ГЛАВА 19

«Отсутствие чувств не заменяет реальность. Твои проблемы сегодня — это все еще твои проблемы завтра».

— Ларри Майкл Дредла

ЛИАМ

Войдя в нашу спальню, я сразу же споткнулся о туфлю Мел. Взяв себя в руки, я подобрал красный каблук и швырнул его в угол.

— Твоя туфля чуть не убила меня, — крикнул я в закрытую дверь ванной, в то время как у ее основания змеились струйки пара.

Включив телевизор, я снял галстук и туфли.

— Добрый вечер, я Андреа Сальвиа, и сегодня вечером мы расскажем вам о продолжающемся расследовании недавнего фиаско ФБР. Всего за месяц пять федеральных агентов были либо убиты, либо обвинены в тяжких преступлениях. Тем временем глава ФБР Эйвиан Доерс был замечен в Опере, общающимся с «одним процентом» из Вашингтона.

— Похоже, публика наконец-то поняла, — крикнул я, вставая, чтобы снять рубашку.

Я прислушался к тишине и остановился, когда она не крикнула в ответ. Она всегда кричала в ответ, и в девяти случаях из десяти это сопровождалось приглашением присоединиться к ней.

— Мел? — Я двинулся к двери.

Она по-прежнему не отвечала.

— Мел. — Я открыл дверь и замер в тот момент, когда вошел. Она стояла в душе, полностью одетая, пока на нее лилась вода. Бросившись к ней, я выключил душ, благодаря Бога за то, что он не был обжигающе горячим, но она продолжала стоять там, не двигаясь.

— Мел! — Я кричал прямо ей в лицо, пока тряс ее.

Она несколько раз моргнула и вытерла воду с лица, прежде чем посмотрела на меня в замешательстве.

— Что ты делаешь? — спросила она меня.

— Что я делаю? — Я старался не кричать. — Что, черт возьми, ты делаешь? Ты полностью одета и стоишь в душе.

Она оглядела себя без всякого выражения, затем двинулась, чтобы снять свое черное платье и нижнее белье, прежде чем обойти меня. Схватив одно из белых полотенец для тела и другое поменьше для волос, она молча вышла из ванной.

— Я в порядке, Лиам, — сказала она, когда я последовал за ней.

— Чушь собачья. Что с тобой случилось?

Она ничего не сказала, продолжая сушить волосы.

— Мелоди.

— Может быть, ты перестанешь произносить мое имя, как будто я ребенок?!

— Я сделаю это в тот момент, когда ты перестанешь вести себя как ребенок.

— Я сказала, что со мной все в порядке! — закричала она на меня.

— И я называю это чушью собачьей! — Я закричал, когда потянулся к ней, но она отстранилась. — Тот, с кем все в порядке, не стоит в душе, потерянный и одетый.

— Продолжай орать, Лиам, весь чертов город тебя еще не услышал! — огрызнулась она, направляясь к своему гардеробу и захлопывая за собой дверь.

Со вздохом я подошел к двери и присел рядом с ней. Я подергал ручку, пытаясь открыть ее, но она, должно быть, прислонилась к двери.

— Жена, открой дверь и впусти меня. Это не тот тип борьбы, которым я хотел бы заниматься с тобой, — прошептал я.

— Лиам, я в порядке.

— Каждый раз, когда ты говоришь, что у тебя все в порядке, я злюсь еще больше, потому что знаю, что ты лжешь мне. Я думал, мы покончили с этим? Я думал, мы партнеры; что ты бы...

Она открыла дверь и уставилась на меня.

— Не пытайся обвинить меня в чем-либо.

— Я пытаюсь быть честным с тобой.

— Лиам. — она глубоко вздохнула, отвернулась от меня и схватила чистый комплект нижнего белья. — Мне нужна была минута.

— Минута? — Медленно спросил я, ожидая, пока она продолжит.

— Да, Лиам, минута! Многое произошло, и я не могла дышать, хорошо. Иногда мне кажется, что я... — она остановилась, прежде чем повернуться ко мне. Одетая в одно нижнее белье, она уперла руки в бедра, но не смотрела на меня. Вместо этого она посмотрела на светильник, покусывая нижнюю губу.

— Иногда тебе хочется чего? — Прошептал я, делая шаг вперед.

— Как будто я все еще в бегах по Европе, все еще борюсь за свою жизнь. Иногда я просыпаюсь, и мне приходится сидеть и держать себя в руках. Бывают и другие моменты, когда я вспоминаю что-то, и моя кожа горит, мои вены горят так, как будто их подожгли, и мне нужно остыть, — призналась она. Я обнаружил, что потерял дар речи.

Как, черт возьми, я это пропустил? Она все еще, блядь, страдала? Господи Иисусе.

— Мел...

— Не смотри на меня так, я справляюсь с этим. Мне просто нужно время, хорошо? Ты раньше меня не ловил, и они становятся все реже. Это только когда я в стрессе...

Обняв, я прижал ее к себе.

— Мне не нужны объятия.

— Мел, заткнись и просто постой здесь со мной.

— Лиам...

— Ты все еще разговариваешь.

Со вздохом она замерла в моих объятиях, напряженная и раздраженная, но вскоре ее тело расслабилось, и она положила голову мне на грудь. Несколько мгновений спустя она обняла меня.

— Ты должна была сказать мне, Мел.

— Ты ничего не мог бы сделать, — прошептала она.

— Я мог быть рядом. Почему тебе так трудно позволить кому-то быть рядом с тобой? — Мы всегда возвращаемся к одной и той же проблеме.

— Я пытаюсь, Лиам. Ты понятия не имеешь, как это тяжело для меня. Всегда была только я, мне потребуется время, но ты не можешь относиться ко мне по-другому или жалеть меня. — Она отстранилась от меня. — Я все еще могу выполнять свою работу, и это включает в себя встречу с нашим сыном перед отъездом.

Я отпустил ее, когда она схватила пару брюк и одну из моих темных футболок.

— Что мы планируем?

— Сегодня вечером мы выследили Птицелова. — Она надела ботинки, прежде чем вытащить не один, а два пистолета, и бросила их мне.

— Выследим его или убьем? — Меня устраивал любой вариант.

— Пока, выследим. Завтра мы идем в Белый дом, и я уверена, что он снова попытается нас убить. Переобуйся, возможно, нам придется бежать, — потребовала она.

— Разве у нас нет людей для этого?

— Не лучше ли тебе убедиться, что все сделано должным образом? Или теперь вы выше всего этого, мистер Каллахан?

Закатив глаза, я проверил патронник пистолета.

— Помнишь, когда все, что мы делали, это имели дело с наркотиками? Я скучаю по этому.

— Мы можем вернуться к этому в тот момент, когда убьем моего дорогого дедушку. Но до тех пор мы делаем все, что нам нужно, даже если для этого придется перепрыгивать через здания.

— Какого черта нам перепрыгивать через здания?

Она усмехнулась.

— Просто думай об этом как о моей версии свидания.

— Тебе такое нравится? — Что за чертовщина?

— Раньше я делала это для своего отца. Как, по-твоему, я украла тот красный бриллиант, когда мне было восемнадцать?

Мой мозг работал сверхурочно, чтобы следовать ее логике.

— То есть ты хочешь сказать, что если бы наши свидания были больше в стиле «Миссия невыполнима» и меньше в свете свечей, ты бы так сильно на меня не ворчала?

Ее бровь дернулась.

— Я иду проведать Итана, приготовься.

— Да, мэм, не хотите, чтобы я тоже переоделся? Мне начинало нравиться нажимать на ее кнопки.

— Perche non basta giocare morti, задница. — она огрызнулась на меня.

— Почему бы мне не прикинуться мертвым? Ora che non è cosa piacevole dolce.

Она посмотрела на меня в полном удивлении, когда я ухмыльнулся.

— За пять месяцев в тюрьме у меня было более чем достаточно времени, чтобы выучить твой язык.

— Во-первых, — сказала она немного слишком соблазнительно, — никогда не говори со мной так. Во-вторых, ты сказал: «Теперь это не сладкая штука», но хорошая попытка.

Она подмигнула, прежде чем повернуться и выйти.

Черт возьми, я люблю ее.

Именно такие моменты, как этот, компенсируют все остальное.

МЕЛОДИ

Я глубоко вздохнула, выходя из нашей спальни. Я разрывалась между улыбкой от усилий, которые он проявил, и пощечиной себе за то, что позволила ему волноваться. Я никогда не хотела, чтобы он видел меня такой. Я не знаю, что произошло, в один момент все было хорошо, я проверяла свои планы на сегодняшний вечер, а в следующий момент я стояла в душе. Я не лгала ему, за последние несколько недель такие моменты, как этот, почти исчезли. Мне просто нужно было быть с ним и Итаном. Когда я была рядом, остальной мир, казалось, уплывал прочь…Я чувствовала себя такой непохожей на саму себя, и, честно говоря, мне это нравилось.

Я направилась по коридору к задней двери, Эвелин унесла Итана посидеть под звездами. Весь задний двор был окружен высокой живой изгородью, закрывавшей любой обзор.

Они подумали, что мы сошли с ума, загораживая вид на город, когда мы высаживали живые изгороди. Но интуиция подсказывала мне быть осторожной со снайперами. Вся одежда Итана, включая его шапочки-бини, была сшита на заказ из кевлара⁵. Если бы я могла, я бы поместила Итана в безопасную комнату, пока все это не закончится

Когда все это закончится, мне нужно будет проводить с ним больше времени.

Добравшись до задней части дома, я остановилась у стеклянных дверей, где стояла Оливия. Ее руки были скрещены, а на лице не было никакого выражения, когда она смотрела на Итана в объятиях Эвелин. На ней было красное платье до пола с разрезом до бедра и белые туфли на каблуках. С того места, где я стояла, казалось, что она даже не дышит. Ее странности похожи на преследование.

— Могу я тебе чем-нибудь помочь? — Спросила я, подходя к ней.

Она мгновение ничего не говорила, прежде чем вытерла единственную слезу.

Как грустно.

— Я была добра к нему, — прошептала она, не глядя на меня. — Пока тебя не было, я сделала так, что он ни в чем не нуждался. Я сидела рядом с ним, я читала ему перед сном, я плакала вместе с ним, когда у него была ушная инфекция. Я была там, а потом ты вернулась и делаешь то, что делаешь всегда. Ты обращаешься со мной как с дерьмом. Почему? — Наконец, она повернулась ко мне. — Почему ты так сильно меня ненавидишь?

— Потому что ты лгунья, Оливия. — Я сделала шаг к ней. — Ты хочешь того, что тебе не принадлежит. Ты избалованный ребенок. Сначала я думала, что проблема в твоей морали. Ты все время говоришь о том, какие мы с Лиамом ужасные. Какая ужасная эта семья. Ты почти заставила меня поверить, что ты не хотела такой жизни. Если бы это было так, я думаю, что со временем я могла бы почти начать уважать тебя. Но, к сожалению, это не так.

Я снова шагнула к ней, и она вздрогнула, но не отступила.