Изменить стиль страницы

— 20-

Холден пальцами впивался в мои плечи, когда мы ехали по гравийной дороге к домику, большими разминая мышцы, которые за последние несколько часов превратились в камень.

— Думаю, ты, возможно, перестаралась с тренировками сегодня утром.

Я заплачу за это завтра, но у меня не было особого выбора.

— Я посижу в горячей ванне после того, как поработаю над своим даром сегодня днем.

Мейсон сказал нам, что он сделает несколько звонков людям, у которых в роду были маги энергии, в надежде, что у них может быть какая-то информация, которая поможет нам. Я подумала о других членах Четверки, о том, как много информации у них, вероятно, было по этому вопросу, и сразу же отказалась от этой идеи. Они по-прежнему отказывались верить, что за нападением на меня стоял Калеб, хотя он, по-видимому, скрылся.

Энсон остановился перед сторожкой, и мы вывалились из машины, когда открылась входная дверь и появился Мейсон.

— Нам нужно поговорить.

У меня сжался желудок при виде напряженных линий, обрамляющих его рот. Парни окружили меня, когда в дверях появился Вон. Его лицо было непроницаемой маской, но я могла видеть намеки на беспокойство в этих льдисто-голубых глазах.

Никто не произнес ни слова, когда мы гуськом вошли в сторожку. Было тихо. Слишком тихо. Особенно в часы после школы. Дети обычно заходили перекусить после уроков и отсиживались за столиками, чтобы позаниматься. Единственным другим человеком, присутствовавшим сейчас в помещении, был наш главный охранник Мак. Он наклонил подбородок в знак приветствия, но в его взгляде не было теплоты.

Я хотела подойти к Вону, обнять его, но резкость в его поведении подсказала мне, что контакт не приветствуется. Это знание перевернуло что-то внутри меня, и мой волк издала пронзительный звук в голове. Она не понимала потребности нашего партнера держаться подальше от нас.

Я сделала все, что могла, чтобы успокоить ее, садясь за стол. Люк, должно быть, почувствовал мое беспокойство, потому что взял меня за руку, позволяя струйке этой теплой, успокаивающей энергии перетекать в меня. Я прижалась к нему в знак благодарности.

Холден встал с другой стороны от меня, Энсон и Кин встали по бокам от нас. Вон остался стоять, зайдя за диван. Это была его постоянная позиция, будто ему нужно было всегда быть готовым к нападению.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Мейсоном.

— Что случилось?

— Прошлой ночью было совершено нападение на меньшую стаю. К северу отсюда, сразу за канадской границей. Две одаренные самки были похищены, а большая часть стаи перебита.

Мой желудок скрутило и свело судорогой.

— Калеб?

В челюсти Мейсона дернулся мускул.

— Нападение было совершено изгоями.

Это слово вызвало в моем сознании череду воспоминаний. Лакомые кусочки информации, которыми ребята поделились о нападении на их собственную стаю девять лет назад. Я сглотнула, пытаясь избавиться от сухости в горле.

— Нападения изгоев — обычное дело?

— Нет, — прорычал Вон позади меня.

Мейсон потер рукой подбородок.

— Изгоев часто нанимают на не слишком приятную работу. На такую, за которую ты мог бы предстать перед судом. Они существуют на задворках нашего общества, и им это нравится. Но большая группа редко бывает организована таким образом.

— А большая группа напала на Риджвуд?

Комната погрузилась в молчание. Я посмотрела на Кина. В его взгляде было столько боли, что это царапнуло мое сердце. Нет, я могла это почувствовать. Обида, потеря, горе. Я чувствовала, как ярость Вона волнами исходит от него. А Холден? В нем было столько чувства вины, что я могла бы утонуть.

Я схватила его за руку и сильно сжала.

— Это была не твоя вина.

Он уставился в пол.

— Я должен был защитить ее.

— Тебе было девять лет.

Я могла представить себе маленького Холдена, погруженного в горе и чувство вины за мать, которую он так сильно любил.

— Она права, — сказал Мейсон хрипло. — Мне не следовало брать с собой на конференцию так много волков. Я оставил нас неподготовленными…

— Это не твоя вина, — сказала я, обрывая его. — Единственные ответственные люди — это те, кто был причастен к нападению. Ты нашел кого-нибудь из них?

Мейсон сжал челюсти так сильно, что казалось, нижняя вот-вот треснет.

Заговорил Мак.

— Мы выследили двоих нападавших. Они не сломались. Никогда не говорили, зачем пришли. Никогда не говорили нам, кто их нанял.

Мейсон уставился в заднее окно.

— Но я не могу не думать, не Калеб ли все это время дергал за эти ниточки.

Тошнота охватила меня, быстрая и сильная.

— Почему?

— Изгои пытали Вона, чтобы узнать расположение наших убежищ. Они спросили его, где сын альфы.

Холден напрягся рядом со мной, и я крепче сжала его руку.

Мейсон перевел взгляд на сына.

— Ты уже проявлял признаки доминирования, и мой дар ни для кого не был секретом. Возможно, он хотел завладеть тобой, привлечь на свою сторону.

— Я бы сначала принял смерть, — прорычал Холден.

Каждое откровение, каждое слово разрывало еще один кусочек моей души. Как я могла родиться от человека, который причинил мне такую боль? Агония просачивалась в меня через узы. Горе, гнев, вина. Это было почти невыносимо.

Люк ущипнул себя за переносицу, и я поняла, что это удесятерило его пыл.

Мейсона сжал руки в кулаки, костяшки пальцев побелели.

— Но у него ничего не получилось. Он не добрался до тебя, и после этого нападения наши меры безопасности были усилены. С тех пор как два изгоя напали на Вона и Роуэн, число охранников увеличилось еще больше. Калебу ничего не удастся.

Но он уже так много украл у стаи Риджвуда. Родителей Кина и Вона. Маму Холдена. Бесчисленное множество других членов семьи и любимых. И прошлой ночью он похитил двух девушек из их дома. Возможно, физически его там и не было, но он был кукловодом, дергающим за все ниточки.

Как могли люди в этой комнате даже смотреть на меня, зная, какую бойню оставил после себя мой отец? Как они могли любить меня, когда его кровь текла по моим венам?

Стены сомкнулись вокруг меня, и легкие сжались. Я не могла сделать вдох. Руки начало покалывать, когда я неуверенно поднялась на ноги. Все, что я знала, это то, что мне нужно было уйти. Поэтому я просто убежала.