— Почему я никогда не слышала об этом раньше?

— На самом деле о них мало кто знает, и их чертовски трудно достать, но, поскольку твоя тётя ведьма, она могла бы использовать заклинание слежения, чтобы найти их.

Мой мозг перегружен, я почти сгораю от мыслей о том, кто пользуется подобными сгустками, и во что они превращаются. Это почти невыносимо.

Я изо всех сил стараюсь говорить ровным голосом.

— Но раз я это слышала, получается: либо моя тетя, либо Джейс во что-то превращаются.

— Похоже на то. — Его голос мягкий, осторожный.

Чёрт возьми! Всё так запуталось. Я просто хочу, чтобы всё вернулось на круги своя до того, как я получила свою метку Хранителя. Мой дедушка был бы жив, а мы с Джейсом всё ещё были бы достаточно близки, чтобы он просто рассказал мне, что происходит.

Я зажмуриваюсь и скрещиваю пальцы, чтобы проснуться. Но когда открываю глаза, то по-прежнему лежу на кровати с телефоном, прижатым к уху, и огромной пустотой в сердце.

— Как понять, обращается ли кто-то в другую форму? — спрашиваю скорее саму себя. — И во что они превращаются?

— Они не делали ничего странного в последнее время? Например, превращались в зверей в полнолуние? Пили кровь? Отрастили рога и чешую?

— Рогов и чешуи нет, но, честно говоря, я понятия не имею об остальном… в последнее время мне было не до этого.

— Всегда можно проверить.

— Как?

— Облей их святой водой. Прикоснись к ним железом. Проткни их кожу серебром и посмотри, не появится ли ожёг. — Гнев, ощущаемый в его тоне, заставляет меня задуматься, не проверяет ли его кто-нибудь.

— Это звучит ужасно по отношению к тому, кто мне дорог, — говорю я, садясь на кровати.

— Ты будешь удивлена, узнав, скольким людям наплевать на то, что они причиняют боль тем, кто им дорог.

— Ну, я бы лучше не причиняла боль своей тете или Джейсу. В конце концов, они расскажут мне, что происходит. — Я должна верить, что они расскажут, потому что правду слишком тяжело вынести — они никогда не расскажут мне, потому что не доверяют.

Ему требуется некоторое время, чтобы ответить:

— Ты не такая, какой я тебя себе представлял.

— А какой, по-твоему, я должна быть? Бессердечной и подлой?

— Менее сострадательной и больше похожей на Стражника.

Я морщусь, думая о Вивиан с её настроем против Стражников и о том, что, когда вернусь в Академию на следующей неделе, мне придётся провести с ней отработку.

— Не все Стражники бесстрастны.

— Но многие, — отвечает он как ни в чём не бывало. — Я видел, как они убивали людей, основываясь исключительно на том, кто они такие, а не на том, совершали ли они преступления.

Я хочу возразить, но есть Стражники, которые будут пытать тех, кого любят, если им покажется, что они превращаются во что-то нечеловеческое. Они могут даже подумать о том, чтобы убить их, посчитать, что их души умерли вместе с человеком, которого они когда-то любили.

— Ну, я не такая, — это правда. — Как и моя семья.

Проходит пара секунд, прежде чем он говорит:

— Я надеюсь на это, ради твоей тёти и кузена. Но на твоём месте я бы держал этот наш маленький разговор при себе, по крайней мере, до тех пор, пока ты не разберёшься, что происходит.

— Спасибо. Договорились. И спасибо за помощь. Ты только что сэкономил мне кучу времени на чтении занудных книг.

— Да, понимаю. Почти каждое новое дело требует небольшого изучения книг, в некоторых случаях больше, чем в других. Это та ещё заноза в заднице.

— Готова с тобой поспорить. — Я делаю паузу, раздумывая, спрашивать или нет. К чёрту. С таким же успехом можно рискнуть. — Ты, случайно, не хочешь сэкономить мне ещё несколько часов и рассказать, что значит «элект»? В противном случае мне придётся снова взяться за книги.

— Ты не найдёшь про них ни в одной книге… а я, кажется, просил тебя забыть об этом. — Тон его голоса мгновенно меняется на холодный. — Мне нужно идти, ладно? Прости. Увидимся на следующей неделе, когда ты вернёшься.

Он вешает трубку, прежде чем я успеваю вставить хоть слово.

Я вздыхаю, нажимаю отбой и отбрасываю телефон в сторону.

— Он знает, что это такое, — бормочу я, поднимаясь с кровати. — Мне лишь нужно найти способ вытянуть это из него.

Интересно, почему Джекс рассказал мне о сгустках энергии, но замалчивает всё, что касается термина «элект». Это должно быть что-то ужасное, например, очень-очень ужасное, чтобы тебя убили из-за разговоров об этом.

Начинаю готовиться к похоронам и надеваю самое красивое чёрное платье, какое только могу найти, и пытаюсь придумать план действий на тот момент, когда вернусь в Академию: не только выведать у Джекса информацию об «электе», но и держаться как можно дальше от Вивиан. Избежать встречи с начальником отдела допросов и женщиной, которая, по сути, руководит Академией, будет нелегко, особенно когда она думает, что я прячу кинжал, что да, технически так оно и есть, но я никогда не скажу ей об этом.

С тяжёлым вздохом застегиваю молнию на платье. Возвращение в Вирджинию через пару дней погружает в депрессию, но в то же время какая-то часть меня хочет уехать.

Ненавижу ли я расставаться со своей семьей, ненавижу ли то, что буду жить на другом конце страны в школе, которой руководит злобная женщина, ненавидящая всю мою семью? Чёрт возьми, да. Но также я помогу раскрыть убийство моего дедушки, а сейчас я больше всего на свете хочу поймать того, кто лишил его жизни. Надеюсь, я смогу помочь оправдать его имя, потому что, что бы там ни говорили, я знаю, что мой дедушка украл этот кинжал по уважительной причине.

Я лишь надеюсь, что смогу понять почему, прежде чем кто-нибудь узнает, что он у меня.