После напряженной паузы я отпускаю хватку на рубашке Мишеля и делаю шаг назад, моя грудь вздымается от гнева. Я оглядываюсь по сторонам, оценивая, сколько глаз стало свидетелями моего противостояния. Никого не обнаружив, я бросаю на него последний предупреждающий взгляд, а затем иду к столу, накрытому в другом конце сада. Мой взгляд переключается на особняк, и я замечаю фигуру в одном из окон.

Это женщина в белом, и мои мысли сразу же устремляются к Леоре.

Была ли она свидетельницей того, что только что произошло?

Расстроена ли она? Мне не нравится мысль о том, что кто-то может ее расстроить.

Только я могу бросить ей вызов — никто другой.

Я должен найти ее, поговорить с ней и убедиться, что с ней все в порядке.

Я дохожу до стола и сажусь, в голове мельтешит беспокойство за Леору, но тут мои мысли прерывает визгливый голос.

Мелина.

— О, Лукас, вот ты где. Я рада тебя видеть.

Вряд ли — она почти такая же коварная, как и ее отец. Если бы не голос, я бы поверил, что весь этот фарс — ее идея.

— Ты здесь один? Я не вижу твоей жены. — Шипит она, как змея, которой она и является.

— Не волнуйся, она здесь. — Спокойно отвечаю я, стараясь скрыть свое раздражение.

— Кто бы мог подумать, что Лукас Аюб женится ни с того ни с сего? Я уж точно не считала тебя человеком, который все решает.

Мелина насмехается надо мной, в ее голосе звучит яд.

Я поднимаю бровь.

— Решает? Я ничего не устраивал, Мелина.

Она насмехается:

— Пожалуйста, Лукас. Ты никого не обманешь.

Я наклоняюсь к ней и низким голосом говорю:

— Мне жаль разочаровывать тебя, Мелина, но мой брак тебя не касается.

Она пытается сесть на свободное место рядом со мной, но я останавливаю ее, одарив натянутой улыбкой.

— Ты не можешь здесь сидеть.

— О, я не знала, что у нас есть специально отведенные места.

— Все места рядом со мной зарезервированы для моей жены и только для нее.

Ее лицо вспыхивает от гнева, но, прежде чем она успевает ответить, голос прерывает ее.

— Привет.

Голос Леоры звучит мягко и вежливо, когда она представляется.

Мелина оглядывает ее с ног до головы, пытаясь, видимо, найти что-то, что можно было бы покритиковать, но ничего не может придумать.

— О, жена. — Говорит она снисходительным тоном.

На лице Леоры появляется знакомый взгляд. Она помнит ее по клубу.

Мелина задерживает взгляд на руке Леоры, и на ее лице появляется злая ухмылка.

— Милое колечко.

— Спасибо. — Говорит Леора, прищурив бровь. — А теперь, пожалуйста, подвинься. Это мое место.

Мелина закатывает глаза.

— Неважно.

Она хмыкает и пересаживается на другое место, бросая на нас обоих кинжальные взгляды.

Я испытываю чувство удовлетворения, когда Леора спокойно занимает место рядом со мной, даже не обращая внимания на комментарий Мелины.

— Кто это был? — Спрашивает она, делая вид, что не помнит ее.

— Это была Мелина, дочь Мишеля. — Отвечаю я, стараясь сохранить нейтральный тон.

Леора в замешательстве нахмуривает брови.

— Почему она была такой грубой?

Я гримасничаю.

— Мелина также моя бывшая девушка.

— Твоя бывшая? — Глаза Леоры удивленно расширились, но она быстро взяла себя в руки. — Понятно.

Я вижу, что она пытается обработать информацию, но, прежде чем она успевает сказать что-то еще, человек, сидящий слева от Леоры, представляется, и они начинают обсуждать нашу свадьбу.

Я вижу, что Леора кивает и вежливо улыбается, но ее мысли, кажется, где-то в другом месте. Ее руки сжимают сумку в смертельной хватке. Странно... очень странно.

Что случилось? Может быть, она просто нервничает или волнуется?

Когда их разговор затихает, она переводит взгляд на меня, и на ее губах появляется теплая улыбка. В этом общем взгляде ее глаза смягчаются, и я чувствую, как меня охватывает чувство облегчения.

— Ты в порядке? — Спрашиваю я, чтобы перепроверить.

— Да, я в порядке.

В порядке. Это слово звенит у меня в ушах, и я знаю, что в отношении женщин все не так однозначно, как кажется. Слово «в порядке» может означать множество вещей — боль, расстройство или разочарование.

Отлично означает «я расстроена тобой».

Вероятно, она замечает выражение моего лица, потому что пытается заверить меня:

— Обещаю, со мной все в порядке.

— Ты уверена?

Она кивает, ее улыбка расширяется.

— Как ты думаешь, подадут ли они pain au chocolat?

Когда она упоминает эту сладкую выпечку, я не могу не улыбнуться. Pain au chocolat — мое любимое лакомство, это единственный десерт, которым я по-настоящему наслаждаюсь.

Перед нами стол, украшенный фарфоровыми тарелками и хрустальными бокалами, демонстрирующий показное богатство. Я не удивлен: это типичная Мишельская манера — выставлять себя напоказ. Здесь есть круассаны с различными начинками, лотарингский киш, который кажется слишком сытным, и копченый лосось со сливочным сыром, который выглядит слишком претенциозно, на мой вкус. Свежие фрукты, сыры и мясные изделия аккуратно разложены на тарелках, что придает бранчу еще большую пышность. На серебряном подносе лежат macarons всех цветов, темный кофе варится в серебряном кофе-прессе, а в ведерках со льдом охлаждаются несколько бутылок дорогого шампанского.

Когда официанты вносят последние блюда, я улавливаю запах свежеиспеченного шоколада, и мои чувства сразу же пробуждаются. Я ничего не могу с собой поделать. Несмотря на то, что я предпочел бы побаловать себя дома, я достаю одну конфету и передаю ее Леоре, а затем беру себе.

Пока я жую, я замечаю, как остальные за столом увлечены едой и разговором. Мишель, в частности, кажется, упивается своим вниманием, а Мелина сидит рядом с отцом, изредка поглядывая на нас.

Я смотрю на Леору, желая понять, нравится ли ей еда. К моему облегчению, ее улыбка стала еще шире. С каждым кусочком она покачивается на стуле, словно танцует от восторга, но, кажется, сама этого не замечает.

Она просто очаровательна.

Я быстро стираю свою улыбку, пытаясь подавить любые чувства, которые могут возникнуть.

Перестань смотреть на нее так. Ты делаешь это ради Аmmо Антуана.

— Это так вкусно. — Говорит Леора между укусами.

Когда я смотрю на нее, то вижу, что ее глаза смотрят на мои, мерцая на свету.

Я тяжело сглатываю, вкус еды внезапно становится менее значимым. Мне конец.

Через несколько минут после еды я обнаруживаю, что Леора не сводит с меня глаз, а на лице по-прежнему сияет улыбка. Я не могу удержаться от хихиканья. В ее глазах появился озорной блеск, и в душу закралось подозрение. Она что-то замышляет, и я уверен, что она делала нечто большее, чем просто наслаждалась едой.

— Итак, что ты сделала, Леора? Похоже, у тебя есть секрет в рукаве. — Шепчу я, игриво подталкивая ее.

— Что? Ничего?

Она невинно моргает.

— Леора. — Предупреждаю я.

— Лукас. — Повторяет она.

Наши взгляды встречаются, и мы оказываемся в напряженном поединке.

Меня мгновенно завораживает интенсивность ее взгляда.

То, как ее зеленые глаза мерцают в мягком свете, напоминая драгоценные камни нефрита, завораживает меня.

Я наклоняюсь к ней, и моя дразнящая ухмылка расширяется.

— Ну же, Леора, тебе не удастся меня обмануть. Я знаю, что ты что-то сделала. — Я делаю паузу, прежде чем насмешливо вздохнуть, притворяясь скандалистом. — Только не говори мне, что ты в кого-то бросила напиток!

Леора легонько хлопает меня по плечу, а затем оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что в пределах слышимости больше никого нет. Затем она наклоняется ко мне ближе, ее дыхание согревает мое ухо.

— Ладно, хорошо. Но ты должен пообещать, что не будешь злиться. — Говорит она, ее глаза озорно блестят.

Я поднимаю бровь, заинтригованный.

— Обещаю, а теперь выкладывай.

Леора делает глубокий вдох, ее волнение едва сдерживается, когда она открывает свою сумку и показывает мне ее содержимое. Мое любопытство разгорается, и я наклоняюсь, чтобы рассмотреть ее поближе.

Внутри сумки я вижу множество разноцветных форм.

Они похожи на черепах.

Это и есть черепахи.

Что это, черт возьми, такое и где она их нашла?

Она берет одну и протягивает мне под стол. Мои пальцы касаются ее гладкой поверхности. Это как прикосновение к шелку, но с легким прикосновением.

Я присматриваюсь к нему получше и поворачиваю в руках.

Это чертово мыло. Точнее, черепашье мыло.

— Леора, почему у меня в руках черепаха из мыла? — Шепчу я.

Леора наклоняется ко мне и смеется.

— Я забрала все мыло, которое было в гостевых ванных. Это научит Мишеля не быть грубым со мной.

— Что ты сделала?

Я говорю, не в силах сдержать улыбку, и мои глаза морщатся в уголках.

Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал, но она уморительна.

Моя голова откидывается назад, и я разражаюсь смехом, привлекая всеобщее внимание.

Леора хихикает вместе со мной. Она выглядит триумфатором, как будто только что провернула самый блестящий розыгрыш. Мысль о том, что она будет тайком собирать мыло из гостевых ванных комнат, чтобы отомстить Мишелю, заставляет меня смеяться еще сильнее. Самое смешное, что он никогда не заметит этого — даже его жена не заметит.

Когда наш смех стихает, я вытираю слезу с глаза и смотрю на Леору, которая все еще ухмыляется.

— Ты просто безумна. Это месть нового уровня. Поэтому ты ушла?

Леора ухмыляется, явно гордясь своим импровизированным планом.

— Нет, я ушла, потому что собиралась сказать что-нибудь, что могло бы вызвать сцену. Но потом я нашла эти милые мыльца и подумала, что их кража послужит ему уроком. Да и вообще, кому нужно столько мыла?

Я смеюсь и качаю головой.

— Я следующий в твоем списке мести?

Леора подходит ближе, ее голос смягчается от угрозы.

— В данный момент ты в списке «хорошо», но будь осторожен, здоровяк.

Угроза застает меня врасплох. Она что, флиртует со мной? Я быстро отбрасываю эту мысль — наверняка она просто взволнована моментом. Когда это пройдет, она, вероятно, вернется к своему обычному состоянию. Но, несмотря на мои попытки отмахнуться от этой мысли, чувство разочарования остается. Для любого наблюдателя мы выглядим как счастливые молодожены, неразлучные и безумно влюбленные. Мы находимся близко друг к другу, наши тела расположены под углом друг к другу. Мы обмениваемся шепотом, взглядами и тайными улыбками. Но мало кто догадывается о настоящей теме нашего разговора.