Правда, у него были другие причины.

Я с затаенным дыханием ждал маминого ответа.

Позволь мне жить так, как я хочу. Порадуйся за меня.

Она опустила подбородок на шею.

— Что нужно сделать, чтобы ты не вычеркнул меня из жизни?

Как по команде, звуковые сигналы монитора сердечного ритма участились, набирая скорость.

Я ответил сразу.

— Согласиться на расторжение помолвки.

— Готово.

— Прими Фэрроу. — На этот раз я взял ее руку в свою, положив ее на ладонь. — И в конце концов, люби ее как собственную дочь. У нее никогда не было семьи, мама. — Я переплел свои пальцы с ее. — Она никогда не держала материнскую руку. Обещаю, когда ты узнаешь ее, по-настоящему узнаешь, ты полюбишь ее так же сильно, как и я.

Свободной рукой мама провела по шву, где соприкасались наши ладони, почти застыв на месте.

— Ты действительно любишь ее?

— Да. — Никаких колебаний. Только чистая правда. — Когда ее нет рядом, я становлюсь совершенно ненормальным.

Через мгновение мама сжала мою руку, подняв глаза к моим.

— Договорились.

— И еще...

Она откинула голову на подушку, губы сложились в стон.

— Это еще не все?

— Последнее. Обещаю. — И то, чему ты, возможно, сопротивляешься больше всего. — Я хочу, чтобы ты обратилась за помощью. По поводу твоей тревожности.

— У меня нет тревожности.

— Есть.

— Я отказываюсь принимать таблетки.

— Есть и другие методы, но если врач рекомендует их, а таблетки - лучший вариант, я должен знать, что ты сделаешь все, чтобы поправиться. По крайней мере, я хочу, чтобы ты поговорила с кем-то, кто сможет тебе помочь.

Монитор загудел.

Она покачала головой.

— Но...

— Мне нужно все или ничего, мама.

— Хорошо. — Она выдохнула и на мгновение уставилась в сторону. Наконец она вернула взгляд ко мне. — Я вижу, что ты смотришь на часы каждые десять секунд. Возьми самолет. Забери свою жену, Закари.