ГЛАВА 13

Феникс

Очевидно, что Сикс делает все возможное, чтобы избежать меня в течение следующей недели.

Она последней входит в дверь на занятия и первой собирает свои вещи и выбегает, когда звенит звонок, стараясь избегать любых столкновений со мной. Мне нравится видеть, как она старается избегать меня, когда я могу все испортить, не прилагая никаких усилий.

Но я этого не делаю. Мне нужно держаться от нее подальше, как и ей от меня.

Я вхожу на кухню в одних трениках и направляюсь к кофеварке.

— Пантера хорошо заживает, — говорит Роуг у меня за спиной. Его тон может показаться странным даже тем, кто не знает его так, как я, но у него есть скрытые намерения, я чувствую.

— Так и есть, — отвечаю я просто.

— Напомни нам, когда ты ее сделал? — спрашивает Рис, невинно улыбаясь.

— А почему это важно?

— О, это не важно, — отвечает он небрежно.

Роуг вскакивает.

— Нам просто интересно, сделал ли ты ее в ту же ночь, когда два десятка человек видели, как некая рыжая девушка бежала, пытаясь спасти свою жизнь, а за ней очень близко топала темноволосая тень. Это навевает самые разные воспоминания, не так ли, Рис?

— Множество, — соглашается он, и они оба получат по морде, как только я допью свой кофе. — Вы, ребята, любили играть в очень похожую игру, когда мы были детьми.

Спустя целую неделю воспоминания о том, как она корчилась в грязи, пока я удерживал ее, все еще заставляют мой член быть таким же твердым.

— Я говорил ей, что ей здесь не рады и чтобы она покинула вечеринку, — процедил я сквозь стиснутые зубы.

— Конечно, а когда она сделала то, что ты просил, и начала уходить, ты, естественно... последовал за ней?

Роуг уже вовсю ухмыляется, его улыбка злая, и желание выбить ему пару зубов бурлит в моих жилах.

— Ты не так понял.

— Кстати, не пропустил ли я пункт, где мы снова с ней разговариваем? — Рис спрашивает, прежде чем очаровательная улыбка, которую он использует, чтобы добиться своего, легко растягивается на его лице. — Ты должен был дать мне знать, Феникс, мне и самому есть что ей сказать. Может быть, мы с ней встретимся на этой неделе. — В завершение он подмигивает мне.

Я огибаю стол и спокойно подхожу к нему. Я знаю, что он думает, будто я собираюсь ударить его, но почему я должен обижаться из-за этого ублюдка?

Я вдавливаю большой палец в плоть его плеча прямо за ключицей и слегка надавливаю. Он тут же краснеет, на его лбу проступает вена, боль пронзает все тело, и он заваливается на спину, его мышцы болезненно сокращаются.

Он пытается вырвать мою руку, но я держу крепко.

— Ты не сделаешь этого, — говорю я с удовольствием.

Наконец я ослабляю хватку и отступаю назад, пока он сжимает плечо.

— Принято к сведению, приятель. — Он говорит, задыхаясь. — Черт, как больно.

— Придурок, — говорю я ему, возвращаясь к стойке, чтобы взять свой кофе со льдом.

Роуг меняет тему, прежде чем мы перейдем ко второму раунду.

— Что ты думаешь о следующих выходных?

За последние пару лет я начал участвовать в подпольных боях. В зависимости от даты или места проведения, это обычно разные виды боев, от ММА и муай-тай до стандартного бокса и кикбоксинга.

Я доминировал в ММА и муай-тай, а в боксе только пробовал. Так как я хотел повысить свой уровень, я договорился о бое в следующие выходные против Троя Фрейзера, подпольного чемпиона по боксу, который был непобедим в своих последних десяти боях.

Это будет интересный, кровавый поединок, и все предвкушают долгую, изнурительную борьбу между нами, я в том числе.

— Думаю, все хорошо, — отвечаю я, надеясь, что смогу сосредоточиться на подготовке к бою, а не на великолепной рыжей, из-за которой мой член натягивает штаны каждый раз, когда я думаю о ней. — Должно быть хорошее шоу. Парни, вы собираетесь поставить на него деньги?

— Мы будем хорошими приятелями и поставим на тебя, Феникс, но...., — начинает Рис и смотрит на Роуг в поисках помощи.

— Но трудно игнорировать эти десять побед подряд. — Завершает он без эмоций.

— Я когда-нибудь проигрывал кому-нибудь из вас деньги? — спрашиваю я, осушая свой стакан.

— Нет.

— Нет, — подтверждает Рис.

Я бросаю на них острый взгляд и ухожу, предоставив этому факту говорить самому за себя. Эти двое точно знают, что получают, когда ставят на меня.

***

Через несколько дней мы с Рисом заканчиваем футбольную тренировку и вместе с другими игроками направляемся к лифту. Я перевожу внимание на себя: я только что принял душ и одет в простую белую футболку и джинсы, пока мы все подшучиваем друг над другом.

— Удачи, Макли. Похоже, она тебе понадобится, — говорит Бен, смеясь.

— Похоже, она тебя терпеть не может, приятель. — Халил добавляет.

— Никто из вас не должен беспокоиться обо мне. И за нее тоже, — отвечает Рис, его тон кусается. — Она будет моей до того, как истечет время пари, это я вам гарантирую.

Я захожу в лифт и встаю в углу сзади, прислонившись головой к стене позади себя, и молча слушаю.

Рис — идиот. Как только он увидел Тайер — четвертую соседку Сикстайн, Неры и Беллами, — он стал одержим ею. Он заключил дурацкое пари с Девлином, одним из наших товарищей по команде, на ее счет.

Возможно, ситуация с пари отчасти была спровоцирована мной. В мою защиту он снова заговорил о Сикстайн.

Как собаки Павлова, я собирался стимулировать его — с помощью наказаний вместо поощрений — держаться от нее подальше.

Я испытываю некоторое чувство вины из-за пари, потому что Тайер кажется клевой, но главное — я знаю, что Рис будет жить и жалеть об этом. Я чувствую это.

Лифт опускается вниз и открывается на этаже под нами под звуки возбужденных разговоров. Мой обзор загораживает Бен, который стоит прямо передо мной, поэтому я не вижу, кто это.

— Извините, нам придется немного потесниться. — Раздается голос, затем звуки нескольких шагов по лифту, и люди затихают, чтобы освободить место.

Это группа девушек, идущих из своей раздевалки, и когда я вижу, как несколько из них пробираются за Беном, чтобы занять свободное место, я узнаю ее.

С ее мокрых волос капает вода, а голова наклонена, когда она протискивается между людьми и в конце концов оказывается передо мной.

— Ой, простите! — говорит она, случайно наступив мне на ногу. — Я не хотела... — Слова замирают у нее на языке, когда она наконец поднимает голову и смотрит в мои темные глаза. Легкая улыбка сползает с ее лица, когда она узнает меня.

Так близко я могу пересчитать каждую веснушку на ее лице. С самого детства я хотел это сделать.

Я чувствую запах шампуня с ароматом розы, исходящий от ее волос, и мои глаза закрываются, когда я сопротивляюсь желанию зарыться в него носом, чтобы запечатлеть этот запах на своих обонятельных рецепторах.

Вместо этого я напрягаюсь.

— Какого черта ты себе позволяешь? — огрызаюсь я, когда она придвигается ближе ко мне.

Люди продолжают набиваться в лифт, толкая тех, кто уже в нем, друг к другу. Бен делает шаг назад и натыкается на Сикс, заставляя ее попятиться ко мне. Ее ладонь ударяется о стену между моей рукой и боком, когда она ловит себя, но это не помогает ей оторваться от меня.

Все ее тело прижато к моему, словно мы два идеально подходящих друг к другу кусочка пазла. Я чувствую каждую ее часть, от бедер до плеч, так как они остаются приклеенными ко мне.

Она смотрит на меня снизу вверх, ее шея полностью выгнута назад из-за разницы в росте, но я держу голову наклоненной назад к стене, уставившись на счетчик номеров над дверями.

Каждый ее изгиб прижимается ко мне, умоляя прикоснуться к нему.

Это чертова пытка.

Если я посмотрю на нее, если загляну в эти широко раскрытые зеленые глаза, мой член станет твердым. Мне требуется все, чтобы сдержать себя, чтобы не смотреть ей в лицо.

— Это не моя вина, — возражает она, немного запыхавшись — то ли от усилий, то ли от волнения, я не уверен, — прежде чем попытаться отодвинуться от меня.

Ничего не получается, она только еще сильнее трется об меня.

Я закрываю глаза, чтобы сосредоточиться на своей вынужденной медитации, но они так же быстро открываются, когда я чувствую, как что-то упирается мне в живот.

На этот раз я смотрю на нее сверху вниз.

Не может быть, чтобы это было то, о чем я думаю.

Ее глаза еще больше расширяются, когда она смотрит на меня, а губы слегка приоткрываются. Она знает, что я это почувствовал, но ждет, когда я заговорю.

Я медленно наклоняю голову, прижимаясь губами к ее уху, чтобы никто меня не услышал. Здесь чертовски шумно, девчонки болтают с парнями о выходных, и никто не обращает на нас внимания, но я все равно решаю говорить шепотом.

Мое горячее дыхание ритмично падает на ее кожу, когда я выжидаю несколько тактов, прежде чем заговорить, посылая медленную дрожь по ее позвоночнику.

Мой рот прижимается к ее уху.

— Скажи, что мне, блять, показалось.

Ее голос звучит с придыханием, когда она говорит.

— Феникс...

— У тебя проколот сосок? — я рычу, звук зарождается в моей груди и поднимается в горло.

Она напрягается и начинает отступать, но я не собираюсь позволить этому случиться, пока не подтвердил свое новое открытие.

Я хватаю ее за бедра обеими руками и заставляю прижаться к моему телу.

Она замирает, когда чувствует, как мой теперь уже явно твердый член упирается ей в живот.

— Отпусти меня, — шипит она, но в ее просьбе нет ни капли тепла.

Я игнорирую ее и прижимаюсь грудью к ее груди, вверх-вниз и влево-вправо, ища трения с ее пирсингом.

Ошибки быть не может, это штанга, проходящая через ее левый сосок.

У меня темнеет в глазах и раздуваются ноздри, когда я снова чувствую прикосновение металла на себе. Наша одежда служит защитным барьером, но я все равно чувствую его.

Я не хочу опускать взгляд и проверять, видно ли его сквозь одежду, потому что если да, то я сойду с ума.

— У тебя проколот сосок. — Я подтверждаю, вытягивая слова против раковины ее уха.

От вожделения у меня голова идет кругом.

Я хочу увидеть, как выглядит пирсинг на ней.