от лица Дейна

Выругавшись, Дейн еще раз пролистал бумаги, разложенные перед ним на столе. Никаких признаков контракта, который ему нужно было прочитать.

Не было также никаких признаков Виены.

Он взглянул на свои наручные часы. Обычно к этому моменту она заканчивала завтракать. Но она еще не вышла из своей спальни, что было совсем на нее не похоже. Она не опаздывала.

Он нахмурился, когда ему в голову пришла одна мысль. Неужели ее засранец бывший снова позвонил ей? Казалось, в последнее время это было одним из любимых занятий Оуэна — звонить ей и ругать Дейна в попытках вернуть ее себе.

Дейн сдал губы и прошел через гостиничный номер в ее спальню.

— Виена, ты не видела… — он остановился прямо в дверях, пораженный видом ее в одном лифчике и трусиках. Иисусе.

Она тихонько пискнула, ее глаза расширились.

— Ты не мог постучать?

Дейн не ответил, слишком завороженный видом изгибов ее тела. Реакция его тела была мгновенной — оно напряглось. Возбудилось. Стало твердым.

Кровать. Ему нужно было уложить ее на кровать и трахнуть так сильно, чтобы она чувствовала его весь день, всю ночь, всю чертову неделю.

Сексуальное напряжение натянуло воздух и заиграло на его нервных окончаниях. Он встретился с ней взглядом, зная, что в его глазах горело истинное желание. Она уставилась на него в ответ, держась неестественно неподвижно.

— Я думал, ты уже одета, — сказал он ей. — Обычно ты всегда готова вовремя.

— Мне просто нужна минутка, — довольно прохрипела она.

— Я вижу.

Возможно, другой мужчина извинился бы за то, что так откровенно пялился на нее, но Дейн не был таким. Он в последни раз изучил ее взглядом, прежде чем покинуть комнату.

Дейн зашагал обратно в гостиную, хотя ему чертовски сильно хотелось вернуться в комнату и…

Он провел рукой по лицу, жалея, что не мог выбросить ее откровенный образ из головы и то, что он хотел с ней сделать.

Не то чтобы это было чем-то новым. За эти годы он часто представлял, как творит многие грязные вещи со своей помощницей. Пока это не стало чем-то обыденным. Однако теперь, когда она была рядом, ему было трудно держать свои руки подальше от нее.

Теперь он знал, какова она на вкус. Какой мягкой была ее кожа. Какой тугой и горячей была ее киска для него.

Дейн тихо выругался. Он не должен был трахать ее. Он не планировал это. Это просто… произошло. Но в том-то и дело. Ничего из того, что делал Дейн, не происходило просто так.

Он не терял контроль. Он был мастером притворяться безразличным и оставаться невозмутимым — благодаря этому он выжил в детстве. Но Виена умела рушить его контроль, превращая его в клочья. В таком случае, сделать ее своей «женой» было не самым мудрым поступком в его жизни.

На самом деле, его ошибка заключалась в том, что он вообще сделал ее свое помощницей. Он знал, что лучше не сеять искушение в лице нее на своем пути изо дня в день. Но он все равно это сделал.

Его первоначальная реакция на Виенну была чистым инстинктом: ему хотелось овладеть ею. Потрясающе сногсшибательная, она сразила его наповал. Ему хотелось прикусить эту сочную нижнюю губу. Хотел высвободить эти великолепные светлые волосы из тугого пучка, в который она их собрала. Хотел задрать ей юбку, наклонить над своим столом и наброситься на нее. И он понял, что жалеет, что не встретил ее в другом месте; что она не работала в другой компании, чтобы он мог неустанно ухаживать за ней, дабы сделать ее своей.

Если его привлекала женщина, Дейн старался не нанимать ее в качестве своей помощницы. Однако он видел в Виене большой потенциал, отчего у него возникло искушение позволить ей стать личным помощником Клинта. Так было лучше. Правильней. Но Дейн был достаточно самонадеян, чтобы думать, что может игнорировать свое влечение к ней. Более того, он думал, что в конце концов забудет о ней.

Но он оказался неправ.

Тем не менее он и не думал увольнять ее. Ни разу. Потому что, хотя химия, которую он старался игнорировать, доставляла проблемы, ему слишком сильно нравилось находиться рядом с ней.

Честная и беззаветно преданная, она была сама любезность и нахальство. Она не воспринимала его слишком серьезно и не потворствовала ему. Он полностью доверял ей — что было важно для такого человека, как он, который не доверял никому, с кем вступал в контакт.

Когда ему пришла в голову идея жениться на ком-нибудь, чтобы сохранить свой трастовый фонд, ему даже не пришлось думать о том, кого попросить сыграть роль его жены. Виена мгновенно всплыла в его голове... как и голос, который предупредил его, что он будет играть в опасную игру, если еще больше вовлечет ее в свою жизнь.

Он проигнорировал этот голос, так же как проигнорировал свои сомнения по поводу ее найма. Он был так уверен, что у него все под контролем. И даже не запаниковал после того, как они переспали. Он убедил себя, что это больше не повторится. Он был уверен, что сможет устоять перед ней. В конце концов, он делал это годами — но это было до того, как он узнал, каково это — быть глубоко внутри нее.

Может, он и трахнул ее в ту ночь, но дело было не только в желании снять сексуальную напряженность. Это был не тот случай, когда он просто искал удовлетворение. Вероятно, потому, что его чувства к ней были не только физическими.

Дело было в том, что Виена Дэвенпорт — и да, то, что она носила его фамилию, приносило ему гораздо больше удовлетворения, чем следовало бы, — стала слишком для него важна.

Услышав цоканье каблуков, он с бесстрастным выражением лица повернулся к женщине, направлявшейся к нему. Ее лицо ничего не выражало. Никто из них не произнес ни слова. Они просто вышли и направились к лифту. В тот момент, когда двери закрылись, воздух наполнился тем же сексуальным напряжением, которое преследовало их слишком долго. И это напряжение преследовало его на протяжении всей конференции.

Казавшаяся такой же беспокойной, как и он, она несколько раз подпрыгивала от малейшего его прикосновения. Хорошо. Он не хотел страдать в одиночку.

В какой-то момент, когда она легонько погладила себя по шее, он заметил блеск ее колец. Его наполнило чистое мужское удовлетворение. К его полному разочарованию, так происходило каждый раз.

Он никогда не видел смысла в браке. Это был всего лишь листок бумаги, который юридически связывал двух людей, затрудняя им возможность разойтись, если их отношения не сложатся. Он не гарантировало счастья или стабильности, и никто не знал, будут ли люди придерживаться данных ими клятв. Его отец не придерживался. Как и Тревис с Хоуп. И за эти годы Дейн встречал достаточно замужних женщин, чтобы задастся вопросом, почему они связали жизнь со своими мужьями.

Его брак с Виеной… он придал ему незнакомому чувство удовлетворения. Она была права, когда однажды сказала, что он, возможно, и не был несчастен, но и не был по-настоящему доволен своей жизнью. Он не понимал этого, пока Виена не пришла и не стала для него важным человеком.

Удержать ее было бы слишком легко. Но он не хотел настоящей жены. Он даже не собирался понимать, как сделать кого-то счастливым. И Виена... Она хотела детей. Он сделал вазэктомию много лет назад и не собирался отменять процедуру. Он был бы еще худшим отцом, чем настоящим мужем.

После ужина они вернулись в свой номер, чтобы подготовиться к приему. Он быстро переоделся в своей спальне. Вдыхая воздух, который не был наполнен ее ароматом, он сумел успокоиться. Но затем она надела красное платье, которое было греховно сексуальным, отчего его член мгновенно затвердел. Если она намеревалась мучить его, то ей это чертовски удалось.

Он выпроводил ее из номера, тихо ругаясь.

Она нахмурилась.

— Что?

— Ничего, — выдавил он.

Последующий прием оказался таким же утомительным, как он и ожидал. Но, возможно, он не чувствовал бы себя таким раздраженным, если бы сексуальная химия не мучала его разум и тело. Каждый раз, когда Виена прикасалась к нему или говорила что-то на ухо, ему требовалось настоящее усилие, чтобы не заскрежетать зубами или не прижать ее к себе сильнее — что ему не всегда удавалось, так же как ему не всегда удавалось не пялиться на ее нижнюю губу, которую он жаждал прикусить.

Его утешало только то, что она также боролась с влечением к нему, что было нелегко. Но с другой стороны, притворяться, что между ними не существует сексуальной напряженности было не легче. А теперь это было еще сложнее.

Он собственнически держал ее за руку, пока они переходили от толпы к толпе, общаясь и налаживая контакты. Несколько раз ему приходилось бросать предупреждающий взгляд на мужчин, которые смотрели на нее слишком долго, как будто кольца на ее пальце ничего не значили.

Или же все же нет?

Они были реквизитом, как она и сказала. Но он привык забывать об этом. Точно так же, как он часто забывал, что она на самом деле не принадлежит ему — по крайней мере, не в том смысле, который имел значение. Что беспокоило его.

Однако ситуация была такой, какой она была. Ему было лучше одному. Хотя на деле, он просто предпочитал оставаться один.

За исключением... это правило, похоже, больше не применялось к Виене.

Дейн думал, что ему будет трудно делить с ней свое личное пространство. Но она не мешала ему, а наоборот становилась единым целым с ним. Ему становилось спокойнее при мысли о возвращении домой с пониманием, что она будет там, однако он не осознавал это до того дня, когда ее там не оказалось. Дом внезапно показался слишком большим, слишком тихим, слишком холодным. Даже безжизненным. Вплоть до ее возвращения, а потом в нем стало так уютно и тепло.

Рядом с ним стоял один из его старых коллег. Дарси улыбнулся Дейну и сказал:

— Когда я впервые услышал, что ты женился, то не поверил. Но я должен сказать, что супружеская жизнь тебе подходит.

Жена Дарси улыбнулась Виене.

— Когда ты только начала работать на Дейна, то вообще представляла, что однажды станешь его женой?