Я взглянула на нее, но она не выдержала моего пристального взгляда. Два шага вперед, шесть шагов назад, Кора.

— Как часто они проводят эти встречи? — Прошептала я Эвелин, когда все захлопали.

— Первая суббота каждого месяца. Ты пропустила немало, — ответила Оливия, прежде чем Эвелин смогла заговорить, и как по команде бодрая блондинка повернулась ко мне.

— Пожалуйста, поприветствуйте нового члена конференции, миссис Мелоди Каллахан. Мы все знаем, как проходит первый год брака. — Они повернулись ко мне, и я заставила себя улыбнуться и покраснеть при виде силиконовой армии передо мной.

— Радуйся, что ты пропустил так много, — прошептала Эвелин, заставив Оливию и Коралину захихикать.

Это заняло некоторое время, но, наконец, все женщины были настолько поглощены своими разговорами, что мне больше не нужно было заставлять себя обращать на это внимание. Они, должно быть, были самыми печальными и отчаявшимися женщинами, которых я когда-либо встречала. Никому из них не было дела до благотворительности. Они заботились только о том, чтобы превзойти друг друга в том, у кого было больше денег, чтобы отдать, просто чтобы доказать, насколько они богаты. Никто из них не мог сравниться ни с одной женой Каллахан. Однако все они хотели занять второе место. Так что, если бы им нужно было накормить голодающие деревни, чтобы о них хорошо думали, они бы это сделали.

Коралина пошевелилась в девятнадцатый раз с тех пор, как села, заставив меня быстро оглядеть ее. Я могла бы сказать, что в ней многое изменилось. Ее руки и ноги были более подтянутыми, и теперь она казалась гораздо более подвижной и способной. Она даже немного подстригла волосы, но, несмотря на все это, она все еще выглядела красивой, почти как кинозвезда.

— Ты готова заниматься со мной дальше, Коралина? — Тихо спросила я ее. Ее глаза расширились, и она усмехнулась.

— Ты серьезно? — спросила она, потому что она, очевидно, не знала, кто я такая. Я не шутила с подобными вещами. На самом деле я вообще редко шутила.

— Адриана сказала, что ты слишком привыкла к ней. Так что, да, я говорю серьезно.

— Да, сначала я должна поговорить с Декланом…

— Что?

— Деклан, — снова сказала она, нахмурившись. — Когда я сказала ему, он как бы отшутился, и мы почти не говорили об этом. Но я думаю, это потому, что он не видит в Адриане ничего такого, о чем стоило бы беспокоиться. Ты…

— Я та, о ком стоит беспокоиться, — добавила я, поместив Деклана в свой список Каллаханов, которым надо надрать задницу. — Ты пыталась заставить его послушать?

Она посмотрела на меня как на сумасшедшую.

— Ты ведь знаешь, что ты женщина, верно? — Я ухмыльнулась. — Возьми наручники, сделай его твердым, скажи ему то, что ты хочешь ему сказать, а затем оставь его там, чтобы он подумал об этом.

— Я бы никогда не смогла этого сделать, Деклан будет таким…

— Возбужденным, что ты сможешь использовать в своих интересах. Ты гребаная женщина Каллахан. Ты делаешь то, что хочешь. Если ты хочешь тренироваться со мной, тренируйся со мной, а если Деклану это не нравится, напомни ему о тех днях, когда у него была только его рука. — Я была абсолютно серьезна, хотя Оливия смеялась рядом со мной. Несмотря на все улучшения, которыми наслаждалась Коралина, я была потрясена, что она все еще пряталась за этой оболочкой.

— Мел, я не такая, как ты…

— Никто не похож на меня, но дело не в этом, — перебила я, и я продолжала бы перебивать, пока она не нашла в себе смелости остановить меня.

— Просто я не знаю, как быть таким сильным человеком. Деклан значит для меня очень много, и я не хочу причинять ему боль или потерять его, — прошептала она, и у меня возникло искушение утопиться в своем супе.

— Если ты продолжишь сосредотачиваться на том, как тебе повезло, что у тебя есть Деклан, то ты забудешь, как ему повезло, что у него есть ты. Представь, что ты принцесса, а потом требуй, чтобы с тобой обращались как с принцессой, — ответила Оливия, и я немного смутилась. С каких это пор я оказалась на одной волне с надувной куклой?

— Всем моим сыновьям нужно время от времени давать подзатыльники. — Эвелин одарила нас одной из своих материнских улыбок.

— Или пули. — Я улыбнулась, заставив Эвелин впиться в меня взглядом, и я просто пожала плечами, это было правдой. Пули говорили громче слов.

— Мелоди, ты не возражаешь, если мы поговорим наедине? — Спросила меня Оливия со странной вежливостью. Я посмотрела на Коралину и Эвелин, которые казались такими же шокированными. Кивнув, я встала, ожидая, что она последует за мной, когда я направилась в женский туалет.

Сняв дурацкую шляпу, я положила ее, прежде чем снова повернуться к ней.

— Говори.

— Я хотела извиниться за свою враждебность и за то, что была…

— Грубой, незрелой стервой? — Спросила я, скрестив руки на груди.

Ее глаза сузились, и казалось, что она изо всех сил старается прикусить язык.

— Да, и за это тоже.

— Я не приму твоих извинений, пока не узнаю, почему ты их приносишь. — Я повернулась к зеркалу, пытаясь поправить прическу.

— Потому что это то, что делают взрослые люди? Мы приносим извинения, когда ошибаемся, — отрезала она, прежде чем сделать глубокий вдох.

— Ну, я называю это ерундой. — Я улыбнулась. — Видишь ли, когда люди извиняются и имеют в виду это, они не нуждаются в уединении. Так что я предполагаю, что Нил подговорил тебя на это. Что он сказал такого, что заставило тебя попытаться смириться?

— Он…

— Не лги мне, Оливия. У меня это получается гораздо лучше, чем у тебя, и я без проблем разобью тебе голову об это зеркало. Ты можешь съездить в Уэст-Ридж и спросить Наташу, если ты мне не веришь. — Я не могла убить ее, но я ненавидела лжецов и ясно дала это понять.

Она уставилась на меня широко раскрытыми глазами и кивнула.

— Прекрасно. Несколько месяцев назад мы с Нилом говорили об этом. Я старалась не путаться у тебя под ногами, но я знаю, что когда-нибудь нам придется поговорить. Я просто... Нил хочет, чтобы мы помирились. Я люблю Нила, поэтому я сделала это.

— Что с вами со всеми и как вы склоняетесь к тому, чего хотят ваши мужья? — Они действительно были степфордскими женами⁴⁹.

— Это называется любовь, Мелоди, — снова огрызнулась она на меня. — Когда ты любишь кого-то, все, чего ты хочешь, — это чтобы он был счастлив. Это не делает тебя слабой, и это не делает тебя идиоткой. Лиам по уши влюблен в тебя, он готов умереть за тебя, и все же ты съеживаешься при мысли об этом. Мы с Коралиной не солдаты Джейн, и мы не можем перейти на темную сторону и чувствовать себя хорошо там. Но, по крайней мере, никто из нас не боится любви. Так что я еще раз прошу прощения. Я должна вернуться домой к своему мужу, заняться потрясающим сексом и увидеть, как он улыбается.

Она больше ничего не сказала, прежде чем выйти. Когда она это сделала, я повернулась к зеркалу и уставилась на себя. Я вспомнила время, когда моя жизнь была намного проще.

ЛИАМ

Большинству людей — очень многим людям — было бы противно то, что я сделал сегодня вечером. Они называли меня монстром, говорили, что я бессердечный или жестокий. Но никто из них не знал, какой жизнью я живу, и не ходил по тем же тускло освещенным улицам, что и я. Я был главой семьи. Я был Ceann na Conairte. А это означало, что на мои плечи легла обязанность защищать эту семью от прошлых, настоящих и будущих неприятностей. Все, что вам нужно было сделать, это посмотреть старый фильм о мафии, чтобы увидеть, как один неудачный шаг разрушил некоторые из величайших когда-либо существовавших империй.

Правило второе: не берите пленных и не сожалейте об этом.

Все, кого мы захватили, были либо убиты, либо переметнулись на нашу сторону и использовались для разведки. Но после того, как мы получили то, что нам было нужно, они все равно были убиты. Любой человек, который может один раз напасть на своего босса, может сделать это снова. Что сделало Каллаханов успешными, так это то, что мы преодолели все ошибки, которые привели к падению других великих игроков. Мы не изменяли своим женам и не употребляли наркотики, которые продавали. Только этими двумя вещами был известен мафиозный мир. Однако это было также первое, что сбило их с ног. Все оставались чистыми, даже самые близкие нам люди. Мужчины нашей семьи слишком много работали, чтобы стать теми, кем они были сегодня, чтобы какой-то наркоман донес в полицию, спасая свою шкуру. Жены были ключевым фактором, потому что, если вы обращались с ними правильно, они жили и умирали за вас. Я нисколько не сожалел о том, что сделал. Я не убивал, потому что я был больным извращенным ублюдком. Все было сделано на благо семьи.

Вздохнув, я заиграл на своем пианино. Я вернулся поздно, и мне не хотелось иметь дело ни с Мел, ни с кем-либо еще, если уж на то пошло. Я думал, она поняла, но она просто списала это со счетов, как будто это ничего не значило. Она была слишком сосредоточена на Эмори и Сейдж. Да, они были огромной проблемой, но нам нужно было охватить все наши базы. Вэнсу бы просто понравилось, если бы мы повесились. Он пытался распространить своих людей по всему земному шару. Чем больше областей нужно охватить, тем больше возможностей для ошибок. Мне просто нужно было найти лазейку.

— Ты испортишь клавиши, — крикнула моя жена позади меня, но я не мог заставить себя посмотреть на нее. Я знал, что бы она ни надела сегодня вечером, я буду сражен... К черту это... Это оставит меня чертовски скучать по ней.

Я просто продолжал играть. Я даже не был уверен, что это было. Я просто играл. Однако с каждым ее шагом я чувствовал ее как волну тепла позади себя. Я знал, когда ее рука зависала прямо над моей головой, и я наклонился к ней, не задумываясь. Она провела пальцами по моим волосам, прежде чем сесть на сиденье рядом со мной. Оттуда она забралась на пианино, поставила ноги по обе стороны от меня и заставила меня играть, глядя прямо на нее. Будь она проклята ко всем чертям.