Откуда, черт возьми, он знал такие вещи?

— Вот почему есть билеты, купленные на их имена в самое подходящее время. Они ненастоящие, но я сомневаюсь, что кто-нибудь будет достаточно усерден, чтобы проверить.

Стоя в дверном проеме, он подошел ко мне и откинул мои волосы назад, обхватив ладонью мою щеку.

— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я остался?

— Чтобы ты мог читать больше комиксов? Нет. Я думаю, тебе нужно немного поработать. А теперь иди и сделай нас богаче.

Закатив глаза, он поцеловал меня в лоб, прежде чем направился к двери.

— Я вернусь в пять, приготовь мне ужин.

Стиснув зубы, я сделала глубокий вдох, пристально глядя на него.

— Конечно, дорогой. Хотя нет никакой гарантии, что ты его переживешь.

Он хихикнул, закрывая за собой дверь. Услышав тихий всхлип, я повернулась к Итану, который медленно просыпался в своей колвбели у нашей кровати. Иногда он лежал так тихо, что я поймала себя на необходимости проверить его дыхание, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Потянувшись к его колыбели, я притянула его к себе и поцеловала в макушку.

— Мамочка будет подставлять террористов, хочешь посмотреть? — Он заскулил и замахал руками, прежде чем заплакать.

— Еда в первую очередь, а потом террористы. Ладно, — пробормотала я, направляясь на кухню.

Эвелин была там, помешивала в кастрюле что-то с говядиной, и как только она заметила Итана, она бросила кастрюлю.

— Тебе нужно, чтобы я помогла тебе?

Она потянулась к нему, но я не отдала.

— Нет, я справлюсь.

Она посмотрела на меня, когда я полезла в холодильник за его бутылкой.

— Что? — Спросила я ее, снимая крышку одной рукой, прежде чем поместить ее в подогреватель для бутылочек.

Она с улыбкой пожала плечами.

— Ничего.

— Мне не нравится, когда от меня отмахиваются, Эвелин.

— О, пожалуйста, ты не страшная с этим маленьким милашкой у тебя на бедре. — Она скорчила ему рожицу, но он этого не потерпел. Так же, как и Лиам, он имел тенденцию становиться сварливым, когда был голоден. — В любом случае, я думала, ты занята, меняешь ход истории, нивелируешь правительственные институты и все такое.

— Я работающая мать, что уж тут поделаешь? — Пробормотала я, потянувшись за его бутылкой. Она наблюдала за мной с широкой ухмылкой, когда я пыталась проверить температуру молока внутренней стороной запястья, но я не могла, когда Итан сидел у меня на бедре.

Мне показалось, что она бросает мне вызов и просто ждет, когда я отдам его. Но вместо этого я подняла голову и позволила нескольким каплям упасть на мой язык. Итан ударил меня по лицу, как будто хотел отругать, но я должна была проверить. Сунув бутылку ему в рот, я улыбнулась, когда он расслабился и откинулся назад.

— И подумать только, ты однажды сказала мне, что не знаешь, как быть матерь, — сказала Эвелин с усмешкой, возвращаясь к помешиванию мяса в своем волшебном горшочке, как ведьма над котлом.

— Я все еще не понимаю. Я просто беру страницу из книги Лиама и по ходу дела придумываю правила.

— Правда, какие правила?

— Личное правило Мел номер один: всегда корми Итана, когда он голоден, или расплачивайся за неприятные последствия, — ответила я, прислонившись к раковине.

— Хорошее правило. — Она рассмеялась. — Ты так сильно выросла, Мел, что, по сути, стала другим человеком.

— Звучит не очень хорошо. Мне нравилось, кем я была.

Остановившись, она повернулась ко мне, все еще держа деревянную ложку в руке.

— Тебе нравилось одиночество? Горький гнев…

— Осторожно, Эвелин, я не так уж сильно изменилась, и весит ли на мне ребенок или нет, я все еще могу причинить вред.

— Приятно это знать. Теперь докажи это и убей Оливию, — сказала она прямо, с непривычной суровостью.

Переместив Итана, я встала прямее.

— Эвелин, я не отчитываюсь перед тобой. Мне не нужно объяснять, почему я что-то делаю или почему я этого не делаю. Мы с Лиамом управляем этой семьей.

— Я понимаю это, и, честно говоря, мне более чем понравилось, что мой муж вернулся к нормальной жизни. Мы смогли сделать все, о чем я всегда мечтала, но не могла раньше.

Снова появилось это слово — нормальная. Когда люди узнают, что такого понятия, как «нормальный», не существует?

— Но с учетом сказанного, — ее челюсть сжалась. — Существует неписаный закон, кодекс, по которому мы все живем. Это помогло нашей семье оставаться такой сильной, какая она есть, потому что мы никогда не делаем исключений. Если ты выступишь против нас, тебя уберут. Когда ты предашь нас и подвергнешь опасности наши жизни, ты умрешь. Я хочу, чтобы она умерла, а не сидела в подвале, выбирая платья «Нейман Маркус» для мероприятий. Я хочу, чтобы мой сын был свободен от какой-либо привязанности к ней, и я чертовски уверена, что не хочу, чтобы ее грязное тело было похоронено на нашем семейном кладбище. Она не хотела быть частью этой семьи, так что пусть она гниет в гребаном переулке, мне все равно.

Мне показалось, что мама Каллахан вышла из себя и была готова атаковать, с деревянной ложкой и всем прочим.

— Что-нибудь еще? — Я спросила, так как казалось, что теперь я выполняю гребаные приказы.

— Да. Лиам и Нил скоро вернутся? Я готовлю их любимое блюдо — тушеную баранину по-ирландски и содовый хлеб. Я могу научить тебя, если хочешь, — сказала она, снова поворачиваясь к своей кастрюле.

Я посмотрела на Итана, который счастливо посасывал соску своей бутылочки, а затем снова на нее. Для меня это было слишком. Не ответив ей, я вышел из кухни.

Если бы Птицелов только мог увидеть меня сейчас... он бы заплакал.

ЛИАМ

Еще пять минут этой хуйни... всего пять минут.

Выдавив улыбку, я повернулся к мужчинам позади меня.

— Ну что, джентльмены?

— За сколько продаете одно из них? — Спросил сенатор Джеффри Боксер из Северной Каролины, прикасаясь к растению марихуаны в нашем маленьком магазине в Вашингтоне. Однако у нас с Мел не было времени обустроиться здесь, мы просто немного надавили на владельцев и купили его. И после нескольких визитов Кейна и Монте, они были более чем готовы продать... Это было мило с их стороны.

— Унция стоят от 350 до почти 600 долларов, — ответил я.

Он, как и его коллеги, уставился на меня в шоке.

— Каждое?

— Да. — Я кивнул, подходя, чтобы потрогать зеленые растения. — Но почти никто не покупает их полными унциями. Частый выбор — восьмая часть унции, которая стоит от 50 до 80 долларов. При нынешнем развитии бизнеса это более сорока миллионов долларов ежегодных налогов. Налоги, которые могут быть переданы каждому штату на строительство школ и всего остального, что нужно вашему штату.

— Я должен сказать.... это довольно хорошо отлаженная машина, — заявил сенатор Эндрю Келли от штата Техас.

— Да, и именно поэтому я удивлен, что Вашингтон не поддерживает это, а вы? Я готов рассмотреть штат за штатом. Те, с кем я уже работаю, были безупречны в течение последнего года.

— Это очень деликатный вопрос, мистер Каллахан...

— Зарабатывание денег всегда важно, как и то, на кого я их трачу. — Они напряглись. — Но я понимаю вашу точку зрения. Я просто надеюсь, что вы принимаете во внимание будущее. Не только в моем штате, но и в вашем.

Я подошел к заднему входу и придержал его открытым для них. В конце концов, они все еще были политиками и не хотели рисковать быть замеченными в таком заведении. Я пожал им руки, когда они все вернулись к своим машинам.

— Вы почешите мне спину, а я почешу вашу, мистер Каллахан, — прошептал сенатор Боксер, прежде чем кивнуть мне.

— Я никогда не чешу первым, но спасибо, что пришли, — ответил я, отпуская его.

Я смотрел, как они отъезжают, прежде чем вернуться внутрь и повернуться лицом к Нилу, который ждал с маской. Взяв ее, мы прошли через лабиринт растений марихуаны, прежде чем добраться до дальней стины комнаты. Там был потайной люк, который вел на нижний этаж. Он поднял его для меня, когда я надевал маску, и вместе мы направились вниз.

Там было две конвейерные ленты, одна для кокаина, а другая для хрусталя. Нам потребовалось всего несколько дней, чтобы создать что-то вроде фабрики, и правда заключалась в том, что не было лучшего места для сокрытия нелегального бизнеса, чем под легальным.

В комнате было шестеро наших мужчин, все они сортировали и раскладывали продукт по пакетам. Взяв кристалл щипцами, я осмотрел их.

— Они не такие четкие, как в предыдущей партии, —сказал я Нилу.

— Дочь Сирши покалечилась, я подозреваю, что она, возможно, поспешила с этой партией, — ответил Нил, просеивая похожий на стекло метамфетамин на ленте.

— Что случилось с ее дочерью?

— Ее парень решил использовать ее как боксерскую грушу.

Я вздохнул. Сирша была нашим химиком. Мы редко разговаривали, и нам всем нравилось, чтобы так было. У нее была собственная, полностью укомплектованная лаборатория в Чикаго, к которой мы никогда не приближались... Ну, мы с Мел никогда не приближались, но несколько человек время от времени навещали ее. Она сделала кристалл, мы продали его, и она потратила деньги на финансирование новых лекарств для своей лаборатории.

— Деклан, Коралина и Федель работают над чем-то другим. Как ты думаешь, кто может помочь? — В конце концов, это было частью сделки, когда ты работал с нами — богатство и защита для вас и вашей семьи.

— Ойсин и Тирни, — порекомендовал Нил. Они были уличными бандитами, которые не были нам особенно близки.

— Прекрасно. Сделай это, но убедись, что Сирша знает, что если она снова выпустит что-нибудь подобное, нам придется расстаться, — ответил я, направляясь к коксу.

Он кивнул, уже разговаривая по телефону. Разрезав кокс, я добавил жидкость и наблюдал, как он становится фиолетовым. На данный момент этого было достаточно.

— Я хочу, чтобы его распространили на улицах к вечеру.

Кейн и Монте стояли у хранилища. Подойдя к нему, я ввел пароль, который автоматически менялся каждый час. Конечно, он выглядел пустым, но я подошел к центру, отодвинул панель и шагнул во второй потайной проем хранилища. Мы не могли положить все наши деньги в банк, вот почему мы держали немного денег у других членов клана в течение короткого периода времени, прежде чем их перевести. Взяв несколько пачек, я разложил их по двум разным пакетам для Кейна и Монте. Они знали, что с этим делать.