ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Странное спокойствие охватило Паво, пока он шел по коридору.  Лазарет был переполнен ранеными, и Нерва провел его в соседнюю комнату, скудно обставленную носилками и койками, для уже перевязанных  раненых.  Сквозь тонкие стены  Паво  слышал мучительные крики раненых гладиаторов,  находившихся под скальпелем хирурга.  Раны на его руке и груди теперь болезненно пульсировали, но его мысли были сосредоточены на  другом.  Он закрыл глаза и старался представить  свое неминуемое покушение на жизнь Императора.  Когда он снова открыл глаза, то увидел худощавую фигуру, стоящую в дверном проеме.  Глубокие черты его лица были освещены мягким мерцанием масляных ламп в коридоре.

- Ах, гладиатор!  Поздравляю с победой!  – торжественно объявил Ланат , приближаясь.  Походка сенатора стала пружинистой, и он с трудом сдерживал ликование.  -  Как приятно видеть, что благородный римлянин выходит победителем в бою с гладиаторами.  Не то, что те аристократические бродяги, которых мы видели вчера,  гоняющихся  за  зайцами и страусами , на потеху публики.

Паво непонимающе посмотрел на сенатора:  -  Где Аппий?

Ланатус нервно оглядел комнату,  глядя на лица других раненых гладиаторов.  Он наклонился вперед и прошептал на ухо Паво:  - Ради бога, парень, говори потише!  Если нас кто-нибудь услышит, нам конец.  Мы не можем позволить себе оступиться.  Только не сейчас.   Судьба Рима зависит от нас с тобой.

- Возможно,  для вас это так.   -  У Паво стало свирепое выражение лица. -  Но меня волнует  только мой сын.  Мы же договорились.

- Все будет в порядке, - прошептал Ланат, собираясь с мыслями. - Ты должен быть благодарен за предоставленную  тебе  возможность,  Паво.  Ты скоро войдешь в историю как человек, положивший конец жизни диктатора и вернувший Риму его истинное величие.  Я тебе даже  завидую, если хочешь знать.

- Тогда пойди и убей Клавдия сам.

Сенатор холодно посмотрел на Паво, плотно сжав губы.

-  Где мой сын,  - сказал Паво.

- Мальчик в безопасности.

- Он по дороге в Остию?

- Пока нет, - холодно ответил Ланат, понизив голос.  –  Только  после того, как ты выполнишь свою часть сделки.  Убей Императора, и тогда я отправлю  Аппия  вместе с твоим другом  Букко в Остию.

Паво уставился на сенатора:  - Я ничего не буду делать, пока Аппий не окажется в безопасности.

- Я не соглашусь ни на что подобное, - прошипел Ланат. - Важно то, что твой сын вырван  из когтей Императора   Он в безопасном месте.  И я сдержу свое слово, Паво,  несмотря на твои измышления об обратном.    Аппий  будет вывезен из Рима, как только ты прольешь кровь Императора.

В комнату вошли двое санитаров с носилками.  Паво  смутно узнал раненого гладиатора из группового боя.   На животе виднелась глубокая рана, блестевшая ярко-красной плотью,  как пара сморщенных губ.  Рана выглядела смертельной.  Гладиатор был в бреду.  Ланат  подождал, пока санитары поставят носилки в углу комнаты и перекатят гладиатора на одну из пустых коек. Как только они вышли, он повернулся к Паво.

- Ты не в том положении, чтобы спорить со мной.  Либо ты убиваешь  Императора и Аппий  остается  жив, либо получаешь свою награду, но мальчик умрет.

Паво поморщился.  Ланат не оставлял  ему выбора.  Он неохотно кивнул.  Сенатор тяжело вздохнул через ноздри.

- Улыбнись, Паво.  Ты скоро станешь спасителем Рима.  - Мерцание масляных ламп освещало его серые глаза, когда он сунул руку под тунику и осторожно вынул маленький кинжал, который крепко зажал в правой руке, скрывая  от чужих глаз. Его осторожность была излишней.  Все мужчины в комнате корчились в агонии от полученных ран.  Никто не обратил на него внимания, когда он сунул оружие Паво.  Гладиатор  взглянул на кинжал, чудовищность того, что он собирался сделать, сжала у него все внутри.  Он поспешно сунул оружие в складки набедренной повязки, убедившись, что его никто не видит. В этот момент в комнату вошли двое охранников. Ланат быстро отступил на шаг от Паво и прочистил горло.

- Я слишком долго удерживал тебя, мой друг.  Ты, должно быть, очень спешишь  получить свой приз от Императора.  -  Его глаза сверкнули, когда он добавил: - Обязательно передай Его Императорскому Величеству мои наилучшие пожелания.

С быстрой ободряющей улыбкой он повернулся на месте и вышел. Охранники пронеслись мимо него, каждый схватил Паво за руку и  они потащили из комнаты. Они грубо по вели его по коридору, миновав несколько входов в галереи, прежде чем оказаться  у мраморных ступеней. Стены здесь были богато украшены лепным рельефом, изображавшим Императора,  большим пальцем подающего знак милосердия побежденному гладиатору.  По обеим сторонам ступеней стояли четверо преторианских гвардейцев, а наверху его ждало знакомое лицо, чтобы проводить к Императорской ложе.

- Макрон?  -  фыркнул  Паво.

- Парень, - хрипло ответил Макрон.  -  Ты все еще цел, как я вижу.

- Едва жив.

Оптион хмыкнул:  -  Неплохой  был спектакль.   Тебе  нужно еще немного поработать над твоими движениями, а то некоторые из твоих  колющих атак были откровенно жалкими.  Но в целом ты хорошо справился.  -  Когда он говорил, выражение его лица смягчилось, и Паво почувствовал, как его грудь набухла от гордости.  Несколько слов скромной похвалы от его бывшего наставника значили для него больше, чем одобрение толпы. Он наклонил голову к Макрону.

- Что ты здесь делаешь? -  спросил он. –  И почему ты так одет?

- Во всем виновата эта проклятая греческая змея, -  хрипло рявкнул Макрон,  ведя Паво вверх по мраморным ступеням.  -  Мурена заставил меня выдать себя за одного из его сотрудников.  Я задыхался в этой проклятой тунике все утро.

- Но зачем? Я думал, вы уже направляетесь обратно  на Рейн?

- Я тоже так думал, - прорычал Макрон. -  И я бы уже уехал из Рима, если бы какие-то ублюдки не замыслили  против Клавдия.

- Замыслили что именно?  -   сказал Паво, притворившись  неосведомленным.

- Убить его,  -  ответил Макрон с каменным выражением лица. -  Паллас и Мурена считают, что какой-то предатель планирует убить Императора сегодня, прямо здесь, на Играх. Он прищурился на темнеющие облака, приближающиеся к Имперской ложе.  -  Если они планируют сделать из Клавдия отбивную, то опоздали.  Осталось всего несколько поединков.

Паво  почувствовал жгучую боль в руке,  и давшую о себе знать рану на груди.

- Вот что, - сурово добавил Макрон.  - Когда убийца раскроет себя,  он окажется в дерьмовом положении . У меня есть приказ доставить его в Императорский Дворец  для допроса.  Если повезет, он назовет несколько имен, прежде чем палачи  покончат с ним.

Паво  содрогнулся при этой мысли.  Сомнения, охватившие его разум, становились все более настойчивыми, когда он достиг верхней ступеньки.  Он понял, что убийство Клавдия не принесет ему покоя . Он добьется этого, только отомстив Гермесу.  Но голос в его голове говорил, что у него нет выбора.  Нет, если он хотел спасти Аппия.

- Я зашел слишком далеко,  -  пробормотал он себе под нос.

- Что ты сказал, парень?

Паво быстро опустил голову:  - Ничего особенного.

Покачав головой,  Макрон провел Паво в Имперскую ложу. Мурена с нетерпением ждал их, нахмурив брови.

- Ах, Паво!  Я вижу,  ты пришел за своей наградой.  - Мурена понизил голос.  -  Только  помни, что Его Императорское  величество  немного заикается  и  иногда пускает слюни изо рта, когда взволнован.  Не обращай  внимания ни на то, ни на другое.

Паво кивнул. Запах жареного мяса щекотал ему ноздри, и он заметил нескольких имперских рабов, собравшихся по бокам ящика с кувшинами вина и подносами со свининой и инжиром в меду, которые грызли члены Императорского Двора.  Напротив коробки  внизу, он мог видеть половину Арены.   Санитары все еще убирали бойню после группового сражения,  разгребая окровавленный песок и подбирая валявшиеся  внутренности.  Паллас стоял рядом с Клавдием, сидевшим в богато украшенном кресле в окружении горстки слуг, а его германские телохранители стояли на страже по бокам ложи.

Двадцать тысяч зрителей вытянули шеи к Императорской ложе, чтобы мельком увидеть, как Клавдий будет  награждать победившего гладиатора.  Паво почувствовал, как пот застыл у него на спине, когда Император медленно поднялся со стула и подошел к нему.  Паллас щелкнул пальцами стоявшему рядом слуге, который нес серебряный поднос,  доверху набитый монетами и с пальмовой ветвью  лежавшей сверху  -  традиционным подарком , преподносимым победителю  гладиаторского боя.  Паво сделал резкий вдох и осторожно скользнул правой рукой вниз  к набедренной повязке.  Теперь пути назад не было. Он заметил Макрона, стоящего в стороне, его глаза сузились, глядя на окружающие галереи,  не подозревая, что убийца стоит недалеко от него.

В этот момент  Клавдий остановился перед  Паво.  Он сморщил нос от вони пота и крови, исходившей от гладиатора. Мурена сложил руки за спиной. В его глазах чувствовалось  злорадство.  Паво слышал, как кровь зашумела у него в ушах, когда он нащупал  холодную рукоять кинжала.

В этот момент Клавдий радостно раскрыл объятия и широко ухмыльнулся Паво:  -  В-в-от э-это  было  п- п-представление!  -  пробормотал он. - Это было замечательное выступление, молодой человек!

Паво на мгновение был ошеломлен хорошим настроением Императора. Он ожидал, что Клавдий придет в ярость от его победы. Он заметил, что ответ Императора вызвал недоумение и у Мурены. В тот же момент слуга преподнес императору серебряный поднос, чтобы он лично вручил Паво призовые деньги и пальмовую ветвь. Молодой гладиатор стиснул зубы, когда его пальцы сомкнулись на рукоятке кинжала.

Император отмахнулся от слуги.  –  М-м-онеты и п-пальмы - неподходящая награда для настоящего чемпиона!  - заявил он Паво.  Его глаза внезапно загорелись, и он захлопал в ладоши. -  Ты заслуживаешь  более  н-н-надлежащей награды.  А у меня как раз то. Твой сын будет  п-п-пощажен!