Заметка для самоубийства Никки голыми руками.

— Наша очередь! — Никки и Рокки передают мне коробку.

Если дни рождения в прошлом и научили меня чему-то, так это тому, что открывать подарки нужно с осторожностью. Я развязываю бант первой коробки, медленно сдвигаю крышку, чтобы открыть бумажную копию одной из моих любимых книг.

— Открой книгу, — уговаривает Рокки.

Я открываю книгу, на внутренней стороне которой стоит подпись не кого иного, как самого автора.

— Ты шутишь? Как тебе удалось получить этот автограф?

— Дело в том, кого ты знаешь, — повторяет Рокки.

Ошеломленный таким подарком, я провожу пальцами по обложке. О, книжный парень, мы снова встретились.

— Не забудь про следующую коробку, Чарли.

Я открываю крышку следующей, и вот, пожалуйста, мои инстинкты оказались верны. Я поднимаю то, что кажется хрустальным вибратором: — В соответствии с темой книги и тем фактом, что ты сломал своего кролика, — замечает Никки.

— Я никогда не говорила, что сломала его.

— О Боже, это прямо как мой. Правда, Элайджа?

Лекс сморщился, неодобрительно покачав головой: — Ты не просто сказала это.

— Продолжай, есть еще кое-что, — уговаривает Никки.

Это похоже на мешок секс-игрушек Мэри Поппин. Я достаю наручники, затычку и флоггер. После застольного обсуждения того, как следует использовать каждую из них, я благодарю Никки и Рокки, избегая любой ценой смотреть на Лекса, которого, кажется, забавляют все игрушки. Моя сумочка вибрирует, и под столом я читаю текст.

Лекс: Я уже спланировал, когда и где все эти предметы будут использованы на тебе.

Телефон выскальзывает из моей руки и падает на пол. Пока я извиняюсь, чтобы найти его, я не могу не смотреть на ноги Лекса. У меня чуть не случился приступ коронарии, когда я увидела, как его рука потирает переднюю часть брюк. Сукин сын! Я сажусь обратно и пытаюсь как можно лучше успокоиться. Он не смотрит в мою сторону, но ухмылка на его лице говорит обо всем.

— Пора открыть твой подарок от Лекса, — Адриана подталкивает руку Лекса ко мне.

Вместо этого он встает и подходит ко мне, протягивая мне небольшую коробку: — С днем рождения, Шарлотта.

Лекс известен тем, что дарит экстравагантные подарки. Я возилась с бантом, который лежал на коричневой коробке. Я нервничаю, а то, что весь стол наблюдает за мной, предугадывая каждое мое движение, делает это еще хуже. Когда бант развязывается, я поднимаю крышку. Внутри лежит коробочка от Тиффани. Мое сердце трепещет при виде знаковой голубой коробочки в моей руке, и я с ужасом думаю о содержимом, которое находится под ней. Я поднимаю крышку коробки, и мое сердце замирает, когда мои глаза видят содержимое. Это ожерелье, но мне хочется плакать не из-за ожерелья, а из-за подвески - бело-золотой птицы феникс, инкрустированной бриллиантами.

— Лекс... я... спасибо тебе, — задыхаюсь я.

Если бы он только знал, что это действительно значит для меня. Как эта крошечная птичка символизирует гораздо больше, чем я могу когда-либо сказать ему в этот момент. Я встаю, ноги дрожат, и обнимаю его очень крепко.

— Как ты узнал?

— Твоя татуировка. Я знаю, что она много значит, просто я хотел бы, чтобы ты сказала мне почему, — шепчет он.

Я совсем забыла о татуировке и о той ночи, когда он спросил меня. Он отстраняется от меня, достает ожерелье из коробки и просит меня повернуться. Положив кулон мне на грудь, он застегивает зажим сзади. Словно вставляя недостающий кусочек пазла на свое место, в этот момент все кажется правильным.

Ночь продолжается, и мы расслабляемся, пьем, рассказываем истории. Появляется объявление о том, что караоке-сцена открыта. Ресторан ликует. Я замечаю, что аплодисменты исходят от автобуса с японскими туристами, которые сидят ближе к сцене. Необычно, ведь это испанский ресторан.

— О-мой-Бог, Чарли! Время дуэта! — Эрик мчится к сцене, хватая книги для караоке. Пять из них, если быть точным. Мои друзья просматривают книги, обсуждая песни, которые они хотят спеть. Я пью еще один стакан сангрии. Она мне чертовски нужна, если я собираюсь петь караоке с Эриком. Я слышу, как Джулиан шуршит своими вещами рядом со мной, только сейчас заметив, что он молчит с тех пор, как Лекс подарил мне ожерелье.

— Что-то не так?

— Слушай, Чарли, я пойду, — он встает из-за стола, не подозревая, что на самом деле просто встанет и уйдет, ни с кем не попрощавшись. Когда он уходит, я бросаю свою салфетку на стол и следую за ним на улицу. Нас встречает прохладный ветерок, и он мгновенно поворачивается ко мне лицом с прищуренным выражением лица: — Между тобой и Лексом что-то происходит?

Я застигнута врасплох, мой разум ломает голову, думая, как правильно ответить на этот вопрос.

— Джулиан, он просто друг.

— Я не дурак, Чарли. Я знаю, какого типа парень Эдвардс. Это то, чего ты хочешь?

— Джулиан. Лекс - это прошлое. Я не хочу с ним ничего иметь, — слова причиняют боль, когда покидают мой рот. Вот я пытаюсь спасти эти отношения, но зачем? Я разрушила то, что у нас с Джулианом есть, своими неосторожными действиями. С этого момента наши отношения - не более чем ложь. Вина, если я не открою правду, никогда не будет построена на честности и любви. Я все разрушила, и все из-за того, что кто-то другой сидел в этом ресторане.

На его щеках заметен румянец, руки скрещены перед грудью. Правда отчаянно хочет быть сказанной, но я сдерживаюсь, боясь внезапно потерять Джулиана.

— Я схожу с ума, ясно? Это…

— Ничего, — успокаиваю я его, — Лекс - это ничего.

— Ну, для меня это не кажется пустяком, — повышает он голос, в его тоне кипит ревность, — Я люблю тебя, я попросил тебя выйти за меня замуж. Потом он возвращается в твою жизнь, а я - что? Твой план Б на случай, если он снова тебя поимеет?

— Джулиан..., — я тянусь к его руке, но он отдергивает ее.

— Послушай, Чарли..., — он колеблется, потом лезет в карман и достает маленькую коробочку, — С днем рождения. Решай, кто тебе нужен на самом деле. Но сейчас мне нужно время... Я не могу сделать это прямо сейчас.

Я стою одна на тротуаре, пока он уходит, сворачивая за угол. Моя рука сжимает крошечную коробочку, не зная, что делать. Я возвращаюсь в ресторан и стою у двери. Открываю коробку, внутри лежит ключ, верхняя часть которого имеет форму символа Бэтмена. Я читаю записку, прикрепленную к ключу.

Ключ от моей пещеры Бэтмена... нашего нового дома.

Я кладу ключ обратно в коробку, и слеза скатывается по моей щеке. Какого черта я делаю, и, самое главное, какого черта я хочу?

Ну, я знаю, чего я хочу, но боюсь, что если я скажу это вслух, пути назад не будет. Есть шанс, что дорога окажется тупиковой и приведет меня обратно к тому, с чего я начал.

Я возвращаюсь к нашему столику, немного шатаясь, так как сангрия наконец-то смогла пробиться через мои вены. Когда я наконец замечаю всех, они поддерживают Рокки, который поет «Call Me Maybe».

Никки выглядит убитой, склонив голову и многократно покачивая ею. Когда песня заканчивается, толпа ревет, и японские туристы достают свои ручки и автографы, умоляя его дать автограф. Рокки ухмыляется, расписывается и фотографируется с туристами. Наш стол в истерике. Наконец, Никки начинает смеяться.

Эрик все еще пытается решить, что петь. Он сидит и выкрикивает строчки каждой песни, пытаясь добиться идеальной подачи, как будто он проходит прослушивание в шоу «Голос».

Мое внимание переключается на Адриану, которая уговаривает Лекса спеть. У Лекса прекрасный голос - мягкий и успокаивающий. Он не из тех, кто встает и поет перед толпой, однако его внезапный прилив смелости меня заинтриговал.

Он подходит к сцене, когда называют его имя, и коротко говорит с человеком, отвечающим за музыку. Поднявшись на сцену, он садится за рояль. Свет приглушается, и толпа ревет, когда он начинает играть по нотам. Мое сердце бьется так громко, соревнуясь с громкостью исполняемой музыки. Пока толпа сидит в молчаливом обожании, мелодия становится все более знакомой. Бруно Марс — «Когда я был твоим мужчиной».

Я закрываю глаза, впитывая каждое слово песни. Это значит для меня больше, чем что-либо другое.

Пришло ли время наконец-то простить?

Ему больно.

Моему Алексу больно.

Он прав. У него тоже есть чувства, и я не могу стать настолько холодной, чтобы не признать этого. Нам нужно поговорить, но не сегодня. Не в мой день рождения. Не в тот вечер, когда мой жених ушел от меня и сказал, что ему тоже больно.

Я — разрушительный шар, уничтожающий все на своем пути. Люди страдают из-за меня, из-за моих необдуманных действий.

Я не знаю, кем я стала, но когда я смотрю на него на сцене, восхищаясь его мужеством обнажить свою душу передо мной на глазах у всех, в моей голове загорается свет.

— Я знаю песню, которую мы будем петь, — говорю я, мой голос едва слышно шепчет.

— Что это, Чарли? — спрашивает Эрик.

Я наклоняюсь и говорю ему. Если я не могу поговорить с Лексом, я последую его примеру, выражу свои чувства через эту единственную песню и надеюсь, что он поймет, что мне от него нужно.

Что мне нужно, чтобы исправить нас.