Представление интенсивности как информационно-вычислительного свойства

С информационно-вычислительной точки зрения роль ограничения интенсивности довольно тривиальна и проста. На самом базовом уровне обработки входных данных извлекается информация о фактической интенсивности стимула и передается на последующие уровни внутренней иерархии. Сознательное, то есть глобально доступное, представление информации об интенсивности стимула, о котором шла речь выше, достигает этой вычислительной цели очень экономичным и прямым способом.

Моделирование феноменальной интенсивности как функционального свойства

С телеофункционалистской, эволюционной точки зрения ясно, как такая информация была максимально релевантной для биологических организмов, и также очевидно, как представление интенсивности описанным способом было бы адаптивным: оно делает информацию об интенсивности стимула доступной для быстрых, прямых и некогнитивно опосредованных форм контроля действий. С функциональной точки зрения, она также может играть важную роль в автоматическом управлении фокусом внимания, то есть в фиксации внимания быстрым и прямым способом. В качестве конкретного примера можно привести биологическую функцию осознанно переживаемой боли, которую убедительно можно интерпретировать как "фиксацию внимания" - она фиксирует внимание организма на той части тела, которая была повреждена. Важно отметить, что эту функциональную роль играет не конкретное "качество", не размерное положение болевого презенса. Это глобально доступная интенсивность болевого переживания, которая делает все труднее и труднее направлять наше внимание куда-либо еще и в конечном итоге фиксирует наш аттенциональный фокус на поврежденной части тела. С точки зрения телеофункционализма, важным вторичным эффектом является максимизация мотивационной силы, стоящей за поведенческой реакцией.

Но какова каузальная роль презентационного контента в целом? В предыдущих публикациях (например, см. Metzinger 1993) я концептуально анализировал каузальную роль презентативного содержания как роль "аналогового индикатора". Давайте сначала рассмотрим роль индикаторов, индексальных выражений, в естественных языках.

Какова соответствующая функция в естественных языках? Индикаторы - это такие выражения, как "я", "здесь", "это" или "сейчас", и они часто используются. Их референция зависит от пространственного, временного или ментального контекста и положения говорящего в этом контексте. Они помогают говорящему сориентироваться и локализовать себя в этом контексте. В содержательных предложениях индикаторы могут пропустить свой референт. Поэтому я бы назвал их "цифровыми индикаторами" - они порождают истинность и ложность.

Аналоговые индикаторы - то, что я назвал ментальными презентатами, - напротив, сигнализируют о чистом присутствии стимула, являясь внутренними состояниями системы. Функциональные состояния, о которых идет речь, могут быть проанализированы как аналоговые индикаторы. Однако они играют каузальную роль неконцептуального индикатора, и их содержание является неконцептуальным содержанием. Они представляют свое содержание не как истинное или ложное, не как показанное или не показанное свойство, а как более или менее похожее. Такое специфическое презентативное содержание, как red31, связано с внешним миром не по принципу сопоставления один к одному, а через очень сложную и несистематическую статистическую зависимость. Если бы мы хотели представить содержание визуального цветового презенса на уровне естественного языка, нам пришлось бы использовать цифровые индикаторы, например, сказав: "красный31-теперь-здесь!". "Красный31" обозначает активное в данный момент содержание презенса и его размерную позицию в сенсорном порядке, который почти во всех случаях доступен только вниманию и поэтому невыразим. Оно лингвистически указывает на это внутренне активное содержание, ложно предполагая наличие у него критериев транстемпоральной идентичности (см. раздел 2.4). Компонент "сейчас" в этом выражении относится к ограничению презентативности, то есть к de nunc характеру этой особой формы ментального содержания, а компонент "здесь" - к ограничению глобальности, то есть к тому факту, что это содержание находится в определенной позиции в когерентной модели мира. Функционально говоря, это может проиллюстрировать внутреннюю функцию индикаторов с точки зрения внешней перспективы - по формулировке Ричарда Грегори, они "отмечают опасное настоящее". Но почему именно аналоговые индикаторы? Теперь мы знаем второй аргумент в пользу такого способа концептуализации презентов на функциональном уровне: потому что феноменальные презенты делают определенный диапазон интенсивности или силы сигнала, характеризующего презентум (то есть информацию о физическом свойстве стимула), внутренне доступным, интегрируя его с тем, что мы традиционно описываем как его "качественную" составляющую. Для примера цветового зрения количественный компонент функционально более фундаментален, поскольку - в отличие от оттенка - он может существовать сам по себе на феноменальном уровне. Это "отдельная характеристика". Это аналоговая форма очень фундаментального феноменального содержания, потому что она изменяется не дискретными шагами, а по непрерывному измерению. Второй компонент также является аналоговой формой содержания, поскольку он изменяется по непрерывному измерению оттенка. Функциональное свойство, общее для обоих компонентов, состоит в том, что тонкие вариации и все сознательные события, включающие лишь заметные различия в изменениях по обоим измерениям, обычно невыразимы, поскольку в большинстве случаев они не когнитивно, а только аттенционно доступны субъекту опыта.

Нейронные корреляты переживания феноменальной интенсивности

В большинстве случаев простого феноменального содержания интенсивность стимула просто кодируется средней частотой срабатывания специфических детекторов признаков. В психологии восприятия и психофизике сегодня накоплен большой и хорошо обеспеченный объем знаний об абсолютных и различных порогах интенсивности стимулов, а также о взаимосвязи между психофизическими и нейронными функциями интенсивности.

 

3.2.10 "Ультрагладкость": Однородность простого содержания

Как и ограничение интенсивности, вводимое сейчас ограничение однородности выполняется только в области феноменальных презентов. С философской точки зрения однородность простого феноменального содержания, часто интерпретируемая как однородность феноменальных свойств, имеет особое теоретическое значение, поскольку она порождает концептуальные предикаты, которые могут не поддаваться определению. Может ли такой цветовой предикат, как International Klein Blue (см. Metzinger 1995b, p. 431 и далее) или red31 , иметь преемственный предикат в рамках научного мировоззрения, например, в научной теории феноменального цветового зрения, или же такие предикаты являются примитивными предикатами? Для Уилфрида Селларса, который первоначально сформулировал теоретическую головоломку, известную как "проблема зерна" (Sellars 1963, 1965),16 примитивный предикат относится к свойствам, приписываемым вещам, состоящим исключительно из вещей, которые, в свою очередь, обладают этим свойством. Если мы останемся на примере знаменитого цвета International Klein Blue, то для некоторых философов-недуалистов это будет означать, что отдельные молекулы родопаса, винилхлорида, этилового спирта и этилацетата (из которых делают этот цвет) сами обладают цветом International Klein Blue. Другие философы-ондуалисты пришли бы к выводу, что определенное количество нервных клеток, которые стреляют в нашей зрительной коре, когда мы смотрим на одну из монохромных картин Ива Кляйна, на самом деле являются International Klein Blue. Конечно, это предположение абсурдно в обоих случаях.

То есть феноменологические предикаты, отсылающие к однородному презентативному содержанию, как если бы они отсылали к когнитивно доступному свойству, похоже, вводят еще одно простое свойство, которое, очевидно, не может быть редуктивно объяснено. Именно внутренняя, бесструктурная плотность простых феноменальных цветовых переживаний и т. п. традиционно поддерживала антиредуктивные теоретические интуиции. Возможно, будет полезно обратиться к классическому примеру Уилфрида Селларса - розовому кубику льда:

Розовый цвет не кажется состоящим из неощутимых качеств, как лестница состоит из цилиндрических (перекладины), прямоугольных (рама), деревянных и т. д. Проявленный кубик льда предстает перед нами как нечто розовое насквозь, розовый континуум, все области которого, какими бы маленькими они ни были, розовые. Он предстает перед нами как в конечном счете однородный; и кубик льда, пестрый по цвету, хотя и не однороден по своему специфическому цвету, "в конечном счете однороден", в том смысле, на который я обращаю внимание, в отношении родового признака - быть цветным". (Sellars 1963, p. 26)

Для Селларса центральный вопрос проблемы зерна заключался в том, возможно ли в принципе в концептуальных рамках нейрофизиологии определить состояния, которые по своему внутреннему характеру демонстрируют достаточное сходство с ощущениями. Только такие состояния, считал Селларс, могут сделать редуктивное решение проблемы "разум-тело" (в смысле ранней теории тождества) правдоподобным.