Глава 8

Я почти заканчиваю укладывать свежеиспеченные капкейки в большие контейнеры, когда в дверях кухни появляется Райан.

Он молча изучает мое лицо. Пытается прочитать мои мысли?

Прошло две недели, а мы едва обмолвились даже словом. Стена между нами стала такой непроницаемой, что я практически не могу до него достучаться.

Я больше не знаю, что ему сказать, так что общаюсь с ним только при необходимости. Каждое утро перед работой я здороваюсь с ним. Если повезет, он бурчит что-то в ответ. Затем напоминаю ему о встречах и ухожу, с облегчением вздыхая, когда пересекаю порог.

Наконец нашла и наняла для него другого физиотерапевта. Маргарет порекомендовала мне Сэнди Майерс.

Я была честна с Сэнди с самого начала и сказала ей, что Райан находится в депрессии, и с ним временами бывает трудно. Я испытала облегчение, когда Сэнди заверила меня, что у нее есть опыт работы с такими пациентами.

В отличие от Лин, она согласилась прийти к нам на дом только на первый сеанс. После этого Райану придется ездить к ней самому. На самом деле, ему могут пойти на пользу вылазки из дома.

Семь месяцев назад, я купила Райану подержанный минивэн, приспособленный для инвалидов — подарок на его день рождения. Я хотела даровать ему крупицу свободы, чтобы не отпрашиваться с работы каждый раз, когда нужно отвезти его на визит к врачу.

Дэн Саммерс, семидесятилетний коп на пенсии, снимает квартиру на втором этаже в нашем здании. Он продал мне минивэн после того, как его жена умерла от сердечного приступа. Она провела большую часть жизни в инвалидной коляске, попав в детстве в автомобильную аварию.

Несмотря на то, что мне пришлось взять кредит, Дэн продал его мне дешевле, чем хотел за него выручить. Он получил много предложений о покупке, но выбрал меня. Может быть, потому, что я поливала его растения и кормила кошек, когда он уезжал из города, или потому что ему было меня жаль. В любом случае, я была рада, когда он вручил мне ключи. И еще более рада, когда он пару дней показывал Райану, как управлять автомобилем.

В день, когда я подарила фургон Райану, я увидела нечто, напоминавшее радость, в его глазах, но эмоция так быстро проскочила, что я решила, что должно быть придумала ее. Он так и не поблагодарил меня, хотя не скажу, что я ждала чего-то. Но меня огорчало, что он редко пользовался моим подарком.

Я надеялась, что он будет выезжать из дома и знакомиться с новыми людьми, посещать места, которые ему нравились до того, как в него выстрелили. Но он хотел проводить время лишь со мной. Я стала его развлечением ― ему нравилось меня мучить.

Я закрываю контейнеры и ставлю их в холодильник.

— Хочешь капкейк? ― спрашиваю я, когда он продолжает таращиться на меня. — Я испекла их для школы, но ты можешь полакомиться, если хочешь.

Он едва заметно качает головой.

Я тянусь за полотенцем и вытираю руки.

— Завтра мы проведем благотворительный вечер, чтобы помочь детскому приюту. Приглашены члены семьи и друзья. Хочешь пойти?

Молчание между нами прерывается лишь тиканьем часов над дверью, пока Райан беззвучно шевелит губами.

— Во сколько? ― наконец, спрашивает он.

Внутри меня расцветает искорка надежды.

— Начнется в час и закончится около шести. Будет классно, если ты придешь. Раз твоя физиотерапия в одиннадцать... Сэнди приедет на первый сеанс к тебе... ты успеешь к началу сбора.

— С чего ты решила, что я хочу на твой дерьмовый благотворительный вечер?― В его глазах кипит лава. — Меня от тебя тошнит.

Он уезжает из кухни.

Я стою, будто приклеенная к полу. Райан возвращается. На его лице снова злоба.

— Ты сказал, что тебя от меня тошнит. Так чего ты от меня хочешь?

Я не могу скрыть язвительность в голосе.

— Будь дома завтра к шести тридцати, ― сообщает он приказным тоном.

— Нет. ― Слово срывается с моего языка как выпущенная стрела. — Нет, Райан. Ты не имеешь права говорить мне, что делать. Я всерьез устала от твоих игр.

— Устала? Как жаль, потому что я только начал. ― Он проводит рукой по щеке. — И, кстати, мучить тебя намного веселее, чем присутствовать на скучном благотворительном вечере.

Он снова уезжает, не дав мне возможности ответить.

Я выбегаю из кухни, желая продолжить разговор, но он заперся в гостиной с орущим телевизором. Даже, если я буду кричать, он меня не услышит. У меня не остается выбора, кроме как уйти. Крепко зажмуриваю глаза, считаю до десяти и выключаю свет. Иду в свою спальню, мельком бросив взгляд на стену, где весит единственное фото моей расколотой семьи.

На фото отец, умерший в тюрьме, и мать, которая, как и ее муж, нашла утешение на дне бутылки и, в конце концов, умерла. А еще там я и мой брат, дети, несущие бремя родительских решений.

Фотография была сделана за неделю до того, как отец получил билет в один конец в тюрьму за ограбление банка и другие преступления. Через полгода его семилетнего заключения, он ввязался в драку, отправившую его в могилу.

Я закрываю за собой дверь и стою посередине комнаты между дверью и постелью. Моя грудь вздымается и опадает, пока я болезненно вдыхаю и выдыхаю.

Что, черт возьми, я могу сделать с Райаном? Я испытываю сильное искушение сказать ему, что вышвырну его за дверь, если он не изменит своего поведения. Но чувство вины сожрет меня заживо.

Но как я могу просто стоять и наблюдать, как моя жизнь рушится у меня на глазах?

В промежутке между двумя биениями сердца, тихий голосок в голове нашептывает ответ, который в равной степени дарит надежду и ужасает.

Если ты действительно хочешь перемен, начни действовать.

***

Утром, как только на занятие по физиотерапии с Райаном приезжает Сэнди, я обмениваюсь с ней парой слов и провожаю ее в гостиную.

Сэнди― высокая женщина средних лет с копной рыжих волос и стрижкой пикси, одетая в серые с белым штаны для йоги и топик, который подчеркивает ее миниатюрную, но атлетичную фигуру.

Когда мы заходим, я морщу нос от запаха гнилой еды, грязных носков, алкоголя и пота. Открываю окна и собираюсь прибраться, но Сэнди пришла на полчаса раньше запланированного. Я бы прибралась прошлым вечером, но Райан не открывал дверь, пока я не уснула.

— Простите за беспорядок.

Поднимаю пустую пластиковую бутылку из-под колы с пола.

Единственная не захламленная часть гостиной — это тропинка, которую Райан оставил для проезда, дорожка, ведущая к телевизору.

— Все нормально.

Я тронута тем, что она помогает мне прибраться, но в то же время мне неловко.

— Вы необязаны...

— Не волнуйтесь. Я к такому привыкла.

Она улыбается мне с сочувствием, и мне становится еще неудобнее.

— У меня есть сын, имеющий привычку превращать гостиную в свалку.

— Спасибо.

Я скрываю неловкость за улыбкой.

— Я должна знать что-либо еще, что вы не рассказали мне по телефону?

Сэнди выуживает носок из-под дивана и отдает мне.

— Да, ― глубоко вздыхаю. — В последнее время он ведет себя отвратительно.

— Не переживайте.

Она подходит к своей сумке и оглядывается через плечо.

— Я справлялась и с более тяжелыми случаями.

Мы не успеваем закончить разговор, на пороге появляется Райан. Его мрачный взгляд путешествует с меня на Сэнди и обратно, рассматривает более-менее прибранную комнату и возвращается на Сэнди.

— Привет, ― говорит он ей и заезжает в комнату.

— Доброе утро, Райан. Я рада с тобой познакомиться.

Сэнди протягивает ему руку, которую он игнорирует.

Желая, чтобы земля поглотила меня, я иду к двери. Прочищаю горло.

— Боюсь, я не могу остаться. Мне нужно присутствовать на благотворительном вечере в школе.

— Все хорошо. Езжайте. ― Сэнди ободряюще улыбается мне. — Мы с Райаном найдем общий язык.

Я киваю и игнорирую фырканье Райана.

Чтобы успокоить нервы, принимаю долгий душ. Пока теплая вода барабанит по моей коже, я пытаюсь не думать о Райане, плававшем в ванной всего пару дней назад, и о страхе, который я тогда испытала.

Сегодня я выбираю другой цвет, а не привычные для меня оттенки черного. Зачастую я автоматически тянусь за черной одеждой. Этот цвет помогает мне почувствовать себя в безопасности, скрытой от глаз. Но сегодня меня должны видеть, так что я выбираю васильково-синее коктейльное платье и довершаю образ парой коричневых эспадрилий.

Впервые за долгое время я наношу на лицо макияж: бледно-розовый блеск для губ и тушь. Я хочу чувствовать себя неотразимой.

Может быть, если я буду хорошо выглядеть внешне, это отразится на том, что внутри. Попробовать стоит. Во время бессонной ночи, я поняла, что достигла критической точки. Устала каждый день чувствовать себя дерьмово, устала от чувства вины, устала ходить на цыпочках каждый раз, когда Райан рядом.

Я выхожу из спальни, планируя выскользнуть из квартиры прежде, чем занятия Райана закончатся. В моих жилах стынет кровь, когда я обнаруживаю его в темном коридоре рядом с моей дверью и с зловещей улыбкой на лице.

— Что ты здесь делаешь?― хмурюсь я. — Разве ты не должен быть...

— Мне понадобилась передышка.

Он смотрит на меня из-под полуопущенных век.

— Чего это ты принарядилась? У тебя свидание? Я думал, ты собираешься на работу.

Найдя в себе храбрость, я упираю руки в бедра.

— Все верно. Я еду на благотворительный вечер. И как сотрудница школы, я должна выглядеть презентабельно. ― Мой взгляд тверд. — Ты имеешь что-то против?

— Мне плевать, куда ты едешь. Но я против того, чтобы ты с кем-то встречалась. ― Он втягивает воздух сквозь сжатые зубы. — Лучше бы тебе не лгать мне.

Нет смысла спорить с Райаном, так что я прохожу мимо него, игнорирую его присутствие, пока забираю капкейки с кухни и покидаю квартиру, изображая уверенность, которой не ощущаю.

Сев в машину, я делаю несколько глубоких вдохов. Заставляю себя вспомнить недавнее чувство радости и надежды, наполнявшее меня за несколько минут до того, как увидела Райана. Я смотрю на окна нашей квартиры через ветровое стекло и вижу, как колышутся шторы. Мне не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что он наблюдает.