V

Я съехала.

И переехала к Сьерре.

Ее квартира была не так далеко, как мне хотелось бы в данный момент, но это было лучше, чем оставаться наедине со своими мыслями. Особенно с тех пор, как я начала получать от него все новые и новые письма ежедневно. Мне становилось очень трудно игнорировать нарастающее ощущение тревоги в животе.

Сьерра советовала не копаться в этом, но я ничего не могла с собой поделать.

Перечитала каждую статью об Ужасе Ночи, которую смогла найти, прослушала каждый эпизод подкаста «Настоящее Убийство», посвященный ему, просмотрела даже несколько видеороликов на YouTube, которые люди сняли после его ареста. Все это завело меня в кроличью нору, из которой я была не в состоянии выбраться самостоятельно.

Я все видела.

Я видела, как он подбирал своих жертв, как иногда пытал их, какими грязными были его убийства. Некоторые фотографии казались очень тревожными, и впервые в жизни я поблагодарила Судьбу, что выбрала криминологию. Я привыкла видеть кровавые вещи, но то, что совершил он, казались чем-то личным.

При виде того, что совершил Ужас Ночи, мое тело било мелкой дрожью. Меня вырвало четыре раза за час с тех пор, как я начала изучать его дело. К счастью, Сьерры не было дома, и она не могла видеть, что со мной творилось. Мне не хотелось волновать ее еще больше, тем более что последний месяц она спала в моей постели.

Да.

Прошел месяц с тех пор, как он сбежал, но никто не видел его ни разу.

Ужас Ночи был призраком, и казалось, что у него был какой-то план.

Если бы он действительно был таким умным, его бы вообще не поймали.

Это быстро превратилось в навязчивую идею.

Все, что я могла делать, это думать о нем, завернувшись в теплое одеяло. Я почти не выходила из квартиры. Выбралась однажды, только чтобы взять из дома кое-какие необходимые вещи, но даже тогда Сьерра отправилась со мной. Я не смогла бы сделать это в одиночку. Я была слишком напугана.

Все, что я делала, это искала его имя, изучила все детали расследования, молясь, чтобы они поймали Ужас Ночи, пока я мирно посапывала в кровати. Но мои молитвы не были услышаны, как бы я их не возносила, паранойя и страх стали постоянными спутниками моих будней.

Я не обращалась в полицию. Меня больше заботило благополучие Сьерры.

В одном из писем, которые я получила от него, говорилось, что в интересах Сьерры мне даже и думать о том, чтобы приближаться к полицейскому участку, запрещено, не говоря уже о том, чтобы войти в его здание. На первый взгляд, это не было угрозой, но я читала между строк. Ужасу Ночи что-то было нужно от меня, и его не поймают, пока он не завершит свою миссию.

Я перестала вскрывать некоторые из его писем.

Чем больше я их перечитывала, тем меньше у меня было связи с реальностью.

Когда Сьерры не было дома, я запиралась в своей комнате и постоянно носила с собой нож. Как бы глупо это ни звучало, я выключила все гаджеты, которые у меня были. Предупредила семью, что на некоторое время исчезну с радаров, и поскольку это был не первый раз, они просто забили на мое существование.

А когда Сьерра была дома, она провожала меня в ванную и оставалась внутри со мной, пока я принимала ванну. Ей пришлось насильно запихивать мне в рот еду и поить буквально с ложечки, иначе я бы просто померла с голоду.

Пачки писем. Это было уже не одно письмо в день, а несколько. Каждое из них приходило в черном, словно смоль, конверте с красным сердечком в левом углу. Это был его знак, дающий мне знать, что он наблюдает за мной.

И все же какая-то часть меня тянулась к этим письмам.

Самой мерзкой вещью, которая пришла мне в голову, была маленькая надежда на то, что он найдет меня.

Я немедленно отбросила эту мысль, даже отхлестала себя по щекам за то, что вообще допустила возможность помыслить о чем-либо ужасном. Каждый раз, когда я закрывала глаза, я вспоминала взгляд, которым он одарил меня, то, что я чувствовала, и, самое главное, это служило напоминанием о том, что пока он не решит, что все кончено, я не смогу сбежать от него.

Ужас Ночи снился мне каждую ночь.

Иногда по ночам это было просто воспоминание о том, как я видела его в тюрьме. Я сразу же просыпалась, пока не упала с кровати, и как только я замечала рядом с собой Сьерру, мне становилось легче.

Иногда на месте его жертв оказывалась я. Я становилась свидетелем его деяний. Я даже представляла себе, как звучал бы его голос. Ужас Ночи насмехался надо мной, смеялся надо мной, мучил меня. Даже если я умоляла, он отшучивался, и когда он собирался убить меня, я просыпалась в холодном поту.

А потом начались самые тревожные сны.

Мне снились сны о нем. Он что-то делал со мной. И мне нравилось все, что он вытворял.

Он касался меня, делая это без особой нежности. То было прикосновение, полное вожделения, и когда он целовал некоторые части моего тела, его поцелуи ощущались на моей коже, как если бы он облил меня бензином и поджег. Я проснулась до того, как ситуация обострилась из-за поцелуев и прикосновений.

Это вызвало у меня отвращение.

Как, черт возьми, я могла даже думать о таких вещах, не говоря уже о том, чтобы даже грезить о них? Я убеждала себя, что это мое подсознание пытается бороться со страхом и вместо этого добавляет похоти, но это не изменило того факта, что я ощущала себя грязной при одной мысли об этих снах.

Его лицо было повсюду. В отражении воды, в зеркале, снаружи здания, в темноте. Я сходила с ума и больше не могла справляться со своими домашними заданиями. Я практически полностью перестала работать над своей магистерской диссертацией и почти решилась бросить учебу.

Сьерра отговаривала меня от этого, но с каждым днем она волновалась все больше и больше. Ее рабочий график был гибким, и она начала приходить домой раньше обычного, и вместо того, чтобы работать шесть дней в неделю, она выбрала четырехдневный график.

Я была благодарна, но в то же время жалела, что втягиваю ее в свое безумие.

Потому что это было то, чем оно было, — настоящее безумие. Разрушительная одержимость. Ночной Ужас и кошмар.

Кошмар, от которого я не могла проснуться.

Когда мне было шестнадцать лет, у меня впервые случился приступ сонного паралича.

Это произошло из-за травмирующего события, свидетелем которого я невольно стала. Я была со своей матерью, помогала ей в продуктовом магазине. Почти подошло время закрывать магазин, и я отчетливо помню, как торопила маму, говоря ей поторопиться, так как на следующий день мне нужно было идти в школу.

Трое вооруженных мужчин в масках ворвались в магазин и открыли стрельбу. Мама защитила меня и спрятала за одним из островов, который был самым дальним. Мое любопытство взяло верх, и я взглянула на эту сцену.

В этот момент один из них выстрелил в явно беременную женщину точно между глаз.

Их поймали в течение нескольких дней, но эта картина навсегда запечатлелась в моем мозгу. Это была одна из главных причин, по которой я выбрала криминологию и начала писать полные криминала романы и триллеры. Это был способ справиться с тем, что я увидела в тот день.

В ту же ночь я почувствовала, что меня разбудили в неурочный час. Однако все, что я могла делать, это дышать и оглядываться по сторонам. Все мышцы онемели, и у меня пропал голос. Как бы сильно я ни старалась закричать, с моих губ не сорвалось ни единого звука.

Затем надо мной возникла фигура.

Силуэт был расплывчатым, и было очень темно. Лица не было, только чернота там, где оно должно было быть. Но у него были красные глаза, такие яркие, что единственный взгляд, который я бросила в его сторону, породил во мне такой страх, что я даже не осмелилась посмотреть на него снова.

Я почувствовала, как он обхватил мое горло, сдавливая, а затем меня окутал звук зловещего смеха.

Вот тогда-то я и проснулась, не осмелившись никому сказать о событиях той ночи.

Я отмахнулась от всего как от ночного кошмара, но после трех ночей повторяющихся сцен я почти перестала спать. Поскольку это случалось в неурочное время, я всегда заводила будильник на час ночи. Тогда я бодрствовала бы три-четыре часа, а потом могла бы поспать еще пару часов. Потом наступало время идти в школу, и я едва пережила это время по причине того, что практически не сомкнула глаз.

Прошел год, прежде чем один из моих родителей заметил странную закономерность в моем графике сна.

С тех пор я начала принимать лекарства от бессонницы. Временами это помогало. В других случаях я жалела, что не могу принять больше и, наконец, выспаться как следует после стольких лет, проведенных без сна.

Но теперь мне не помогало никакое лекарство.

И сегодня я решила, что с меня хватит.

Я слишком долго пребывала в своей паранойе. Никогда еще не было так тяжело, и хотя я точно не знала, как выкинуть эти мысли из головы, я знала, что оставаться в квартире взаперти, один на один со своими мыслями, было худшим решением.

— Ты сможешь это сделать, Сторм. — Я глубоко вздохнула, глядя на свое отражение в зеркале. — Это прямо через дорогу.

Сьерра ушла на работу, хотя и неохотно. У нее была дневная смена, и она ушла около пяти. Поскольку было зимнее время, сумерки наступали быстрее, и к шести часам на улице уже стемнело.

Прежде чем покинуть ее квартиру, я осмотрела окрестности через окно, выходившее на вход в здание. Припаркованные машины и пара, выгуливающая свою собаку, - вот и все, что я могла видеть. Автобусная остановка была с правой стороны, и как только автобус остановился, все, кто был на остановке, разом зашли в него, и он уехал. Я закрыла жалюзи, надела тапочки и вышла из квартиры.

Озноб пробегал по моему телу с каждым шагом, который я делала вниз по лестнице. Лифт не работал с тех пор, как я переехала сюда, что значительно усложнило доставку моих вещей на пятый этаж. Тем не менее, я не помнила, чтобы коридоры были такими... жуткими.

Свет мигал, и мои шаги эхом отдавались в убийственно тихом пространстве коридоров. Я едва могла разглядеть что-либо перед собой, но поскольку у меня не было телефона, чтобы подсветить себе, я воспользовалась своими инстинктами, чтобы безопасно спуститься по лестнице. От каждого шага у меня по коже пробегали мурашки. Это было похоже на малобюджетный фильм ужасов, и я была в нем той, кого убили одной из первых.