ГЛАВА 17

Наиме стояла в стороне от Визирей, лицом к западным окнам тронного зала. Последние лучи солнца вспыхнули красным и золотым над водой. "Достойный конец", — подумала она, — "подходящая символика для её надежд, умирающих в огне". Теперь она обнаружила, что больше беспокоится о безопасности Макрама, чем о его победе. Победа, от которой она отказалась в тот момент, когда Кадир увёл их из Зала Совета. Насколько она понимала, Макрам даже не знал, где находится тронный зал. Она пыталась тайно послать слуг в Зал Совета, чтобы они направили его, но Кадиру удавалось предотвращать все её попытки. И никто не мог предположить, что сделал бы Джемиль, если бы Макрам действительно прибыл в Зал Совета вовремя.

— Султана, — Явуз-паша подошёл к ней.

— Ты же не можешь на самом деле оставить всё как есть? — тихо спросила она, её взгляд переместился на Кадира, а затем обратно. — Совет должен увидеть, что это вопиющий обман. Он даже не соблюдает установленные вами правила.

— Я делаю всё, что в моих силах, но вы не хуже меня знаете, что всё гораздо сложнее. Они не хотят, чтобы в Тхамаре были маги смерти. Некоторые из Визирей испытывают облегчение от того, что он облегчил им отказ от этих условий, — его взгляд начал скользить к Кадиру, затем остановился, вместо этого встретившись с ней взглядом. — И вы лучше, чем кто-либо другой, знаете, что может означать риск перейти ему дорогу.

— Я понимаю, — сказала Наиме.

Она понимала лучше, чем кто-либо из них, или, скорее, Ихсан понимал.

Она была рада, что Ихсан был с её отцом, а не с ней, наблюдая, как Кадир обманывает и снова выходит сухим из воды. Её бесило, что у неё всё ещё не было сил избавиться от него. Но если бы она сделала с Кадиром что-нибудь такое, что не поддержало бы большинство Совета, её надеждам на правление Тхамаром пришёл бы конец. Не было бы никаких политических манёвров, чтобы предотвратить гражданскую войну.

— Могут быть и другие способы, — предположил он.

— После того, как мы подвергли их принца и военачальника унизительному испытанию и солгали ему? Полагаю, что нет, — сказала Наиме более резко, чем хотела. — Это более чем нелепо, и это ставит в плохое положение Тхамар.

Она ещё не совсем потеряла надежду. В ней всё ещё теплилась крошечная искра надежды, подпитываемая отрицанием, отчаянием, воспоминаниями о том, как она наблюдала за ним на арене. Свирепый и способный боец. Достаточно смелый, чтобы одолеть обманывающего противника.

Но эта искра тоже погасла, потому что солнце стало лишь просто огненной линией на воде, когда она снова посмотрела в окно. Наиме была настолько потеряна в отчаянии, которое зародилось внутри неё, что потребовалось больше времени, чем следовало, чтобы услышать крики в коридоре.

Наиме обернулась и увидела, что все Визири сосредоточились на дверях, ведущих в зал, которые были закрыты. Трое солдат Саркума распахнули их, и как только они оказались внутри, один из них закрыл одну створку дверей. Следующим вошёл Макрам. Он двигался боком, обхватив Джемиля за шею и наполовину таща его через дверь. Облегчение разлилось холодным огнём по её лёгким и конечностям. Самира ахнула при виде Джемиля. Она поднесла руки ко рту, но опустила их, как только Наиме посмотрела на неё.

Макрам пинком захлопнул вторую створку двери перед группой гвардейцев Башира, и его солдаты прижались спинами к дверям, чтобы удержать их закрытыми.

— Считай, что задание окончено, Великий Визирь, — объявил он, направляя свой ятаган на Кадира, — если только вы не планируете заставить меня гоняться за вами по всей этой проклятой Колесом куче камней, как трус, каковым вы и являетесь.

Визири разразились какофонией. Крики гнева и восторженные возгласы оглушили её. Она взглянула на заходящее солнце, поймав его проблеск, когда последняя тонкая, как бумага, полоска погрузилась под воду. Наиме перевела взгляд на Кадира, который тоже заметил свет. Она улыбнулась с торжеством, которое бурлило в её венах.

Кадир с отвращением отвернулся от неё и приказал:

— Отпусти моего сына.

Макрам убрал руку с шеи Джемиля и подтолкнул его вперёд. Джемиль упал на колени, затем рухнул вперёд, на руки. Его лицо было окровавлено, кафтан испачкан несколькими каплями мела, как будто Макрам использовал его в качестве щита от тренировочных стрел. Он сел на пятки и, запрокинув голову, уставился в потолок. Люди Макрама обменялись взглядами, прислонившись спиной к дверям, всё ещё удерживая их закрытыми. Макрам и Кадир встретились лицом к лицу в центре всего происходящего. Кадир полностью загораживал Наиме обзор Макрама.

— Что ты с ним сделал?

Кадир не подошёл к своему сыну и даже не взглянул на него, кроме как предварительно оценил ущерб. Наиме взглянула на Самиру. Её лицо побледнело, и она в кулаках сжимала кафтан. В том, что Джемиль получил именно то, что заслуживал, Наиме не сомневалась. То, что Самире это причинило боль, огорчало Наиме.

— Что я ему сделал? Гораздо меньше, чем я планирую сделать со следующим дворянином Тхамара, который попытается обмануть меня, — сказал Макрам достаточно громко, чтобы заставить замолчать каждого Визиря в комнате.

Явуз-паша подошёл и встал рядом с Наиме, искоса поглядывая на неё. Его лицо было мрачным.

— Угрозы? — сказал Кадир.

— Я даже не начал угрожать, — сказал Макрам.

Его магия коснулась её, магия, заряженная гневом, подобно тени, проходящей по солнцу. Если бы каждый человек в комнате этого не чувствовал, она бы удивилась. Макрам не контролировал ситуацию.

— Полагаю, на этом достаточно, — сказала Наиме, вмешавшись раньше, чем он раскрыл достаточно своей магии, и все догадались о её природе. — Эта игра окончена. Он более чем выполнил требования, установленные Советом, Великий Визирь. Вашему сыну нужна медицинская помощь, — Наиме тронула Самиру за рукав. — Иди.

Самира приподняла края своего энтари и, бросившись по проходу, опустилась на колени рядом с Джемилем.

— Вы двое, — обратилась Наиме к своим сопровождающим, — сообщите врачу, что я скоро отправлю ему пациентов.

Они поклонились и вышли через боковую дверь.

Наиме спустилась по трём ступенькам помоста на мраморный пол. Она подавила желание подбежать к Макраму и обвить руками его шею, когда радость и благодарность зарядили её энергией.

Кадир отодвинулся, пропуская её, и Наиме остановилась. Её торжество сменилось тревогой.

Энтари и кафтан Макрама были пропитаны кровью вокруг его торса, а левую руку он прижимал к животу. Она могла видеть красную, покрытую волдырями кожу, которая сочилась. Она узнала ожог, который покрывал его ладонь и пальцы. Он не встретился с ней взглядом, его глаза были устремлены куда-то за её спину, на место Султана, но она знала, что Макрам устал.

— Ты всегда приходишь в самый последний момент? — спросила она тоном, который мог слышать только он.

Юмор блеснул в его глазах кофейного цвета, его рот изогнулся в улыбке, и он издал смешок.

— К тому же грязный и раненый, — согласился он.

— Вы можете открыть эти двери, — сказала Наиме его людям.

Они повиновались и обнаружили восьмерых охранников Башира, столпившихся снаружи. Растерянных, но и усталых.

— Проводите этих людей к врачу, — сказала она им, — и сообщите командиру Айану, что игра окончена.

— Султана, я ожидаю, что будут приняты соответствующие меры для устранения того факта, что мой сын был ранен, — сказал Кадир.

Наиме повернулась, оказавшись почти плечом к плечу с Макрамом, который, как она с тревогой поняла, покачивался на месте. Ей потребовалось все её силы, чтобы не прислониться к нему и поддержать его.

— Вы ввели его в игру, Великий Визирь, и, похоже, — она осторожно взяла левое запястье Макрама, и он позволил ей поднять руку, чтобы все в комнате могли видеть его ожоги, — что он не следовал правилам.

Она отпустила руку Макрама. По залу прокатились звуки неодобрения.

— Стража. Отведите Джемиля Кадира в камеру. Там его сможет вылечить врач, как только он осмотрит Агасси и его людей.

— Это возмутительно, — воскликнул Кадир, и некоторые Визири присоединились к нему, соглашаясь.

— Ваш сын заплатит штраф за незаконное использование магии в пределах этого тренировочного задания.

Наиме встретила яростный взгляд Кадира. Визири, которые поддерживали его наиболее решительно, возмутились. Самира, которая стояла на коленях позади Кадира рядом с Джемилем, отдёрнула руки от Джемиля, выражение её лица исказилось от печали и разочарования. Она поднялась на ноги, и Джемиль склонил голову. Самира прощала ему слишком многое, но, по-видимому, не могла простить жестокости. Он держал в руке подол её энтари, но выпустил его из рук, когда она встала.

— Как далеко вы сможете пройти? — спросила Наиме Макрама, повернувшись спиной к Кадиру.

— Я в порядке.

Он попытался улыбнуться, но попытка превратилась в гримасу. Он отошел от неё к своим людям.

— Как только вы проводите моих людей к врачу, — приказал Макрам стражникам, — вернитесь и заберите остальных моих людей из туннелей. Их было трое.

Стражники подчинялись Наиме, и она наклонила голову, соглашаясь с его приказом.

Туннели? Она ни о чём таком не подозревала. Он объяснит позже.

— Великий Визирь, вы должны моим людям выпивку, — крикнул Макрам через плечо, заворачивая за угол в коридор.

Остались трое дворцовых стражников. Наиме жестом указала им на Джемиля.

— Султана Эфендим, сажать моего сына в тюрьму нелепо, — сказал Кадир, подняв руку в знак приказа охранникам, когда те двинулись исполнять её указание. — Не было никаких условий против магии.

— Было одно условие против серьёзного вреда. Этот ожог глубок, Великий Визирь. Вполне возможно, что Агасси потеряет чувствительность на этой руке. И это, — она указала на бедро Джемиля, когда он стоял, где висел позаимствованный меч, — не тренировочный клинок.