко говорит она.

— Что ты сказала?

— Я сказала ему, что боюсь всего.

— Даже меня?

— Особенно тебя. Это не изменилось, Энцо. Я живу в твоем доме почти два месяца. И это не изменилось, — грустно говорит она.

Я выдыхаю.

— Ну, это прискорбно.

Она издает тихий смех.

— Ты думаешь?

Несмотря на все ее колебания, Роза рядом со мной практически идеальна. Как только мы приходим на вечеринку, к нам подходят несколько человек, задающихся вопросом, почему мы вместе. Она великолепно играет свою роль. Она обязательно показывает свой бриллиант перед их жадными взглядами, смеется над их глупыми шутками и любезно принимает каждый комплимент. Ее не сбивает с толку, когда люди поднимают брови из-за нашей внезапной помолвки.

Я хочу сказать им, чтобы они отвалили.

— Ты пугаешь людей, — шепчет мне Роза. — Хватит размышлять.

— Я не размышляю, — бормочу я. — Я просто не любитель толп.

— Или люди, — добавляет она.

— Эй, ты мне очень нравишься, — говорю я, потирая её плечи.

— Мог бы меня обмануть, — говорит она.

Но, по крайней мере, она улыбается. Это прогресс. После еще нескольких долгих минут надоедливых вопросов и мелочных разговоров мы можем отступить в угол. Я хватаю бокал шампанского с подноса проходящего мимо официанта и протягиваю ей.

Роза одаривает меня благодарной улыбкой. Секунду, одно болезненно длинное сердцебиение, я просто смотрю на нее. Ее длинные блестящие черные волосы, завитые на кончиках. Ее сияющая оливковая кожа, ее великолепное лицо. И платье, которое она носит. Я одновременно хочу сжечь его и оставить при себе навсегда. Оно темно-красное и подчеркивает каждый сексуальный изгиб ее тела. Платье стекает до земли, но спереди имеется длинная щель, доходящая до середины бедра.

Это сводит меня с ума. Когда она допивает шампанское, ее глаза поднимаются на меня.

— Думаю, нам, наверное, стоит потанцевать, — говорю я ей.

— О, такая идея хорошая, — саркастически говорит она.

Я посмеиваюсь.

— Ты не хочешь?

— Я хочу. При условии, что ты пообещаешь не целовать меня, — осторожно говорит она.

Она действительно думает об этом. Я бы забеспокоился, если бы не был так рад, что наш поцелуй, похоже, мучает ее так же, как и меня.

— Не волнуйся, любимая, — я наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо следующие слова: — Я не буду тебя целовать. Если только… ты не попросишь меня об этом.

Я делаю вид, что не замечаю, как она дрожит. Когда я протягиваю руку, она неохотно соглашается. Я веду ее на танцпол, и в течение следующих нескольких минут все остальное, кроме нас, отпадает. Я остро ощущаю ее ощущение в своих объятиях. Она держит лицо у меня на плече, ее глаза не встречаются с моими.

— Мой отец научил меня медленному танцу, когда я была маленькой, — говорит она. — В такие моменты я скучаю по нему больше всего.

— Он был замечательным человеком, — говорю я ей.

— Ты даже не знал его.

— Как я уже говорил тебе, принцесса, я знаю всё.

Она издает тихий вздох, за которым следует смех, когда я осторожно отталкиваю ее назад и поворачиваю, прежде чем потянуть назад. Когда она снова в моих объятиях, ее глаза наконец встречаются с моими.

Логично, что она меня привлекательная. Она невероятно красивая женщина. И мы собираемся пожениться. Сексуальное влечение имеет смысл. Но что не имеет смысла, так это то, как учащенно учащается мое сердце, когда ее глаза встречаются с моими вот так. Или та часть меня, которая хочет знать о ней все. Что ею движет. Ее тайные мысли. Ее мечты. И, самое главное, как завоевать ее сердце.

Каждая минута, которую я провожу с Розой, приближает меня к траху.

После танца мы возвращаемся к ее семье и друзьям. Д’Анджело присоединились к нашей маленькой группе. Роза взволнованно обнимает Даниэллу Д'Анджело, которая кажется немного рассерженной. Я не подслушиваю их разговор; я слишком занят просмотром Кристиана Д’Анджело.