Глава 2

Если ты сексуальна и знаешь это

— Ладно, планы меняются, — говорю я в трубку четыре часа спустя. Мои виски влажные, и от меня пахнет непристойным сексом.

Элли сознательно ждет на другом конце провода.

— Я как раз сейчас выхожу из своего дома.

— Чез был там, не так ли? — требует Элли. — Я слышу отголоски оргазма в твоем голосе.

— Боже, я не знаю, почему он так одержим мной, — жалуюсь я, сворачивая на шоссе. Элли громко смеется.

— Ты продолжаешь заниматься с ним умопомрачительным сексом, вот почему.

— Я ничего не могу с собой поделать, — бормочу я, пока ветер сушит мои вспотевшие волосы. — Ты видела его пресс?

— Ты поклялась себе, что остепенишься, — напоминает мне Элли. — И собиралась встречаться с мужчинами своего возраста, с теми, кто подходит для брака.

— Но мужчины моего возраста скучные, — ною я. — Все, что они хотят делать — это сидеть в сигарных барах или смотреть футбол по телевизору. Я хочу, чтобы кто-нибудь сам захотел поиграть в него, или прыгнуть с парашютом, или станцевать сальсу на Кубе.

— Это нелепо. — Элли не испытывает сочувствия. — Значит, ты будешь здесь... в полночь?

— Нет, — поправляю я ее. — Буду там к восьми. Я вожу «Лолиту». Она любит ездить быстро, как и я.

— Это все еще нелепо, — вздыхает Элли. — Не убивай себя по дороге сюда. Ты мне нужна.

— Тебе так же нужно то, что у меня на заднем сиденье.

— Мне страшно, — почти хнычет она. Я ухмыляюсь.

— Так и должно быть.

Я хихикаю и вешаю трубку, включаю музыку погромче и позволяю пейзажу Лас-Вегаса расплываться вдалеке, направляясь к калифорнийскому дому Элли. Мы все спланируем там, потом отправимся обратно в Вегас на девичник, а затем вернемся на ее винодельню на церемонию.

— Я все равно не знаю, почему она переехала в Калифорнию, — ворчу себе под нос. Но я знаю. Она переехала, потому что они с женихом купили винодельню, а кто бы ни захотел управлять ей? Лично я бы напилась и ушла из бизнеса, но это ни к чему.

Ночь поглощает мою машину, и не успеваю я опомниться, как спустя какие-то четыре часа подъезжаю к дому своей лучшей подруги.

Особняк.

Дом.

Особняк.

Я не могу решить, что это, пока иду к двери.

— Это дом или особняк? — требую ответа я, когда жених Элли открывает дверь. Алекс, одетый в пижамные штаны и без рубашки, ухмыляется.

— Ни то, ни другое. Я думаю, это замок.

— Классный пресс, — говорю я ему, проносясь мимо, и он хихикает, хватая мою сумку.

— Элли Кэт? — зовет он, поднимаясь по лестнице. — Сара здесь.

Моя лучшая подруга визжит наверху и сбегает вниз. Со своими длинными стройными ногами она похожа на газель, когда прыгает в мои объятия.

— Привет, сучка, — приветствую я ее, обнимая до упаду. — Это была долгая поездка.

Элли морщит нос.

— От тебя пахнет шиком и сексом. Тебе нужно принять душ. А после спускайся, и мы выпьем вина под звездами.

— Мы собираемся раздеться догола в горячей ванне как в старые добрые времена? — я спрашиваю это ради Алекса, и он смеется, его белые зубы сверкают на свету. Его не было там в ту ночь, когда мы с Элли вырубились в ее джакузи голышом, но он слышал эти истории.

— Продолжай, — говорит он мне. — Ты не заметишь, чтобы я спорил.

Я хихикаю.

— Я знаю, что ты смотрел бы только на Элли, больной любитель моногамии.

— Тебе стоит попробовать это как-нибудь, — советует он. — Возможно, тебе это понравится.

— Или мне может быть до одури скучно.

Он пожимает плечами.

— В любом случае. Выходи наружу, когда помоешься.

— Я никогда не буду чистой. — Я приподнимаю брови и слегка шлепаю его по заднице, проходя мимо. Они оба закатывают глаза.

— Теперь вы как будто один человек, — громко жалуюсь я, поднимаясь по лестнице. — Боже.

Но я люблю их обоих, и они это знают. Если когда-либо двум людям и суждено было быть вместе, то это им. Это отвратительно. Меня слегка подташнивает при одной только мысли о моногамии, но я справляюсь с этим к тому времени, как добираюсь до своей комнаты.

Их гостевая ванная комната необычна и красива, и я довольно долго стою под горячей водой, позволяя милям смыться. Следы моего рыжего окрашивания волос, которое я только вчера отретушировала, тоже закручиваются в стоке. Все в порядке. Никому не нужно знать, что мои рыжие волосы, как у пожарной машины, ненастоящие.

Хаха. Мне нравится обманывать себя.

Это поразительно красный. Все знают, что это ненастоящий цвет. И это прекрасно.

Он подходит к моей губной помаде и моей машине.

И моей личности. И моим любимым туфлям на высоком каблуке.

Этот список можно было бы продолжать бесконечно.

Я просто рыжая девушка.

Закончив мыться, я надеваю старые потрепанные шорты и футболку и, не причесываясь и не красясь, спускаюсь вниз, чтобы найти Алекса и Элли.

И вино.

— Эй! — я зову, потому что, кажется, нигде никого нет. — Элли! Алекс!

Никто не отвечает.

Я зову снова, но никто не отвечает.

Ну, тогда к черту все это.

Мне нужно вино.

Я нахожу дорогу на кухню, и как агент по недвижимости, риэлтор года в районе Большого Лас-Вегаса уже три года подряд, не могу не восхищаться. Каменные колонны, открытый кирпич, блестящий гранит, массивная стойка. Я тихо присвистываю и направляюсь по коридору в винный погреб.

Он каменный и достоин винного погреба винодельни. Стены от пола до потолка заставлены винными бутылками. Я просматриваю их и выбираю две. Красное, конечно.

Это мой цвет.

У меня в каждой руке по бутылке, когда я заворачиваю за угол на кухню, с моих волос капает вода, а лицо такое же чистое, как в день моего рождения, когда врезаюсь в обладателя самых голубых глаз, которые когда-либо видела.