Глава 8

Потому что у тебя должны быть цели

Я не из тех, кто сидит сложа руки и ждет, когда что-то само придет ко мне.

Я сама иду к ним.

Черт возьми, обычно я бегу к ним с широко раскрытыми объятиями.

Если жизнь не посылает мне неприятностей, я иду их искать. Если жизнь дает мне лимоны, я готовлю лимонные драже.

Ооо, лимонные драже звучат восхитительно. Я добавляю в свой список водку и лимонный сок.

Составляя список покупок, я размышляю о тайнах жизни.

Такие как… когда я в последний раз была с кем-то своего возраста?

Это было... ну, конечно, это было... Ага. Я думаю, последний раз это было с Беном Шерманом в первом классе. После этого мне нравились мальчики постарше, пока мне не исполнилось двадцать пять, и с тех пор я стала леди с мужчиной помоложе.

Что вообще происходит с мужчинами в тридцать пять? В ушах растут волосы? Брови становятся кустиками? Волосы в носу? Боже мой... У них рано седеют лобки??

Я быстро отправляю Алексу сообщение: «У тебя лобок седой????»

Он игнорирует меня. Я знаю, что он игнорирует меня, потому что вижу, что он прочитал мое сообщение, но не отвечает, так что это, должно быть, да. У него седой лобок.

О, Боже. Не думаю, что смогу с этим смириться. Седой лобок хилый и противный.

И все же... когда я снова смотрю в окно, мышцы Сэма блестят на солнце под толстым слоем мужского пота… Я не знаю. Бьюсь об заклад, что его лобок не седой. У него на голове нет ни единого седого или белого волоска.

Знаете что? Я не уклоняюсь от дел. Я не уклоняюсь от работы. Так что я собираюсь уладить это дело раз и навсегда.

Поэтому быстро выхожу на улицу и направляюсь прямиком к самому сексуальному мужчине в помещении.

Сэм смотрит на меня, пока я пробираюсь сквозь виноградные лозы, и, когда я подхожу к нему, то практически прихрамываю, потому что не подумала надеть обувь.

— Я просто вышла на утреннюю прогулку, — небрежно говорю я ему, пытаясь скрыть тот факт, что у меня кровоточит правая пятка.

Он сомневается.

— Босиком?

— Эм. Да. Это полезно для кожи. Я где-то читала, что хождение босиком по винограднику — отличное отшелушивающее средство. Плюс, я могла бы почерпнуть немного антиоксидантов из почвы.

Он все еще сомневается. Но, Господи помилуй, он сексуален. То, как утреннее солнце освещает его голубые глаза, — это... ОБЕЗЬЯНЫ. Мои яичники трепещут, и это плохо для меня. Это означает, что я склонна совершать какие-то безумные поступки.

— Ты идешь на мальчишник Алекса? — невинно спрашиваю я, срывая виноградный лист.

Сэм убирает мою руку от листа.

— Я устраиваю его, — говорит он. — Так что да, я там буду.

— Значит, сегодня вечером ты будешь в лимузине.

— Поскольку мы едем в Вегас вдвоем, да. Я буду в лимузине сегодня вечером.

— Хорошо, — говорю я. — Если ты устраиваешь вечеринку Алекса, а я устраиваю вечеринку Элли, нам действительно следовало быть сообщниками во всем этом деле.

Он усмехается.

— На самом деле мне не нужно было ничего планировать. Мы пьем. Ничего особенного.

— Креативность — это добродетель, — фыркаю я.

Он снова хихикает, и, Боже, у него ямочка на подбородке.

— Я креативен, когда это имеет значение, — делится он, и я думаю, что знаю, что он имеет в виду.

— Когда это? — я пытаюсь уточнить.

Он пристально смотрит на меня.

— Возраст влияет на твои мыслительные процессы? — спрашивает он, а затем ухмыляется. Когда я улавливаю его мысль, у меня перехватывает дыхание.

— Я не старая, — выдыхаю я. — Ты старый.

— Мне всего тридцать восемь, — говорит он мне. — Это всего на три года старше тебя. Если я стар, то и ты стара.

— Возьми свои слова обратно, — настаиваю я. — Прямо сейчас.

— Или? — он приподнимает бровь.

— Или я никогда больше не буду с тобой разговаривать, клянусь Богом.

— И это наказание?

Я снова задыхаюсь, а затем разворачиваюсь, чтобы драматично уйти.

Проблема, конечно, в том, что я босиком, а в этих виноградных рядах растет что-то колючее, и хотя я отчаянно пытаюсь не ковылять, но делаю именно это.

Я слышу, как Сэм смеется у меня за спиной, и выпрямляю спину, насколько могу, но, Господи Иисусе, мои ноги, мои ноги, мои ноги.

— Давай, смейся, — кричу я через плечо. — Я пачкаю кровью твой виноград. Мне не жаль!

Он снова смеется, и, прежде чем я успеваю опомниться, он дышит мне в затылок, подхватывая меня на руки, а затем бесцеремонно перекидывает через плечо.

— Я не мешок с картошкой, — с трудом выдавливаю я, потому что его плечо вдавливается в мою диафрагму, и, Боже, я не могу дышать.

— Успокойся, — говорит он мне, потому что я извиваюсь, и как я могла не сделать этого? Он тащит меня на себе, как мешок с мукой.

— Я слишком тяжелая, — протестую я, и другие рабочие смеются, наблюдая за нами.

— Ты старая, а не тяжелая, — говорит он мне. Я бью кулаками по его спине и стараюсь не восхищаться его твердыми мускулами. Боже, этот мужчина накачан.

— Опусти меня, — требую я.

— Через минуту.

Он широкими шагами уходит с поля в сторону дома, и я решаю просто обмякнуть. Если он хочет нести меня, пусть несет.

За исключением того, что он несет меня прямо к бассейну.

Как только я вижу это, то снова начинаю сопротивляться.

— Ты же не сделаешь этого, — шиплю я.

Я слышу, как он ухмыляется. Я буквально слышу, как его губы растягиваются в улыбке, поэтому бью его по спине, пинаюсь и кричу.

Но он монстр.

Мускулистый, точеный красавец-монстр.

Он бросает меня на глубину.

Вода такая холодная, что у меня перехватывает дыхание, и я выныриваю, отплевываясь и размахивая руками.

— Я не умею плавать, — кричу я.

Я барахтаюсь, хватаю ртом воздух и тону, но, прежде чем успеваю это осознать, выражение лица Сэма меняется с удовлетворенного на испуганное, и он прыгает, чтобы спасти меня.

Когда он это делает, я перестаю притворяться, смеюсь и легко отплываю в сторону.

— Я выиграла, — объявляю я.

Затем цепляюсь за край, а он мокрый и сердито смотрит на меня.

— Знаешь, мой брат утонул, когда я был маленьким, — говорит он, и, БОЖЕ ПРАВЫЙ.

Я монстр. Я заикаюсь и спотыкаюсь, пытаясь что-то сказать.

— О, Боже мой. Мне так жаль. Элли никогда ничего не говорила. Ты серьезно?

Он ухмыляется.

— Нет. Я выиграл.

И с этими словами он вылезает из бассейна и удаляется в мокрых ботинках.

Добравшись до поля, он оборачивается и улыбается мне, и он такой злобный, такой уверенный в себе, что я не могу не кивнуть в знак признательности.

Это возможно… я думаю... может быть…Возможно, я встретила свою половинку.