— Что? — Это слово срывается с моих губ как шепот, потому что я понятия не имею, о чем он говорит.
Задумала?
Конечно же, он не имеет в виду мое золотоискательство. Потому что, какой незнакомец, даже он, стал бы так откровенно задавать вопросы? С таким же успехом он мог бы сказать: так ты золотоискательница или как? Но что-то подсказывает мне, что он спрашивает не об этом, и остается одно слово - что?
— Почему ты здесь? — медленно повторяет он, как будто не думает о моем интеллекте, несмотря на то, что знает, что я учусь в Уилтоне на юриста. — Почему ты в этом районе?
Я утихомириваю свое колотящееся сердце, которое колотится от нашей близости. От того, что, если я вздохну слишком сильно, моя грудь прижмется к его телу. Мне требуется секунда, чтобы понять, что он повторился, а когда я это делаю, мне требуется еще одна секунда, чтобы осознать, о чем он говорит.
Если он связан с мафией, то, скорее всего, у него паранойя. Я чужой, неизвестный человек, и я на его территории. Но... Я ночую у Джона уже около двух месяцев, а он только сейчас вступил со мной в противостояние? Это не имеет смысла.
И как я только недавно с ним познакомилась?
Я познакомилась с Дексом на второй день ночевки у Джона, но прошло два месяца, прежде чем я, наконец, встретила его. Это значит, что он либо никогда не бывает здесь, либо всегда у себя дома. В любом случае, он замешан в криминальном бизнесе, так что мне не стоит потакать ему и его назойливым вопросам.
Но я это делаю, потому что не могу остановиться в общении с ним, и сама не знаю почему.
Я отвечаю:
— Я здесь ради Джона. Я с Джоном.
Не знаю, пытаюсь ли я убедить себя или его.
Наверное, и то, и другое, потому что я не хочу быть с Джоном, но и не могу быть с таким, как он.
Между нашими телами остается сантиметр пространства, но когда он наклоняется вперед, он уничтожает его. И этот первый контакт между нами заставляет мои чувства взлететь. Ожидание. Предвкушение. Его лицо наклоняется к моему. Медленно. Дразняще.
Проходят секунды, прежде чем его губы касаются моей челюсти, а затем он проводит кончиком носа по чувствительному изгибу моей шеи, его прикосновение такое легкое, но такое, такое родное.
И когда он, наконец, достигает моего уха, он открывает рот, его губы чувственно касаются моей нежной кожи, и шепчет:
— Я чувствую, как ты реагируешь на меня. Я чувствую, как твои соски напрягаются, прижимаясь к моему телу. Ты хочешь меня. Джон тебя не интересует. Я выясню, почему ты здесь на самом деле.
Сразу после этого он отступает от меня и уходит.
Несмотря на то, что он ушел, я все еще чувствую его, прижатого к себе.
А его слова?
Я понятия не имею, что они означают, но знаю, что ничего хорошего они мне не сулят.