Ванная комната чистая и простая. Душ, туалет и маленький белый туалетный столик — вот и все, что здесь было. Я расслабилась.

Я заглянула в аптечку, но там всего несколько бритвенных принадлежностей, зубная щетка (только одна, что, если хотите знать, очень важная информация) и два пузырька с таблетками, выписанными по рецепту. Обе полные. Я спорила сама с собой, хотела ли я посмотреть на названия на бутылках и понять, узнала бы я, для чего они использовались. Я узнала бы. Я так и сделала бы. Но парень предложил мне постель, чтобы ко мне не приставали на дороге как люди, так и медведи, так что, по крайней мере, я уважать его частную жизнь. Я закрыла шкаф и позаботилась о своих потребностях.

После самого горячего душа во вселенной, облегчения по сравнению с жалкими душевыми, которые мотели предлагали мне до сих пор на протяжении моего путешествия, я снова почувствовала себя человеком.

Я завернулась в полотенце, затем со стоном откинула голову назад, когда поняла, что забыла сменную одежду в машине, так как взяла только сумочку.

Я открыла дверь и заглянула в спальню Алекса, стараясь не смотреть по сторонам, потому что меня сюда не приглашали, заметила стопку аккуратно сложенных футболок на комоде прямо у двери. Идеально. Он мог убить меня за это, но, по крайней мере, я умерла бы с нетронутой скромностью, а не с обнаженным торсом. Темно-серая футболка, которую я вытащила из верхней части кучи, дошла мне до середины бедра, что идеально сочеталось с отсутствием нижнего белья.… из чего я сделала вывод, что, возможно, я заговорила слишком рано. Я ни за что не надела бы свои грязные трусики. Повседневные прокладки могли завести тебя далеко.

Я вышла на кухню, и кружка с кофе застыла у губ Алекса. Сейчас он сидел за квадратным обеденным столом, разумеется, в той же кепке, но его взгляд прикован к моему наряду.

— Во что, черт возьми, ты одета? — он зарычал, ударяя кружкой по столу, так что оставшаяся жидкость расплескалась повсюду.

— Вся моя одежда в машине, и я давно не принимала душ, — пыталась объяснить я, уже зная, что никто не услышал бы.

— Не моя проблема, — зарычал он сквозь стиснутые зубы.

— Я не могу надеть то же самое, — слабо пыталась возразить я.

Я знала, что позволяла себе вольности, одалживая его рубашку, но не ожидала… ну, этого.

— Не моя проблема, — повторил он и медленно встал.

Я сглотнула внезапный прилив страха. Возможно, офицер все-таки был прав.

— Я отнесу ее в химчистку и верну тебе, обещаю, — быстро заверила я его, пытаясь успокоить. — Или куплю новую. Мне действительно сейчас нечего надеть.

Мой голос становился тише, в то время как его — громче, и я ненавидела себя за это. Я ненавидела эту привычную реакцию моего тела на присутствие альфа-самца. Я думала, что излечила себя от этой болезни. Похоже, я ошибалась.

Его челюсть снова сжалась, и я увидела, как сузились уголки его глаз под этой чертовой кепкой.

— Прекрасно, — огрызнулась я. — Ты хочешь, чтобы я это сняла?

— Да, — зарычал он, и я подействовала раньше, чем успела подумать — повернулась, стащила футболку, бросила ее на стул и направилась к дивану, где завернулась в одеяло, которое оставила там ранее.

Тишина в комнате удушающая, но я повернулась, чтобы посмотреть на него, пока шла к двери. Его рот открыт, он полностью ошеломлен тем, что я только что сделала. Его взгляд скользнул по моему телу, как будто он все еще видел его обнаженным, и я наблюдала, как его толстая, покрытая шрамами шея двигалась, сглатывая.

— Теперь доволен? — мой подбородок вызывающе вздернут.

Его взгляд переместился на мое лицо.

— Какого черта ты это сделала? — его голос стал тише. И тише. Намного тише.

— Ты сказал мне снять ее, — ответила я, пожимая плечами под своим массивным покрывалом.

— Я не знал, что на тебе под ней ничего нет! — его голос повысился на октаву.

— А я говорила тебе, что у меня нет с собой запасной одежды! — мой голос тоже стал выше.

Мы приближались к полномасштабному воплю.

— Надень футболку обратно, — зарычал он.

— Почему? — я бросила вызов, моя челюсть сжата, а тело напряжено.

— Просто верни эту чертову футболку на место.

Он встал и подошел к стулу, где схватил футболку, бросил ее мне, затем отвернулся, давая возможность уединиться.

Я натянула футболку обратно на плечи и спустила по бокам, затем села.

— Не мог бы ты, пожалуйста, подвезти меня до автомастерской? — тихо попросила я.

Две минуты назад все казалось сюрреалистичным, и я была другим, смелым человеком. А теперь мой выпендреж казался глупым и незрелым, и я снова стала… ну, собой.

Он нахмурился и подошел к плите, наложил на тарелку яйца, бекон и тосты, прежде чем поставил ее на стол. На кого он так хмурился, для меня большая, жирная загадка. Затем он указал на еду и отвернулся, чтобы положить вторую тарелку.

— После того, как ты позавтракаешь.

— Я не голодна. Не мог бы ты меня просто подвезти пожалуйста? — у меня покалывало в носу, глаза горят, а моего голоса почти не слышно.

Он сделал глубокий вдох и вытер лицо своей огромной лапищей.

— Послушай, я не очень общительный человек. У меня не получается ладить с людьми, — затем он сделал еще один глубокий, очищающий вдох. — Ешь. — затем он добавляет более мягким голосом: — Пожалуйста.

— Спасибо, — тихо ответила я, избегая смотреть ему в глаза.

Я почувствовала, что было важно согласиться, и не потому, что агитировать человека с плохим характером — плохая идея, потому что это не так. Но здесь ему нужно было, чтобы я согласилась и приняла этот маленький социальный шаг.

В комнате тишина, если не считать того, что мы оба завтракали, но это больше не создавало дискомфорта, и я не смогла удержаться, чтобы украдкой не взглянуть на его полускрытое лицо, пока он погружен в свои мысли, уставившись в глубину своей кофейной чашки.

«Отлично, пока он занят, я могу немного понаблюдать за ним», — подумала я про себя.

У него такие широкие плечи, а грудь аппетитная. Интересно, были ли у него такие щекочущие волосы на груди?… он как таинственная шкатулка, которую отчаянно хотелось раскрыть. Очень медленно и с предвкушением, зная, что вкусности принесли бы пользу.

Он обнял кружку обеими руками, и пальцы у него длинные и толстые. Я бы хотела почувствовать прикосновение этих пальцев... Остановись, просто остановись, Фрейя! О чем ты думаешь? Я слегка встряхнула головой, чтобы сбросить себя с седьмого пота, на котором сейчас находилась.

На секунду я пожалела, что не встретила его раньше. Когда у меня был шанс жить нормальной жизнью и нормальными отношениями. До того, как я была так потеряна.

Он, должно быть, заметил мой пристальный взгляд, потому что поднял голову и смотрит в ответ.

Я бросила взгляд на его кепку.

— Ты носишь ее дома из-за меня? Поверь мне, я видела и похуже.

Он не ответил. Он просто смотрел на меня, потрепанные края выцветшего материала были его пуленепробиваемым щитом.

— Я имею в виду, это только справедливо. Ты видел… всю меня. Самое меньшее, что ты мог бы сделать, это показать мне свое лицо.

Он заколебался, и я увидела, как его челюсть сжалась в нерешительности, прежде чем он медленно снял кепку и положил ее рядом с собой. Я полагала, намеренно держал ее при себе ради меня, на случай, если я заплакала бы и убежала, испугавшись его появления.

Левая сторона его лица сильно повреждена. Линия роста волос неровная, но веревочная сеть шрамов не доходила до волос. Я поняла, почему он носил длинные волосы: все, что угодно, лишь бы скрыть повреждения. Половина его щеки и челюсти тоже повреждены, что объясняло, почему он всегда чисто выбрит. Это было бы еще более очевидно, если бы волосы росли только на половине его лица. После ленивого осмотра глазами пораженной области его лица я добралась до его глаз. Они поразительного мшисто-зеленого цвета, острые и невероятно наблюдательные, вероятно, из-за того, что годами удавалось прятать их за полями кепки. Он мог наблюдать, не будучи замеченным. Я посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, что за тип мужчины сидел передо мной.

Он первым опустил взгляд, откашлялся и посмотрел в свою кружку с кофе. Я, наверное, первый человек, которому он позволил посмотреть себе в глаза за долгое время, и это видно по неуверенности, исходящей от его тела.

— У тебя красивые глаза, — прокомментировала я, затем вернулась к еде.

Он посмотрел на меня так, будто я только что врезала рожком себе между глаз и одновременно начала гадить радугами на его кухне.

— Что? — спросила я. — У меня еда на лице?

Я начала вытирать рот и щеки. Он покачал головой и снова взял свой кофе, чтобы сделать глоток, но это движение больше похоже на попытку спрятаться за ним. Я сомневалась, что на данный момент в нем еще остался кофе.

Мы закончили есть — и пить — в тишине. Я отнесла свою тарелку в раковину и помыла ее. Он подошел со своей кружкой, поэтому я взяла ее и тоже помыла. Он не покидал моего пространства. Стоя в двух футах от меня, он возвышался над моим не таким уж маленьким телом. Обычно мне не нравились крупные мужчины, которые в моей книге олицетворяли явное доминирование, и это забавно, учитывая, что его надвигающееся присутствие меня больше даже не пугало. На самом деле, его присутствие каким-то необъяснимым образом успокаивало.

— Дай мне свои ключи.

Он прямо за мной, что должно было бы заставить меня бежать куда глаза глядят, но его дыхание вызвало дрожь, но не ту, что порождена страхом.

— Что? — я резко развернулась и почти ударилась лицом ему в грудь.

На мой вкус, это звучало слишком знакомо: заставлять меня остаться, забирать мои ключи...

— Дай мне ключи, чтобы я мог принести твою сумку. Ты не можешь пойти в город с голой задницей.

— Верно.

Я почувствовала, как загорелись мои щеки. Щеки на моем лице, эти щеки. Опять же, что, черт возьми, нашло на меня в тот момент, когда я сняла при нем футболку?