ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В тот же день Макрон провел тщательный осмотр помещений лудуса.  В сопровождении приказчика он окинул проницательным взглядом лазарет, баню, нужник, столовую, помещения для охраны и оружейную, а также большую двухэтажную  казарму, в которой жили его подопечные, по два гладиатора в каждой камере. Масштабы необходимых работ были пугающими, но он был полон решимости сделать любой ремонт, который позволял его ничтожный бюджет. Людям требовалось новое тренировочное оборудование, жизненно важное, если оптион собирался привести бойцов в приличную форму перед предстоящими Играми. Он также рассудил, что ремонт нужников и содержание камер в целом улучшит моральный дух мужчин и заглушит некоторые ворчания на тренировочной площадке.  Чтобы профинансировать работу, накануне Макрон одобрил продажу трех гладиаторов  ланисте  частного лудуса к западу от Капуи.  Хотя теоретически продажа имперской собственности  была запрещена, эта практика стала обычным явлением во время правления предыдущего императора Калигулы, погрязшего в долгах, и Мурена предоставил Макрону особое разрешение на продажу избытков, чтобы обеспечить ближайшее финансовое будущее лудуса.   Продажа трех опытных германских гладиаторов принесла с каждого по 15 000 сестерциев - ошеломляющая сумма по сравнению с легионерской зарплатой Макронна, составлявшей 900 сестерциев в год.

Тем не менее, большей частью  доходов нужно было погасить кредиты.  Корвус накопил солидные долги перед местными торговцами, которым было поручено снабжать лудус  продовольствием. Кроме того, административному персоналу и охранникам причиталась заработная плата за несколько месяцев.  Это съест львиную долю непредвиденных доходов, а оставшуюся сумму Макрон направит на давно назревшие работы по техническому обслуживанию. После всех этих расходов в казне должна остаться небольшая сумма для покрытия медицинских  услуг гладиаторам, которые получат травмы во время Игр. Суммы,  вложенные в содержание лудуса, приводили оптиона в ужас. Про себя он недоумевал, как ланистам вообще удается получать прибыль.

Макрон ходил от здания к зданию, указывая на ремонт и улучшения, которые приказчик  записывал  на восковой табличке. У оружейной он остановился, чтобы осмотреть кованые ворота. Воздух был пыльным и насыщен металлическим привкусом. В коридоре мерцали масляные лампы.  Во мраке угрожающе блестели заостренные кончики мечей, копий и кинжалов. Косяки по обеим сторонам ворот были увенчаны грубой аркой, на которой были изображены различные типы гладиаторов, участвующих в бою.  Макрон схватился за одну из решеток ворот и дернул ее. Ворота застонали на петлях.

- Этот замок дохлый, - вздохнул он служащему. -  Любой дурак сможет его сломать.

- Да, господин.

Кроткий ответ рассердил Макрона. Он проснулся рано утром после мучительным похмелья, закончив предыдущий день осмотром винного запаса  Корвуса.  Его предшественник был настоящим знатоком этого дела.  Подвал под жилищем ланисты был забит фалернским и кавцинским  и даже имел пару амфор, до краев наполненных лучшим фаустовским.  Нетрудно было понять,  на что  Корвус растратил свое состояние. Хотя качество вин было высоким,  Макрон заскучал по  полным бурдюкам дешевого вина, продаваемого на рыночных прилавках рядом с лагерем легионеров на Рейне.  Скоро, успокаивал он себя, он будет освобожден от своих обязанностей в лудусе и вернется в свою привычную среду.

Он повернулся к приказчику: -  Эти ворота - все, что отделяет сто двадцать разгневанных гладиаторов от достаточного количества оружия, чтобы вооружить целую гребаную когорту. Я полагаю, ты помнишь историю о том, как этот ублюдок Спартак  со своей бандой вырезали половину  населения Кампании?

Чиновник стыдливо опустил голову: - Да господин.

Макрон коротко кивнул:  -  Тогда ты также знаешь, что после того, как Красс и его легионы хорошенько пнули этого дерьмового  фракийца, были приняты строгие законы о том, когда и где гладиаторам разрешено пользоваться  заостренной сталью.

- Конечно, господин, - услужливо ответил приказчик, переминаясь с ноги на ногу.

- Единственный раз, когда гладиатор может использовать настоящий меч, это когда он собирается выйти на Арену.  Ни в камере, ни в нужнике, и ни на тренировочном полигоне. Мечи всегда должны содержаться под надежным замком в лудусе.   А не под замком из  ржавого железа.  Все ясно?

- Да господин.-

Макрон бросил гневный взгляд на оружейную. - Завтра к этому времени этот замок лучше заменить, и поставить  охрану арсенала надежнее, чем у весталок.  В противном случае я позабочусь о том, чтобы тебя пригвоздили к кресту. Понял?

Чиновник  громко сглотнул:  - Понял, господин.

- Хорошо. -  хмыкнул  Макрон и отвернулся.

Возвращаясь в свои апартаменты, он почувствовал стыд из-за того, что ему приходится использовать приказчика  для административной стороны дела по управлению лудусом. У него не было особого выбора в этом вопросе, так как он не умел ни читать, ни писать.  Его неграмотность была одним из немногих из его сожалений. Еще в детстве  в Остии его научили различать несколько букв и цифр, но составить целые предложения из  букв казалось ему немыслимой задачей, и он никогда не стремился развивать свои способности в этом вопросе. Будучи солдатом, он не видел в этом необходимости - пока не узнал, что грамота является необходимым условием для повышения до звания центуриона. Мысль о том, что его неграмотность может помешать ему подняться по служебной лестнице, гноилась в его кишках, и он решил как можно скорее выучить эти буквы и цифры, попросив кого-нибудь  из офицеров легиона  раскрыть ему их секрет.  Теперь, когда он стоял уже  на пороге достижения ранга центуриона, он понял, что вскоре ему придется вплотную заняться этим вопросом.

Он вошел в большую прямоугольную комнату при входе в покои ланисты с портиков, выходящих на восток. Тусклое мерцание ламп открывало яркие цветные фрески, украшавшие стены. Солнечный свет лился каскадом через отверстие в крыше и блестел на поверхности неглубокого бассейна, наполненного дождевой водой. В подвал справа вела каменная лестница. Перед бассейном стоял декоративный стол, украшенный слоновой костью и бронзой, на котором лежали свитки папируса и восковые таблички.  Макрон остановился, когда заметил фигуру, нервно расхаживающую взад и вперед по комнате, что-то бормочущую себе под нос.  Это был стройный мужчина с седеющими локонами и сжатым ртом, словно созданным порезом острием ножа. На нем была не совсем белая туника и церемониальная малиновая накидка, застегивающаяся на левом плече застежкой. На поясе свисала длинная цепочка ключей от камер. Оптион узнал в этом человеке командира гарнизона лудуса.

Макрон откашлялся.  Командир поднял голову и, увидев Макрона, резко остановился.

- А, имперский ланиста, - пропел Квинт Туллий Мейсер высоким голосом. - Как раз тот человек, которого я искал.  Я хочу поговорить с тобой.  - Он перевел взгляд на приказчика. -  Наедине …

Макрон кивнул приказчику:  -  Свободен

Когда приказчик  ушел по коридору в боковую комнату, начальник охраны выпрямил спину и скрестил руки на груди в оборонительной позе. Какое-то время он изучал оптиона.

- Ты совершаешь серьезную ошибку, управляя лудусом, Макрон.

Макрон презрительно фыркнул:  -  Для тебя, я  - господин.

Командир фыркнул: - Я офицер преторианской гвардии. Мне не обязательно обращаться к тебе  “господин”.

Макрон округлил глаза  на Мейсера: -  Ты прикомандирован от охраны. Внутри этого лудуса я единственная власть, и тебе лучше начать обращаться ко мне именно так, как я сказал. Все ясно?

Мейсер  уставился на оптиона: - Как пожелаешь… господин.  Но мой протест остается в силе. Если ты продолжишь применять суровые меры к гладиаторам, ты уничтожишь  имперский лудус.

- Жесткие меры?  -  Макрон недоверчиво посмотрел на командира. - Я называю это старой доброй легионерской дисциплиной.  Чему не помешало бы подучить солдат под твоим командованием, Мейсер.

- Мои стражники вполне способны защитить этот лудус, господин.

Макрон насмешливо фыркнул:  -  Я прослужил тринадцать лет легионером. Я могу сразу определить качества бойцов.  У Нептуна больше шансов выпрыгнуть из Тибра, чем у твоих охранников проявить солдатские навыки.

Мейсер продолжал неумолимо смотреть на оптиона.  У него был служебный вид, который напомнил Макрону штабных офицеров легионов. Он сразу же почувствовал неприязнь к  этому человеку.

- Это не лагерь легионеров. Это имперский лудус, господин, -  продолжил Мейсер. - Здесь мы делаем все по-другому. Тебе следовало бы принять этот простой факт, как это сделал Корвус.

-  А ну-ка, ну-ка, погоди?  Давай  поговорим на простой латыни, парень! Здесь  не поэтический кружок, говори яснее.

Мейсер возмущенно скривил губы:  - Да господин. Я имею в виду, мы должны действовать осторожно с гладиаторами.  Бато - благородный вождь воинственного племени. Он не какая-то наглая бестолочь с Авентина, которая  случайно надела форму легионера и меч.  Ты должен относиться к нему с уважением.

Макрон взорвался от ярости: - Уважением?  Не зли меня!  Этот фракиец бросил прямой вызов моему авторитету.  В легионах не терпят неповиновения, и я не потерплю его и от тебя.

- Как бы то ни было, ты затеял драку не с тем человеком.

- Бато - нарушитель спокойствия. Я видел десятки таких, как он. Гниль несусветная.  Им нужна дисциплина.  Дай  ему несколько хороших ударов кнутом и неделю половинного пайка, и он быстро придет в норму.

Мэйсер покачал головой: - Боюсь, что нет. Бато не обычный гладиатор, господин.  Раньше он был Первым Мечом в лудусе, пока на его место не был назначен новый человек, Марк Валерий Паво. Назначение Паво разозлило Бато.